Юрий Коваль - Сказка про Зелёную Лошадь (сборник) Страница 3

Кремдлярук бежал-бежал и остановился. Оглянулся – никакого Дракона. Пошёл назад. Смотрит – Лысая голова! Чуть повыше второго этажа между стен зажата.

– А где братишки? – Кремдлярук спрашивает.

– Сам не знаю, – ответил Лысый. – Где-то потерялись. Помоги, Кремдлярук! Помоги! Спаси!

– Прямо и не знаю, чем тебе помочь. Ладно, пойду пока поищу братишек.

Ходил Кремдлярук, ходил и нашёл, конечно, в переулках вначале Брюнета, а потом и Рыжего.

– А всё-таки неплохо я тебя постриг, – сказал парикмахер, – ну прямо как солнышко получилось. А за работу мне не заплатили? Эх, вы! Всего-то рубль!

– Да у нас нету ни гроша, – сказал Рыжий.

– Нищих драконов не бывает.

– Бывает. Ты попробуй-ка три головы прокорми!

– Сыру-то хочешь?

– Давай!

Дал Кремдлярук рыжему братишке сыру (он его в кармане носил).

– Ну, что ж, – говорит, – тебе я помогу, а остальных сам вытащишь. Попробуй-ка голову вперёд сунуть. А теперь назад.

– Назад не могу, – Рыжий говорит, – уши мешают.

– А вверх?

Дёрнул Рыжий голову вверх, – а домики-то низенькие были, голова и выскочила.

– Ну, спасибо тебе, Кремдлярук, – Рыжий говорит. – И постриг хорошо, и сыром накормил, да и голову мою бесшабашную из городских сетей вытащил.

– Пожалуйста, – Кремдлярук отвечает. – Но главное, мне уж больно нравится, как я тебя постриг. Я ведь не простой парикмахер, я – художник.

– Ты – великий художник, – похвалил его Рыжий. – Гений! Как Репин!

– Да ладно уж тебе, – сказал Кремдлярук.

– Нет, ты гений, вот и всё! Айвазовский.

И они долго ещё спорили, гений Кремдлярук или не гений.

А потом Рыжий вытащил своих братишек из городских сетей и ушёл в пустыню. А Кремдлярук пошёл домой.

Самое, конечно, удивительное, что никто из жителей города Икушалисыр Дракона не заметил. И их можно понять: они сыр кушали.

Сказка про Зелёную Лошадь

Жила-была на свете Зелёная Лошадь.

Глаза у неё были как крыжовник, грива – как хмель, который оплетает заборы и деревья, спина была как мягкий мох, и её всегда хотелось погладить. Чулочки на ногах – серебристые, как листья тополя, а уж хвост был похож, извините, на можжевельник. Жила Зелёная Лошадь на воле, в лесах и в глуши, и паслась где хотела. Заприметить её среди зелени было очень и очень трудно, и люди, которые ходили в лес, никогда её не замечали.

А жил ещё на свете человек, которого звали Ванечка, и он ничего не знал про Зелёную Лошадь. Ну, не слыхал, и всё.

Вот однажды пошёл Ванечка в лес. Брал-брал чернику – да и забрёл в глушь, где отдыхала Зелёная Лошадь.

Она дремала, вдруг слышит – кто-то идёт. Открыла глаза – Ванечка. Идёт прямо на неё, а её не видит. Того гляди – наступит! Что делать?

Зелёная Лошадь прекрасно говорила на русском языке, но что тут скажешь, когда прямо на тебя Ванечка с черникой прётся?!

Лошадь и сама растерялась и сказала вдруг:

– Чу-чу-чу…

Ванечка остолбенел. Он никак не мог понять, кто это говорит ему «чу-чу-чу».

– Чего-чего? – сказал он, а у самого губы затряслись. А глаза от ужаса так раскрылись, так широко-широко и бездонно, что Зелёная Лошадь заглянула в них и сразу его полюбила, навеки и окончательно.

– Тихо, – сказала она. – Спокойно, Ванечка. Это я тут лежу – Зелёная Лошадь.

– Кто!!! – закричал Ванечка. – Кто лежит? Где? Какая лошадь???

– Да не кричи ты так! – сказала Зелёная Лошадь. – Я – добрая.

И тут она махнула хвостом и встала перед Ванечкой во всей своей лесной красе. А Ваня вдруг увидел, как ожил перед ним куст можжевельника и вообще – весь лес!

– Уй-ю-юй! – заорал он дурным голосом, бросил корзину с черникой и дунул из лесу домой.

А Лошадь думает: «Чего он так напугался? Надо ему всё объяснить, успокоить».

И она пустилась за Ванечкой вскачь.

А он выбежал из леса, чешет через поле к деревне, а за спиной слышит топот копыт. Оглянулся – о ужас! Лошадь! Зелёная! Мчится за ним через овсяное поле!

– Стой! – Лошадь кричит. – Стой! Не бойся меня!

А Ваня жарит ещё быстрей. Добежал до деревни, в избу ввалился.

– Мамка! – кричит. – Папка! За мной Зелёная Лошадь гонится!

Папка тоже дубина был здоровенная, выскочил на крыльцо, схватил грабли. И тут же орут оба:

– Лошадь! Зелёная Лошадь! Гони её!

А был у них сосед, по фамилии Подушкин. Он вышел из дома, увидел Зелёную Лошадь и быстренько всё сообразил. Схватил крепкую верёвку и накинул Лошади на шею. А потом кнутом стрельнул, кнутом пальнул – и загнал Зелёную Лошадь в загон. А загон этот был вроде такого огромного сарая с крышей. Называется – конюшня. Только коней в ней сейчас не было. Они в поле работали.

Привязал Подушкин Зелёную Лошадь, кинул ей сенца клок, а сарай запер на огромный висячий замок.

Вот как глупо попалась Зелёная Лошадь.

– Ну как? Ну что? – Ванечка к Подушкину подбегает. – Как там Зелёная Лошадь? Не брыкается?

– Какая ещё Зелёная Лошадь? – отвечает Подушкин. – Никакая это не Зелёная Лошадь. Это самая простая моя собственная лошадь, а зелёная она оттого, что в траве извалялась. Придумали ещё – Зелёная Лошадь!

Хотели Ванечка с папкою в щёлочку заглянуть, но Подушкин кнутом пальнул.

– Отойдите, соседи, от моей конюшни. Я к вам в сарай не заглядываю.

Отвязал Подушкин здорового кобеля от собачьей будки и привязал ко входу в конюшню. А звали этого кобеля – Амаркорд. Разинул Амаркорд усатую да клыкастую пасть и так рявкнул, что у окрестных собак на сто километров кругом шерсть дыбом встала. Папка говорит:

– Что это ты, Вань, придумал про Зелёную Лошадь?

– Эх, папка-папка, – сказал Ванечка и горько заплакал. Только теперь он понял, что счастье было у него в руках, а он от этого счастья убежал, да ещё и орал во всё горло. Горько-горько плакал Ванечка. Так долго и так горько он плакал, что навеки полюбил Зелёную Лошадь и понял, что теперь не будет ему, Ванечке, покою ни днём ни ночью.

Но ночь ещё не настала, а настал вечер. Вечером пригнали с работы лошадей.

Подушкин стоял у ворот и пересчитывал лошадей. И когда все вошли в загон, он снова двери запер.

И вот лошади увидели, что в конюшне стоит в стойле Зелёная Лошадь.

– Боже мой! – говорили они. – Зелёная Лошадь! Неужели это ты? Ведь ты же свободная лошадь, как же ты Подушкину попалась?

– Глупо попалась, – объясняла им Зелёная Лошадь, – из-за одного мальчика. Правда, очень хорошего. Я в него влюбилась.

– Как же это так, – всхрапывали лошади, – влюбилась в мальчика. Влюбилась бы в какого-нибудь достойного коня!

– Лошади всегда любили людей, – послышался вдруг низкий и сильный голос. – И особенно детей.

Это говорил Конь Вороной. Он подошёл к Зелёной Лошади и поклонился ей.

– Узнаёшь ли ты меня? – спросил он.

– Я тебя узнаю, Конь Вороной, – поклонилась в ответ Зелёная Лошадь.

– А сейчас надо подумать, – сказал Конь Вороной, – как тебе выбраться на волю.

И лошади сдвинули свои огромные головы, прижались друг к другу гривами и стали думать. Тихо-тихо думали они. Думали всю ночь и иногда шептались.

Ничего, конечно, и никому не шептал в эту ночь Подушкин. Но он думал, положив свою голову на подушку. У него, действительно, огромные на кровати подушки лежали. Толстые, как свиньи. И вот какие глупости думал Подушкин:

«Надо эту лошадь продать! В цирк! Сколько взять? Сколько дадут? А?»

И он стал считать и считать в уме, а потом засунул свой ум под самую большую подушку. А сверху ещё маленькой подушечкой, с гирькой внутри (чтобы не слетала), придавил.

А на самой маленькой подушечке, только на другой, без гирьки, и в другом доме спал Ванечка. Но он спал недолго и вдруг проснулся. Смотрит – вокруг него ночь. В окне – луна. На улице светло, и всё сверкает лунной зеленью.

Ванечка оделся и вышел на крыльцо. Сердце его сжималось оттого, что есть на свете Зелёная Лошадь. Он перелез через забор и пошёл к конюшне. А на пороге конюшни, как известно, спал в этот момент огромный и злой кобель, по имени Амаркорд. Амаркорд на ночь наелся свинины и поэтому храпел так жутко, что у конюшни крыша тряслась.

Ванечка потрогал замок и стал его ковырять гвоздиком. Но замок не открывался, и тут Амаркорд перестал храпеть. Он проснулся, но глаза пока не открывал. Он вот что подумал первым делом: «Свинина была тухловатая. Живот болит. Свинья всё-таки этот мой Подушкин, тухлой свининой накормил. Ну ладно, открою теперь глаза и посмотрю, кто это замок ковыряет».

И он приоткрыл глаза и увидел Ванечку. Разинул пасть и только хотел рявкнуть, как Ваня сказал:

– Погоди, Амаркорд, помолчи. Подушкин выскочит с ружьём и меня застрелит. Я тебе потом кость принесу.

– Ладно, – Амаркорд говорит. – А ты что тут, это самое, делаешь?

– Лошадь открываю. Там моя Зелёная Лошадь.