Коллектив авторов - Сказки о животных и волшебные сказки Страница 3

В своей книге «Материалы к изучению казанско–татарского наречия»[27] Н.Ф. Катанов поместил переводы сказок из сборника Г. Фаизханова (все 12 текстов) и перевод одной сказки из сборника Г. Балинта.

Этим и исчерпываются публикации переводов татарских народных сказок в дооктябрьский период.

Характерная особенность дореволюционных переводов сказок состоит в том, что все они были опубликованы в научных изданиях.

Появившийся уже в советское время в виде отдельной книги сборник М.Л. Васильева, несмотря на научные принципы его издания, в то же время был предназначен для широкого круга читателей. «Книга имеет… научный интерес для фольклориста, школьный для преподавателя, наконец, прекрасное чтение для детей младшего и среднего возраста, — говорится в упомянутой выше рецензии к сборнику. — …И каждый читатель не обойдёт этой книги, если он любит массовое творчество… Данный сборник следует приветствовать. Будем ждать аналогичных сборников и других народностей России»[28]. Благодаря этой книге русский читатель, а через русский язык и другие народы впервые получили возможность ознакомиться с татарскими сказками, хотя тираж сборника был сравнительно невелик — всего три тысячи экземпляров.

Но последующие переводы сказок начали издаваться только в 50–е гг. Сборники под названиями «Гульчечек» (М. — Л., 1952; Казань, 1953, 1956), «Находчивый джигит» (М., 1964), «Татарские народные сказки» (Казань, 1957, 1970; М., 1957, 1976), над составлением которых трудились Г. Баширов и Х. Ярмухаметов, были тепло приняты читателями. Они переведены на многие языки ближнего (армянский, казахский, украинский, туркменский, азербайджанский, литовский, молдавский, узбекский и др.,) дальнего (китайский, словенский, монгольский, венгерский и др.) зарубежья.

В новых условиях требовались серьёзные переводы, особенно для целей научных исследований. И в 1986 г. вышел из печати наиболее полный из изданных когда–либо на русском языке сборник со 150 сказками, переведёнными заново[29].

Что касается неизданных русских переводов татарских сказок (например, М.А. Васильева, А.Г. Бессонова и др.), то они в отдельных экземплярах и даже в целых коллекциях находятся в архивах Казани и Санкт–Петербурга. Доведение их до народа остаётся одной из важных задач фольклористов.

Сказки о животных

Судя по количеству записей, в составе татарских народных сказок таких немного — примерно 8 процентов всего сказочного репертуара. К тому же они и по объёму невелики.

Основные герои этих произведений — дикие и домашние животные, птицы, пресмыкающиеся, рыбы, насекомые. Однако в татарских сказках о животных три последних вида непопулярны.

У татар особенно распространены сюжеты «Лиса и журавль» (АТ 60)[30], «Кот и дикие животные» (АТ 103), «Волк–дурень» (АТ 122 А), «Напуганные волки» (АТ 125 ), «Мужик, медведь и лиса» ( АТ 154) и др.

Сказки о животных являются одной из самых древних форм не только в жанре сказок, но и вообще в фольклоре.

Так как человек, даже отделившись от мира животных, в первые периоды жил в одинаковых с ними условиях, в одной с ними среде, в его мышлении большое место занимала связь с животными. Древний человек искренне верил, что присущие ему черты характерны также для животных. Он считал, что животные, как и он сам, умеют говорить и мыслить (антропоморфизм), даже полагал себя состоящим в родстве с ними.

Вера в родственные отношения с животными привела в период первобытно–общинного строя к тому, что каждый род считал какое–то животное своим родоначальником (тотемизм). Это животное, то есть тотем, нельзя было убивать, потому что, согласно верованию, оно охраняло этот род. В результате веры в тотем возник культ животных.

Во времена, когда охота была решающим источником существования, древний человек очень хорошо знал своеобразные качества разных животных, их повадки, отношения и другие стороны, связанные с их жизнью. Эти факторы (антропоморфические представления, тотемистические и другие, связанные с животными верования, реальные явления и случаи) привели к появлению рассказов о животных.

В генезисе сказок о животных можно выделить три этапа.

Прежде всего, без сомнения, возникли разные верования о том или ином животном. У татар, как и у других народов, до сего времени сохранились некоторые верования, связанные с тотемизмом. Например, существовало представление, согласно которому нельзя убивать лося[31].

Заболевших от страха людей лечили заговорами: когтем медведя или зайца[32]. В различных случаях для жертвоприношения издавна брали гуся, утку, курицу, барана, быка и коня. По мнению учёных, в этих обрядах, безусловно, отражён древний обычай — испробовать тотемное мясо[33].

Признаки тотемизма не остались неотражёнными и в декоративно–прикладном искусстве татарского народа. В предметах украшения, относящихся к бунтарскому периоду, встречаются головы льва, тигра и утки. В вырезанных из дерева украшениях можно видеть большей частью фигурки различных птиц[34].

На некоторых монетах периода Золотой Орды тоже нанесены изображения зверей и птиц. По мнению Е.Д. Турсунова, монеты с изображением ворона чеканили, вероятнее всего, ханы, выходцы из племени или рода, где ворон считался основателем рода[35]. На территории Татарстана имеется немалое количество деревень, названных именами животных. При рассмотрении с генетической стороны, конечно, было бы ошибкой связывать их всех с тотемом. И всё же название деревни Аю (Медведь) Мензелинского района, как предполагают, имеет отношение к роду айыу из башкирского племени усэргэн, а название деревни Ябалак (Сова) Апастовского района происходит от названия башкирского рода ябалак, то есть оба названия восходят к названиям проникших в ХIII–ХIV веках на территорию Татарстана и Башкортостана кипчакских и кипчагизированных тюркских племён[36].

Как выясняется из сказанного выше, в духовной жизни первобытного общества, где главным источником существования служила охота, тотемистические представления занимали большое место. Подобные и другого характера представления, основанные на различных свойствах, повадках животных, отношении их друг к другу и к человеку, а также бытовые рассказы, возникшие на почве реальных событий с участием животных, мы рассматриваем как первый этап в генезисе сказок о животных.

Со временем на основе тотемистических и других верований были созданы различные легенды. Среди таких произведений вспомним довольно распространённую легенду «Медведь и Женщина». «Как–то раз отправилась одна Женщина в поле на жатву и ребёнка с собой взяла. Жнёт она, жнёт, а тут, откуда ни возьмись, Медведь. Занозил он себе лапу и пришёл к Женщине за помощью. Вынула она занозу. А Медведь ей за это принёс целый улей мёда[37]».

Эта легенда появилась на основе антропоморфного представления. Подобные легенды и мифы составляют второй этап в генезисе сказок о животных.

Третий этап характеризуется развитием рассказов о животных до уровня произведений словесного искусства, то есть освобождением их от утилитарных задач и выполнением эстетической функции. Эти произведения являются органическим соединением верований, связанных с животными, бытовых рассказов, мифов и легенд. На этом этапе уже открывается широкая дорога фантазии, и сказки получают возможность свободного развития.

В татарских сказках о животных тотемистических мотивов сохранилось немного. Самым значительным из них является мифологический сюжет о браке женщины с медведем. Этот сюжет в генетическом плане восходит к тотемистическому мифу[38]. В татарских сказках, основанных на этом сюжете, медведь, как правило, похищает в лесу женщину. После этого они начинают жить в медвежьей берлоге. Родившийся у них ребёнок очень быстро растёт и превращается в могучего богатыря. Примером можно указать сказку «Медвежий сын Атылахметгэрей».

Сказки, в которых основными персонажами являются домашние животные, в большинстве своём относятся к более позднему периоду. К этому времени большая часть мифологических представлений была позабыта. Но, несмотря на это, в некоторых из сказок сохранились архаические мотивы. В качестве примера можно привести сказку «Козёл и Баран». Козёл и баран, положившие в мешок найденную на дороге голову волка, нагоняют страх на волков и принуждают их к бегству. Когда медведь и волки начинают преследовать их, они забираются на дерево и прячутся там. Потеряв у подножия дерева след, медведь садится в середину кружка волков и начинает гадать на бобах. В это время баран валится на них сверху. Сообразительный козёл сверху кричит: «Держи того, кто на бобах гадает!» Звери снова в страхе разбегаются.

В этой сказке своеобразно отражён тотемистический мотив… У тюркских племён козёл и баран считались тотемными животными. Использование у татар козлиной шерсти при гадании, народный праздник — джиен под названием «Голубой баран» (Күк Тәкә җыены), обычай прикреплять бараньи рога на крыше дома и в других местах говорят именно об этом.