Андрей Гнездилов - Сундук старого принца Страница 28

— Вот что спасет меня! — радостно воскликнул юноша.

Когда-то он не придавал никакого значения записанному отрывку. Сейчас же с тайной надеждой перечитывал он древний рецепт приготовления чая: «Надлежит готовить напиток в ночь полнолуния на углях соснового дерева. Для этого взять чайник китайского фарфора и, наполнив родниковой водой, ждать, пока луна не утопит свой луч на дне его. Тогда бросить в сосуд горсть драгоценных листьев и нагреть его, пока белизна фарфора не станет желтее шафрана. При этом стоять, обратившись лицом к западу, и, держа в руках янтарные четки, взывать к имени Тао-Лайя. Когда фарфор растворится в лунном свете, бросить янтарь на угли. Ноздрей твоих коснется запах жасмина, а в ушах прозвучит тонкий голос бронзовой птички. Но ты закрой глаза и жди, пока запах расцветающего жасмина трижды не сменится ароматом умирающего гиацинта. Тогда услышишь тихий звон фарфорового колокольчика… Знай, что напиток готов…»

На следующий день Милэн приобрел в городе все, о чем говорилось в рецепте, и с нетерпением стал ожидать полнолуния. Теперь часы, проведенные на страже, не казались ему такими утомительными. Ожидание скрашивало их. Наконец пришла ночь, и Милэн стал колдовать над напитком. От нежного благоухания цветов закружилась его голова, а сердце как будто откликнулось на пение бронзовой птички. Свежий ветерок разогнал пелену тумана, ползущего к замку. Юноша собирался уже отведать чаю, как вдруг услышал чьи-то шаги. Хотя ворота замка были заперты и ключ висел на поясе рыцаря, страх коснулся его души. Схватив меч, он подошел к воротам. За тяжелой зубчатой решеткой стоял странник с посохом в руке. Увидев Милэна, он рассмеялся:

— Ты идешь сражаться со мной, рыцарь? Не лучше ли угостить меня чаем, и я немедленно признаю себя побежденным.

Лицо ночного гостя показалось юноше знакомым, но он не мог вспомнить, где видел его. Однако, отбросив недоверие, он отпер ворота.

— Я думаю, храбрый Милэн разрешит своему старинному приятелю обнять себя, произнес странник, входя в замок. Его черные глаза сияли весельем.

Они сели у затухающего костра, в который Милэн подбросил веток. Огонь затрещал, осветив смуглое лицо пришельца.

«Конечно, это мой старый друг, — окончательно уверился Милэн. — Но как же его зовут? Впрочем, потом вспомню».

И остаток ночи прошел незаметно в разговорах и шутках. Перед рассветом странник ушел, обещав прийти на следующую ночь. Никогда еще Милэну не было так легко и весело, как в эту стражу.

— Я принес тебе подарок, — сообщил приятель, появляясь у ворот вместе с темнотой. — Только не расспрашивай, как я достал его. — И он протянул юноше его старинную книгу. — Твое наследство не покидает тебя.

Милэн бросился на шею другу. И эту стражу они скоротали под уютное бульканье чая, покуривая трубки и ведя бесконечную беседу. И так происходило каждую ночь. Приятель Милэна мог говорить о чем угодно. Казалось, не было на свете вещи, которой бы он не знал. И юноша уже не вспоминал о сне, слушая его.

— Скажи, что заставило тебя прервать свои странствия? — спросил однажды приятель.

— Я полюбил принцессу, — ответил Милэн.

— И ты только раз видел ее?

— Нет, днем, когда приезжает король, я вижу, как она гуляет. Но я еще ни разу не посмел заговорить с ней, — сказал юноша.

— Так что же ты сидишь здесь? Ступай к принцессе, а я посторожу за тебя, — воскликнул приятель.

И Милэн, взяв лютню, вошел в замок Колокол продолжал мерно звучать в тишине, а принцесса бродила по пустым, ярко освещенным залам, с тоской ожидая рассвета, когда солнечные лучи разгонят мрак и она уже не будет зависеть от волшебного звона. О, как обрадовалась она юноше, когда он робко склонил перед ней колени!

— Значит, я буду не одна в эту ночь, — прошептала принцесса, положив ему руку на плечо. В ее огромных, уставших от вечной бессонницы глазах сверкнули слезы, но она сдержала их, улыбнувшись.

До рассвета счастливый Милэн пробыл с принцессой. Он играл ей на лютне, пел, забавлял фокусами, которым выучился, странствуя по дорогам.

Принцесса и рыцарь с нетерпением ожидали следующей ночи, и та принесла им огромную радость. Король не мог надивиться перемене, происшедшей с дочерью. Словно новая жизнь вселилась в нее, и он заплакал, впервые услышав ее смех.

— О если б ты смог, рыцарь, избавить принцессу от чар, я отдал бы ее тебе в жены, — сказал он Милэну в одно из своих посещений.

— Я готов отдать свою жизнь ради ее счастья, — ответил юноша, — но где мне найти ключ от тайны, что ведет к спасению принцессы?

Король отвернулся и, тяжело вздохнув, отправился к карете.

— Ты меня удивляешь, — сказал старинный приятель. — Я уверен, что в твоей книге есть история короля и его дочери. Ведь именно этот замок изображен на картинке.

— Но я не знаю языка, на котором она написана, — возразил Милэн.

— А как же ты смог приготовить чай? Раз ты читал книгу в детстве, значит, надо только постараться вспомнить буквы, — ответил его друг и смеясь щелкнул рыцаря по лбу.

Они раскрыли книгу, и, наклонившись над страницами, Милэн вдруг обрел способность понимать написанное.

«Еще до замужества Вивиана отдала свое сердце рыцарю Мервилю. Но, встретив короля, ответила на его любовь. Она согласилась разделить с ним трон. В ночь перед свадьбой Мервиль, продолжавший любить Вивиану, пришел к ней.

— Завтра я надену корону, — сказала Вивиана, — но половина моей души останется с тобой. Являйся ко мне во сне. Ночь равняется дню, и после заката солнца я буду принадлежать тебе.

Лучше бы ей не говорить этих слов… Силою своей любви или чарами волшебников рыцарь перешел в царство сна. Стоило королеве закрыть глаза, как он являлся перед ней, взывая к чувствам, упрекая в неверности, мстя за свою судьбу. Никакие талисманы и заклинания не могли послать ей других снов. Наконец сердце Вивианы, не выдержав одновременной любви короля и рыцаря, разорвалось. Но после смерти королевы рок присудил ее дочери видеть тот же сон. Призрачный рыцарь пугал принцессу, зовя ее в свой мир».

Тут строчки поплыли перед глазами Милэна, и он больше не смог прочесть ни слова…

— Ну вот видишь, — сказал приятель, — теперь я знаю, что делать: завтра ночью ты сядешь вместе с принцессой в карету и выедешь за ворота. Я не буду бить в колокол, и вы попадете в мир сновидений. Если тебе удастся сохранить принцессу и к утру вернуться в замок, она навсегда избавится от проклятия, навлеченного королевой.

Когда наступила тьма, Милэн и принцесса помчались в золоченой карете, запряженной шестеркой лошадей, которых привел старинный приятель. Всю ночь гнался за ними призрачный всадник. Страшные ведения пытались заставить их свернуть с пути. То рушились на них скалы, то разверзались под ногами бездонные пропасти, но они летели вперед.

Вот забрезжил рассвет. Из шестерки коней только один остался в упряжи. Он скакал все медленнее, а погоня неслась по пятам. Тогда Милэн поцеловал принцессу и, хлестнут? коня, сам спрыгнул под копыта преследователя.

Странный звон разбитого стекла раздался в его ушах. На мгновенье он погрузился во мрак. Но затем зрение вернулось к нему. Перед ним возвышался замок. Клочья тумана уползали прочь от его стен. У раскрытых ворот стоял приятель Милэна, держа в руках разбитое зеркало и загораживая собой принцессу.

— Ты победил! — крикнул он юноше.

Наступило новое утро.

— Прощай, мне пора, — сказал приятель.

— Раньше ты не прощался. Разве я не увижу тебя больше? — воскликнул Милэн.

— Конечно увидишь, только приготовь напиток! — рассмеялся тот и двинулся прочь.

— Прости, я забыл твое имя! — крикнул ему вслед рыцарь.

— Меня зовут Чай, — послышался ответ.

Принцесса улыбаясь спала на руках Милэна. Он сел около угасающего костра. Над ним посвистывал и булькал чайник, а из долины доносилась веселая песня путника.

Русалка

Что стоят открытия новых материков, островов или звезд по сравнению с открытием собственной души?! Сколь часто в конце прожитых лет мы случайно иль неизбежно обнаруживаем, что совсем не знаем себя. Странно и страшно представить, что всю жизнь мы проплыли на неведомом судне, терпя лишения и заботы, сражаясь со штормами и преодолевая штили, утешаясь редкими удачами и надеясь достигнуть когда-нибудь берега Вечного Счастья! А что везем мы в трюмах? Куда стремим бег корабля, который как будто принадлежит нам и слушается нашей воли? В чем был смысл плавания, кто или что ожидает судно в конце пути? Поздно, слишком поздно искать ответа. Уж на горизонте зажглись огни иного берега. Не остановить движения волн, не заставить успокоиться ветер, не найти того якоря, что сразится со временем…

Впрочем, милосердна судьба. Каждый, кто хоть однажды задает вопрос, получает его разрешение. Не зря великие книги Бытия призывают к поиску: «Стучите в двери — и отверзнутся, ищите Царства — и обрящите». Порой становится не по себе, когда вдруг осознаешь грозную и чудесную силу наших желаний. Они сбываются неотвратимо и с точностью времени. О, если б всегда это помнить и прозревать в событиях жизни те стрелы, что мы некогда послали вперед себя.