Ефим Чеповецкий - Приключения шахматного солдата Пешкина Страница 3

Подрались между собой озорные воробьи и выбросили случайно из ее гнезда два яичка. Поплакала чижиха, поплакала и с тройным усердием начала высиживать оставшееся яичко. И вот от большого тепла, которым она окружила свое единственное яичко, вскоре вылупился чижонок — сын. Это был крупный, отличный птенец, как две капли воды похожий на всех желторотых чижей. Мать была счастлива. Птицы расчирикали эту весть по всему саду, и жители его поздравляли чижиху.

— Вы только взгляните на него! — говорила чижиха соседке-синице. Вылитый портрет покойного отца! Такой же рослый и умный! Он уже сам просит пить!

— Пи-ить, пи-ить! — запищал голый птенец, похожий на отца.

— Очень удачный ребенок! — сказала синица.

— Что вы, он просто замечательный! Разве вы когда-нибудь видели такого птенца! Посмотрите, какой он желторотыш! У него на хвосте уже есть одно перышко! Да он красавец!..

«Ну, положим, мой сын в сто раз желторотее и красивее», — подумала синица, но вслух говорить этого не стала, чтобы не обидеть чижиху…

Чижик рос как на дрожжах. Скоро на нем появились перышки. Они были блестящие, упругие и непослушные, как сам птенец. Тяжело приходилось чижихе с сыном.

— Не ешь холодного червяка! У тебя может заболеть горло!.. Не смей выходить из гнезда, а то прилетит баба-сова и спрячет тебя в темное дупло!

Но чижик ничего не боялся. Он рос неслухом. А наказать его, клюнуть разок-другой чижиха не решалась. Как же — единственный сын!

— Вы уже дали имя своему сыну? — спросила однажды синица.

— Нет еще. Вы знаете, я хочу его назвать Чичириком. Так звали его дедушку. У чижика такие же перышки, только еще в тысячу раз лучше!

— Ничего нет противнее птичьих имен! — заметил дождевой червяк. — Уж если этот чижик действительно такой крупный и сильный, то его следует назвать Ужом!

— Чепуха! — сказал старый пень. — Лучшего имени, чем Трухля, во всем свете не найдешь!

Но тут синица перебила их и сказала:

— А я вам хотела предложить другое имя.

— Какое? — заинтересовалась чижиха.

— Смотрите, какой ваш сын напыженньш! Не находите ли вы, что он очень напоминает Колю Пыжикова? Такой же непоседа, и перышки торчат, как вихры у мальчишки. Так не назвать ли вам его Пыжиком?

— Пыж-жик! Пыж-жик! — загудел рядом шмель, и тотчас же со всех сторон послышались птичьи голоса:

— Чижик-Пыжик!

Птицы так громко и радостно выкрикивали новое имя, что Коля Пыжиков, бросил начатую с Петей Петушковым партию шахмат, выбежал во двор и стал искать, кто бы мог его звать.

Это было не случайно, он не ослышался. Дело в том, что по странному совпадению ребята в школе называли Колю Пыжикова Чижиком, только кричали ему не Чижик-Пыжик, а наоборот — Пыжик-Чижик. Коля стоял посреди двора и прислушивался. Волосы у него на голове торчали во все стороны, на носу была чернильная клякса, рубаха выбилась из штанов. Он долго оглядывался, но во дворе, кроме птиц, стрекоз и кузнечиков, никого не было. И он пошел обратно.

— Ну что, разве я неправа? — спросила синица, — заметив, что чижиха любовалась Колей.

— Конечно, я согласна! — защебетала чижиха. — Мне нравится Коля. Он действительно очень похож на моего чижика. Пусть же моего сына тоже зовут Пыжиком!

Глава шестая

О том, как Пыжик учился летать

Скоро чижик пошел в летную школу, в первый класс. Забот у чижихи прибавилось вдвое. Попробуй усадить такого птенца за уроки! Беда, да и только!.. Ему бы кувыркаться да шалить, а учителя своего требуют.

Мать все хозяйство забросила, за собой не следит — вместе с сыном уроки учит. Старательно учит, будто ей самой их задали. Теперь она и правила, и стихи на память знает, а вот хозяйством заниматься разучилась. То, глядишь, червячок недосолен, то вместо зерен простых камешков с птичьего базара принесет, то у торговки-воробьихи сдачу получить забудет.

А гнездо-то, а гнездо! Сплошной беспорядок. Пух из постели повыбивался, стены прохудились. А сама-то, а сама! Страх один. Перышки не разглажены, лишние не повыщипаны. В таком виде она и учит с Пыжиком уроки.

— Что тебе на сегодня задали?

— Упражнения на полеты. Нужно три раза облететь вокруг дерева.

— Ну, так лети.

— А я не хочу.

— Почему?

— Мне сперва нужно найти вот такую резинку. — И Пыжик развел крылья, показывая, какой длины должна быть резинка.

— Ах ты, дрянной мальчишка! — догадалась чижиха. — Ты хочешь сделать себе рогатку!

— У всех есть, а что я, хуже?

— Тебя за это схватит баба-сова!

— А я ей выстрелю в глаз!

— Что мне с тобой делать?! — заламывала крылья чижиха. — Ну, ты хоть червячка съешь. Я его разжевала, тебе только проглотить осталось.

— А ты сделай за меня упражнения, тогда проглочу.

— Хорошо, хорошо, я сделаю. А ты ешь и смотри!

И чижиха принялась летать вокруг дерева. Летает и считает:

— Раз… Два… Три.

— Правильно! — сказал Пыжик. — На пятерку!

— Гм, — ухмыльнулась соседка-синица. — Что это вы, уважаемая Чика, такими пустяками занимаетесь?

— Это вовсе не пустяки! — ответила чижиха. — Это мы с сыном делаем домашние задания.

А на следующий день Пыжик приносил из школы двойку.

— Безобразие! — жаловалась синице чижиха. — Вы свидетельница, вы сами видели, как мы с Пыжиком делали домашнее задание! И вот вам, пожалуйста, — двойка! Какие несправедливые учителя!.. Ах, бедный Пыжик, все тебя, маленького, обижают!

— Обижают… — захныкал сынок, который уже стал ростом со взрослого чижа.

— Ну ладно, не плачь. Поди ко мне, крошка, я тебя поцелую! — И она хотела обнять сына.

Но Пыжик терпеть не мог нежностей. Он передернул крыльями, да гак неловко, что столкнул мать с ветки. Все вокруг рассмеялись. А одуванчики так тряслись, что все поголовно растеряли свой пух и остались нагишом.

Чижиха провалилась в густые заросли крапивы и лопуха. Она больно обожглась и хотела поскорее выбраться, но услышала интересный разговор, который происходил между крапивой и лопухом, и задержалась.

Дело в том, что крапива и лопух были всеми признанные ученые педагоги. Они давно занимались наукой о том, как следует воспитывать детей, но советовали это делать по-разному и без конца спорили.

— Нужно жечь, нужно сечь! Нужно жечь, нужно сечь! — упрямо твердила крапива и показывала, как это следует делать. Ладони ее были усеяны густым жалящим волосом и сплошь покрыты грубыми мозолями.

А лопух безразлично махал своими лопоухими листьями и лениво повторял:

— Э-э, и так сойдет, э-э, и так вырастет! Сколько у меня знакомых лопухов, и все так выросли. Некоторые даже стали еще большими лопухами, чем я.

Пока продолжался этот ученый спор, Пыжик сидел на высокой ветке и вертел головой. Вдруг перед его носом пролетела стрекоза. Он хотел схватить попрыгунью, да сорвался с ветки. Сорвался, замахал крыльями и полетел. Да, да, полетел! Неровно, припадая то на одно, то на другое крыло, но полетел.

— Ай! Ай! — закричала чижиха. — Что ты делаешь! Ты же летишь! Ты разобьешься!

Но голос ее потонул в шуме.

— Еще рраз! Еще рраз! — затрещали в траве кузнечики.

— Четче! Четче! Четче! — закричали воробьи.

Пыжик снова взлетал, шлепался на землю, но упрямо рвался в воздух.

Все тут же бросились поздравлять чижиху.

— Ч-чудесно! Ч-чудесно! — защебетала соседка-синица. — Оччень, оччень способный!

— Еш-шобы, еш-шобы, — одобрительно жужжал шмель. — Первые в ж-ж-жизни шшаги, шшаги!

— Поздрр-ав-лаю! Поздрр-ав-лаю! — залаял дворовый пес Лука, который из будки все это видел. — Помню, когда впервые пошел Коля Пыжиков, сколько радости в доме было. Уж я-то знаю, как нелегко на двух задних ходить! Сам пробовал, сам… Да, много мне тогда вкусных вещей со стола перепало! — И он звучно облизнулся.

Чижиха успокоилась и, важно нахохлившись, обвела всех гордым взглядом: дескать, иначе и быть не могло, ведь это мой сын!

Она тут же решила послать повсюду телеграммы и полетела к кусту малины, где был главный паучий телеграф. Отсюда во все концы тянулась густая паутина. По ней передавались всякие новости.

Чижиха быстро настрочила телеграмму:

БОЛЬШОЕ СОБЫТИЕ ТЧК МЫ УЖЕ ЛЕТАЕМ ЧИЖИК

КРАСОТА ПЕРЕРОС ПАПУ РАДА СКАЗАТЬ НАРОДУ В

ГОРОДЕ И ЛЕСУ

Но старый паучий телеграф перевирал все слова, и те, кто получили телеграмму, читали:

БОЛЬШОЕ БИТИЕ ТЧК МЫ УЖЕ ТАЕМ НИЖЕ У КОТА

ПЕРЕКОС ЛАПЫ НАДА СМАЗАТЬ ВОДУ В ОГОРОДЕ

КОЛБАСУ

Всякий понимал это по-своему, и все радовались.

Прочитав слова «нада смазать», двери радостно заскрипели. Они решили, что все дверные завесы наконец-то будут смазаны.