Отфрид Пройслер - Гном Хёрбе и леший Страница 3

— Лешие обходятся без лестниц, — тихонько пробурчал Цвоттель и продолжал наблюдать за Мёллером Печником. А ют осмотрел трубу и опустил в нее чугунный шар на цепи.

— Все забито сажей, — пробормотал Мёллер. — Придется хорошенько прочистить.

Он несколько раз приподнял и опустил цепь. Чугунный шар погромыхивал в трубе.

— А теперь, Цвоттель, берегись, сейчас сажа вылетит!

В трубе загремело, будто туда обрушилась лавина камней. И вдруг наружу вырвалось громадное облако сажи. Цвотгелю показалось, что поднялась метель. Хлопья снега, только совершенно черного, засыпали его.

ПУ-ОМОГИ!

Брусничное варенье сварилось. Оно было в меру сладким, в меру горьковатым, в меру кисленьким и в меру ароматным. Оставалось перелить варенье в приготовленные заранее банки. Не так это просто — лить горячее варенье. Но Хёрбе справился легко и даже не закапал скатерть.

— Ну, вот, с вареньем покончено, — удовлетворенно сказал он и крикнул: — Эй, Цвоттель! Иди пробовать!

Никто не ответил. Куда же он запропастился? Мёллер давно закончил работу и ушел.

— Тут что-то не так, — забеспокоился Хёрбе и выбежал во двор. До него донесся голос Цвоттеля. Но звучал он глухо и как бы издалека.

— Х-ё-р-б-е, Х-ё-р-б-е! Пу-у-у-моги-и! — прилетело откуда-то сверху.

Гном поднял голову. И — о, ужас! — из трубы торчали лапы лешего. Да еще его лохматый хвост.

— Х-ё-р-б-е, п-у-у-моги-и! — доносилось из глубины дымохода.

Хёрбе не растерялся.

— Не бойся, Цвоттель, я тебя вытащу! — крикнул он и побежал за лестницей.

Через минуту гном был на крыше.

— Спокойно, Цвоттель, спокойно, — приговаривал он. — Я тебя не оставлю.

Хёрбе ухватился за лапы лешего и, что было силы, потянул. Не тут-то было! Цвоттель застрял крепко.

— Ничего не поделаешь, леший, — сказал Хёрбе, — придется тебя пропихнуть вниз.

— Ой-е-ей! — глухо вопил леший. — Я бою-у-усь!

— Ничего не поделаешь, Цвоттель, сожмись и падай! Хёрбе обеими руками уминал лешего, проталкивая его в трубу все глубже и глубже.

— Эй, — хрипел Цвоттель, — поосторожнее там!

Мало-помалу леший с шуршаньем и треском протискивался внутрь дымохода. Сначала виднелись его ступни, потом кончик хвоста. Но вот он исчез полностью.

— Благополучного приземления, леший! — крикнул Хёрбе и быстро спустился с крыши.

ОТЛИЧНАЯ ШТУКА!

Гном слышал, как Цвоттель пролетел дымоход и плюхнулся в печь. Он опрометью бросился в дом и кинулся к печке. Оттуда не доносилось ни звука. Хёрбе открыл железную дверцу.

— Цвоттель, откликнись! Ты жив? — крикнул он. Тишина. Гном всполошился: неужто Цвоттель задохнулся в печи? В этот момент леший звучно и гулко чихнул.

— Будь здоров, миленький Цвоттель! — обрадовался гном.

Леший снова чихнул. Раз. Другой. Третий. Да так сильно, что печь затряслась. Наконец леший на четвереньках выполз наружу. Он был черным с головы до ног. Чернее, чем Мёллер Печник в свой самый черный день.

Он выглядел ужасно смешно, но Хёрбе нахмурился.

— Что это тебе взбрело в голову лазить в трубу, леший? — строго спросил он. — Глупая затея.

— Ничего глупого! — возразил Цвоттель. — Интересно же, что там внутри? Мы, лешие, страшно любопытные!

— Но ты же вывозился в саже по самые уши! — воскликнул гном.

— Для лешего это пустяки! Вылижусь, — откликнулся Цвоттель и принялся вылизывать языком свою лохматую шкуру.

Но не тут-то было. Язык его почернел, а сажа только еще больше въедалась в шерсть.

Хёрбе покачал головой, полез в чулан и вытащил большой деревянный ушат.

— Вот что нам нужно, — сказал он.

Снова пришлось растопить печь. На плиту Хёрбе поставил котел с водой. Когда вода согрелась, он вылил ее в ушат и сказал:

— Залезай, Цвоттель. Я тебе покажу, как можно стать чистым, не вылизываясь.

Но Цвоттель вдруг заупрямился.

— Ты что, гном! — кричал он. — Лешего в воду? Да она для меня слишком мокрая и холодная! Бр-рр!

— Вода в ушате теплая, — убеждал его Хёрбе. — Можешь попробовать.

Леший поболтал кончиком хвоста в воде, но продолжал упираться.

— Знаешь, гном, мне как-то не по себе. Давай отложим это до завтра.

Но Хёрбе и слушать не хотел. И пока леший ходил вокруг ушата, поеживаясь, гном разбежался и пихнул его в воду. Цвоттель замахал лапами, в ужасе раскрыл рот и тут же нахлебался воды.

— Спасите! П-у-о-могите! — булькал он.

Хёрбе, не обращая внимания на вопли лешего, схватил жесткую щетку, сделанную из корешков, и кусок мыла. Одной рукой он крепко держал Цвоттеля за шиворот, а другой тер и тер лохматую его шкуру.

— Не вырывайся, Цвоттель. Сейчас будет все в порядке.

И он тер, чистил, скоблил. Вода в ушате становилась все чернее и чернее. А шерсть Цвоттеля постепенно приобретала обычный цвет. Наконец леший стал цвета лешего. Хёрбе выпустил его из ушата, окатил чистой водой из ведра и закутал в банное полотенце. Из мохнатого полотенца забавно торчала лохматая мордочка лешего. Хёрбе заулыбался.

— Ну, сознайся, Цвоттель, не такая уж это плохая штука — теплая вода, — сказал он.

— Отличная штука! — откликнулся леший. Потом покосился на Хёрбе и хитро ухмыльнулся: — Пожалуй, придется еще раз слазить в дымоход!

БУДЬТЕ КАК ДОМА

Дни пролетали незаметно. Вот уже совсем немного осталось до ближайшего воскресенья. В среду Хёрбе и Цвоттель нажарили «хвороста», в четверг напекли лепешек с орешками, в пятницу испекли печенье.

— Хватит ли на всех? — сомневался Хёрбе. — Нас как-никак четырнадцать.

— Четырнадцать? — удивился Цвоттель. — Ты же говорил, что вас тринадцать.

— А ты?

— Ах да, — засмущался леший, — про себя-то я и забыл. — Он подмигнул гному и добавил с хитрой улыбочкой: — Но если считать меня, то рассчитывай на шестнадцать. Я же ем за троих.

На всякий случай они приготовили еды на семнадцать гостей. К субботе все было готово. Они вымели, вычистили, вылизали дом изнутри и снаружи, притащили длинную доску и соорудили из нее скамейку, чтобы все поместились. Каждое место Цвоттель украсил осенними листьями.

В воскресенье после обеда стали собираться гости. Первыми пожаловали Дитрих Корешок и Кайль Хромоножка. За ними потянулись Старина Цимприх, Плишке Кхе-Кхе, Сефф Ворчун, трусишка Лойбнер.

— Добро пожаловать! — встречал гостей Хёрбе. — Будьте как дома. Цвоттель и я рады вас видеть.

Каждый пришел со своей чашкой. Так уж гномы привыкли. Чашки, горшки, котлы и тарелки делал Старина Цимприх. Он их лепил из глины особого сорта и хорошенько обжигал по тайному, известному только ему, рецепту. И посуда получалась на славу — прочная, красивая и вместительная.

Гномы поставили свои чашки на стол рядом с аккуратно разложенными горками «хвороста», печенья и лепешек. Из кухни доносился аромат кофе и еще каких-то заманчивых кушаний.

— Где же остальные? — проворчал Сефф. — Пора бы и за стол.

— Они специально запаздывают, чтобы дать тебе повод поворчать, — засмеялся трусишка Лойбнер.

Уж он-то хорошо знал ворчливый нрав своего друга. Недаром они жили под одной крышей всю жизнь. Тут начали подтягиваться и остальные гномы. Появился дорожник Длинный Гинцель, который чистил гномьи тропы в Ближнем лесу. За ним вошел Мёллер Печник, у которого на этот раз на голове было не ведро, а нормальная шляпа обычной осенней расцветки.

— Видишь, — подмигнул он Цвоттелю, — и трубочисты иногда бывают нарядными.

Кузнец Железный Шольце и пасечник Медовый Панкрац тоже принарядились. А Шольце, который никогда не снимал своего прожженного во многих местах кожаного фартука, надел на этот раз выходной костюм и даже побрился.

— Надеюсь, мы не последние? — прогудел Железный Шольце.

— Нет, нет, — успокоил его Хёрбе. — Но и самые последние тоже уже здесь. Привет, Шерстяной Пич! Добро пожаловать, Пестрый Хоффман!

Ткач Шерстяной Пич делал такие прочные ткани, что сшитые из них трусишкой Лойбнером куртки и штаны гномы носили всю жизнь. А Пестрый Хоффман умел выкрасить эти ткани в самые яркие цвета. И вечно ходил с цветными пятнами на руках и лице.

ПРАЗДНИК ЦВИТГЕЛЯ

Итак, все были в сборе.

Хёрбе принес из кухни большой кофейник.

— Надеюсь, что кофе не только хорошо пахнет, но и хорош на вкус, — проворчал Сефф.

— Кхе-кхе, — откликнулся Плишке. — Прежде чем ворчать, ты бы попробовал.

Но вот Хёрбе пригласил гостей к столу. Гномы с удовольствием принялись за еду. «Хворост» оказался замечательным. Печенье восхитительным. Что же касается кофе, то даже Сефф Ворчун причмокнул от удовольствия. Тут Старина Цимприх потребовал тишины.

— Как самый старший, — произнес он, — я хочу сказать речь. Дорогой сосед Хёрбе, нам приятно поздравить тебя с новым другом. Уважаемый леший Цвоттель, добро пожаловать в Ближний лес! Почтенные гномы, дружба превыше всего.