Кэтрин Ласки - Легенды ночных стражей 5: Река ветра Страница 3

Первыми сумерками на совином языке называется время между последним лучом дневного света и первой вечерней тьмой. Эти сумерки иногда еще зовут лиловыми, и они всегда предшествуют Первой тьме — ведь, как известно всем совам, ночь никогда не спускается сразу. Именно в это время на Великом Древе всегда подавали ужин. Корин и остальные члены Лучшего в мире клюва, за исключением Руби, сидели в дупле Корина, с нетерпением ожидая, когда же Сорен и Отулисса объяснят, зачем они их так срочно здесь собрали.

— Где Руби? — спросила Отулисса.

— Ты же знаешь, что она терпеть не может рано вставать, — ответил Мартин.

— В этом я с ней полностью согласен, — шумно зевнул Сумрак. — Всегда любил выспаться хорошенько!

Честно говоря, все собравшиеся выглядели слегка заспанными — разумеется, за исключением Сорена и Отулиссы.

— Извините… Извините, я опоздала, — пробормотала Руби, поспешно влетая в дупло.

Отулисса посмотрела на Сорена.

— Наверное, начать лучше тебе?

«С чего же начать?» — на миг задумался Сорен. Руби и Мартин ничего не знали о Дворце туманов, значит, сначала нужно им все объяснить.

— Руби, Мартин, мы хотим посвятить вас в одну тайну, — медленно заговорил он. — Когда мы были еще совсем юными, то случайно открыли одно место, оно называется Дворец туманов.

— Дворец туманов? — изумленно переспросила Руби. Сорен вкратце объяснил, что Бесс взяла с них слово не рассказывать об этом месте никому, кроме Отулиссы и Эзилриба. Бесс была ученой совой, поэтому она охотно согласилась поделиться своими книгами и познаниями с самыми знаменитыми учеными Великого Древа — Отулиссой и Эзилрибом. Закончив рассказ, Сорен повернулся к пятнистой сове: — А теперь расскажи им о письме Бесс.

— Я выучила ее послание наизусть, — пояснила Отулисса, — поэтому прочитаю его на память.

Она желудком чувствовала растущее напряжение слушателей, поэтому начала с трех самых потрясающих предложений:

«Эти звездные карты составлены не Другими, а совами. В нашем мире существует шестое совиное царство. Оно называется Серединным царством, и я уверена, что оно находится в летной досягаемости от нас».

В дупле стало так тихо, что при желании можно было услышать, как падает не только перо, но даже тончайшая пушинка из опушки на совиных крыльях. Пожалуй, это была поистине мертвая тишина. А затем все разом заговорили:

— Шестое царство? Как далеко оно находится? Как мы туда доберемся? Когда вылетаем? Как вы думаете, нужно ли объявить об этом всему дереву? И что мы им скажем?

— Тихо! — приказал Корин. Все дружно повернулись к нему. — Давайте вести себя как взрослые и все делать должным образом. — Несмотря на сдержанный тон и осторожные слова короля, все видели, что Корин взволнован не меньше других. Он никогда не был во Дворце туманов. Он слышал о нем от стаи и уже давно мечтал когда-нибудь отправиться в это загадочное место, чтобы самому познакомиться с Бесс. И вот теперь, возможно, ему придется лететь на поиски шестого царства… Но на кого он оставит Великое Древо? В последний раз, когда он улетел, совы оказались на пушинку от катастрофы. — Сейчас главный вопрос не в том, когда мы вылетаем, а в том, как мы сможем это сделать.

Руби быстро-быстро заморгала глазами и подумала: «Что значит — как? Полетим! На крыльях. Как же еще?»

— Как вы считаете, должны ли мы сегодня же вечером сообщить новость парламенту? — спросил Корин.

На этот раз слово взял до сих пор молчавший Копуша:

— Первое: я считаю, что мы должны отправиться во Дворец туманов. Второе: мы должны лично просмотреть найденные документы и обсудить с Бесс все детали. Третье и последнее: если мы все-таки решим отправиться в шестое царство через Безымянное море, что само по себе вызывает массу вопросов, кто-то на острове должен знать о том, куда мы улетели. Значит, мы должны рассказать этому доверенному лицу о Бесс и Дворце туманов, на случай если мы не вернемся назад в течение лунного цикла.

— Если мы не вернемся в течение лунного цикла, — вставил Сорен, — отсюда во Дворец туманов должен быть выслан отряд сов. — Он помолчал и добавил: — Мне кажется, мы могли бы рассказать обо всем Эглантине. Или даже Эглантине и Примуле. Я готов поговорить с ними обеими.

— Прекрасно, мне кажется, у нас уже начал складываться план, — кивнул Корин. — Скоро ужин. Я понимаю, что мы все очень взволнованы, но прошу каждого из вас: держите клювы на замке. Никто не должен ни о чем узнать раньше срока.

— Ты прав, Корин, — сурово сказал Сорен. — Никому ни слова!

Глава III

Прозрение миссис Плитивер

Но кое-кому слова были не нужны

Вопреки закрепившейся за рептилиями репутации тупоумных, недоразвитых и примитивных существ, всем известно, что слепые домашние змеи Великого Древа (как и все прочие слепые змеи, работающие прислугой в совиных дуплах) обладают превосходной чувствительностью. Можно предположить, что утрата зрения невероятно усилила все прочие змеиные чувства, обострив их до кинжальной отточенности. Миссис Плитивер, домашняя змея, служившая Сорену с момента его появления на свет, не была исключением. Более того, среди всех слепых змей Великого Древа она отличалась наиболее тонким настроем чувств.

Когда бледно-лиловый свет начал заполнять обеденный зал и слепые змеи чередой вползли внутрь, неся на спинах вечернюю еду — ореховые скорлупки с молочниковым чаем и поджаренные тушки поздних зимних мышей, лишенные костей и нафаршированные сушеными гусеницами, — миссис Плитивер мгновенно почувствовала непривычное волнение своей стаи. Она с давних пор служила столом Лучшему в мире клюву, поэтому сразу поняла, что тут дело нечисто. Первым делом миссис Плитивер напрягла мышцы в неглубоких выемках, оставшихся на месте отсутствующих глаз, и сокращала их до тех пор, пока не добилась еле заметного мерцания в сознании. Согласно исследованиям Отулиссы, специально изучавшей физиологию слепых змей, именно эти мышцы, оплетавшие железы, были главным источником тончайшего восприятия домашних рептилий. Отулисса даже написала целый трактат, направленный против смешения слепых змей с другими рептилиями, которых принято считать животными с «примитивным устройством».

Совы еще не успели как следует рассесться вокруг миссис Плитивер, а она уже почувствовала, что они совсем недавно получили некое послание «оттуда», как она называла про себя это место. Миссис Плитивер прекрасно помнила ту ночь, когда совсем еще юные члены стаи впервые вернулись оттуда: они принесли с собой запах сырого мха и минеральный привкус камня — камня, который никогда не высыхает и не нагревается лучами солнца. С тех пор стая несколько раз посещала это место и каждый раз возвращалась оттуда, пропахшая мхом и вечносырым камнем.

Это был первый вывод. Затем миссис Плитивер вспомнила, что чуть раньше, когда она заползала в дупло к Отулиссе, она почувствовала тот же самый запах, отчетливо различимый даже сквозь жар огня, ярко пылавшего в жаровне. Значит, оттуда было получено какое-то послание, возможно, письмо. Или кто-то недавно вернулся из этого места. Так или иначе, запах был очень стойким.

Надо сказать, что в совином мире было немало странных мест — от вулканических земель Далеко-Далеко до глетчеров Северных королевств. Но в этом месте не было ни льда, ни огня. Миссис Плитивер подозревала, что в нем есть нечто еще более красноречивое, чем запах. И это что-то было похоже на затихающие вибрации монотонного гула, которые миссис Плитивер уловила, когда вползла сегодня в дупло Отулиссы с чашечкой молочникового чая. То место было словно пропитано, окрашено чем-то, чего миссис Плитивер не знала или не вполне понимала. Возможно, это имело какое-то отношение к Другим? Может быть, это было сродни той едва уловимой чужой вибрации, которую мадам Плитивер всегда ощущала вблизи безделушек, приносимых на остров торговкой Мэгз? Погрузившись в свои размышления, миссис Плитивер почти не обращала внимания на глупую болтовню за столом, поскольку сразу смекнула, что все эти невинные разговоры были лишь прикрытием для того, о чем совам по-настоящему хотелось поговорить. Именно этот подавленный разговор был главным источником того неожиданного возбуждения, которое она с самого начала чувствовала за столом. Сомнений не было — эти совы что-то задумали!

— Фасонисто. Я вам прямо говорю: наша кухня становится чересчур фасонистой, — гудел Сумрак. — Фаршированные мыши, виданное ли дело! С каких это пор мышей принялись фаршировать, а косточки вытаскивать и выкладывать отдельно, полив медовым соусом?

— Совершенно с тобой согласен, — кивнул Копуша. — Могу себе представить, что сказал бы Эзилриб, если бы увидел эти модные штучки.

— Ох, да он немедленно запретил бы их! — подала голос Отулисса. — Помните, как он заставлял нас есть сырое мясо перед каждым вылетом с клювом всепогодников или угленосов?