Сонная Лощина. История любви - Валентино Серена Страница 3

– Где Мэдди, мам?

Трина странно на неё посмотрела.

– Я дала ей выходной, чтобы она провела этот вечер со своим ухажёром. Я боюсь, он уведёт у нас Мэдди. Не могу представить, как мы будем справляться без неё, – сказала мама Кэт, убирая упавшую на лицо длинную прядь золотистых волос.

– Ухажёром? Кто сейчас так говорит? – Трина иногда смешила Кэт, разговаривая так, будто они жили во времена Катрины, а не двести лет спустя.

– Кэт, перестань меня дразнить. Пожалуйста, перенеси сервировочные блюда на стол, а я пока приведу себя в порядок. Не хочу, чтобы твой отец видел меня такой неопрятной.

Кэт улыбнулась матери. Она считала Трину красавицей. Та была похожа на всех Катрин до неё: белокурая и пышногрудая, с персиковой кожей и румяными щеками. Кэт стало любопытно, что бы подумала первая Катрина о её тёмных волосах и высокой, худощавой фигуре. Она сильно отличалась от прошлых Катрин.

Кэт отнесла блюда в столовую, где её ждал отец. Кэт любила эту комнату с отделкой из тёмного дерева, встроенным сервантом с китайским фарфором времён первой Катрины и большим, украшенным резьбой обеденным столом, который был слишком велик для троих. Дом строили так, чтобы принимать множество гостей, что случалось довольно часто, но в этот вечер здесь была только семья. Отец стоял у камина и раскуривал трубку. Кэт с детства любила запах отцовской трубки, и ей нравилось наблюдать, как струйки дыма завиваются, кружатся и заполняют столовую. Трина этого не любила и настаивала, чтобы отец курил на улице. Семейная легенда гласила, что мужчины рода Ван Тасселов много поколений курили у камина, а их жёны этого не одобряли. Это забавляло Кэт, потому что ей казалось, что в её семье – и во всей Сонной Лощине, если уж на то пошло, – никогда ничего не менялось. Это становилось особенно ясно и до боли очевидно каждый раз, когда родители подталкивали Кэт к замужеству, и она была готова к тому, что сегодня вечером они снова поднимут эту тему. Ей только исполнилось восемнадцать, она собиралась окончить старшую школу, и последнее, о чём она думала, – это замужество. Но в Сонной Лощине всё было по- своему, особенно у Ван Тасселов. Иногда Кэт казалось, что мир уходит вперёд без неё и, конечно, без Сонной Лощины, где время словно остановилось.

– Полагаю, твоя мама ушла наряжаться? – сказал её отец, смеясь.

– Да, но ты не должен этого знать. Ты должен думать, что она волшебным образом выглядит идеально, аккуратно и красиво, даже если до этого она готовила весь день.

Отец Кэт улыбнулся.

– Твоя мама всегда красивая, наряжается она или нет.

Кэт была счастлива оттого, что её родители любили друг друга и казались вполне довольными своими ролями.

– Где Блейк? – Артис посмотрел на часы. – Обычно он не опаздывает.

Блейк был парнем Кэт. Кэт с трудом могла вспомнить время, когда его не было в её жизни. Любое детское воспоминание было связано с ним, поэтому казалось естественным, что они влюбятся друг в друга, когда повзрослеют. Блейк был одержим всем мистическим и сверхъестественным, как и большинство молодёжи в Сонной Лощине. Он вместе с другими парнями городка бегал по лощине, пытаясь призвать духов мёртвых, проводил спиритические сеансы и надеялся найти место, где упокоилась голова Безголового Всадника. Конечно, ничего толкового не выходило, но, похоже, парни и так хорошо проводили время, дурачась, устраивая хитрые розыгрыши и пытаясь убедить друг друга, что они нашли голову гессенского солдата.

Кэт было любопытно, считали ли парни Сонной Лощины «гессенского солдата» настоящим именем призрака, но кто она такая, чтобы обсуждать оригинальность имён? В конце концов, она была одной из целой толпы Катрин Ван Тассел.

– Я сказала ему, что хочу провести этот вечер только с тобой и мамой, – сказала Кэт, когда Трина вошла в столовую.

– Блейк сегодня не придёт? Очень жаль. – Мама Кэт стояла под аркой, отделявшей столовую от библиотеки. Она освежила макияж и причёску и выглядела безупречно, как и всегда.

– Нам не обязательно быть вместе каждый день, мам. – Кэт была раздосадована. Она знала, что случится дальше.

– Полагаю, у вас будет достаточно времени, когда вы поженитесь, – сказала Трина и подмигнула Кэт, заняв своё место за столом.

– Кто сказал, что я собираюсь замуж, за Блейка или за кого-то ещё?

Отец Кэт с громким лязгом уронил вилку на блюдо, заставив Трину подпрыгнуть.

– Ну, ну, не расстраивай отца. Мне бы не хотелось, чтобы мой фарфор расплачивался за твоё бунтарство.

Кэт глубоко вдохнула. Она не хотела снова заводить этот разговор.

– Я не бунтую, мам. Я просто говорю то, что чувствую. Я не знаю, захочу ли когда-нибудь выйти замуж. Разве это проблема?

Отец Кэт прокашлялся. Обычно он так делал, когда собирался сказать что-то, по его мнению, очень важное и хотел привлечь всеобщее внимание.

– Это серьёзная проблема, Кэт. У тебя есть наследие, которое нужно сохранить, традиции, которые нужно передать, и ответственность перед сообществом. Вы с твоим будущим мужем должны будете вместе управлять поместьем, когда мы с твоей матерью уйдём на покой. У нас работает большинство молодых людей в округе, и многие женщины зависят от нашего урожая, чтобы делать варенье и выпечку и продавать их городским, которые сюда приезжают.

Кэт закатила глаза.

– Ты серьёзно, пап? Мужчины должны работать в поле, а женщины – готовить дома?

Оба родителя, казалось, были озадачены её вопросом.

– Многие поколения этого городка жили именно так, девочка моя. Я не понимаю, почему ты упираешься. Я старею, Кэт, и не могу работать вечно. Нам нужен мужчина помоложе, который будет всем здесь заправлять, чтобы мы с твоей мамой могли спокойно наслаждаться сумерками жизни и, надеюсь, качать на коленях маленьких внуков.

Мысль о том, что у неё в ближайшем будущем могут появиться дети, заставила Кэт поёжиться. Она любила своих родителей, но ненавидела их старомодные взгляды.

Кэт встала из-за стола, подошла к окну и резко раздвинула шторы. Окна занавешивали, чтобы защититься от призрака гессенского Всадника, и родители Кэт ахнули.

– Брак и дети – это последнее, о чём я сейчас думаю. Честно говоря, мне до смерти надоели разговоры о свадьбе, не говоря уже о традициях и суевериях. Кто-нибудь из вас хоть раз видел Всадника без головы? Вы сами-то верите в истории, которые рассказываете в Самые долгие сумерки или в канун Дня Всех Святых? Скажите мне. Хоть кто-нибудь в этом месте видел привидений? Это просто какое- то массовое помешательство.

– Катрина! Немедленно закрой окно! – Трина подбежала и сама задёрнула шторы.

– Меня зовут Кэт! И я не собираюсь замуж за Блейка или кого-то ещё только потому, что вы этого от меня хотите! – Кэт вскочила и взбежала по лестнице в свою комнату.

Трина тяжело вздохнула.

– Прости, дорогой. Я схожу наверх и поговорю с ней. – Она поцеловала мужа в щёку.

– Пожалуйста, образумь её, Трина. Мне не нравится то, как эта девочка ведёт себя в последнее время.

– Не беспокойся о Кэт. В ней есть многое от первой Катрины. – Трина нежно накрыла рукой руку мужа.

Но Артис только нахмурился.

– Я знаю, дорогая, и именно это беспокоит меня больше всего.

Кэт захлопнула за собой дверь спальни. Она чувствовала себя глупо из-за того, что устроила такую сцену. Так вели себя типичные подростки, а Кэт ненавидела быть типичной.

– Кэт, можно мне войти?

Трина стояла по другую сторону двери в спальню. Кэт совершенно не хотелось говорить с мамой, но она знала, что если не впустит, то ранит её чувства и только усугубит ситуацию.

– Заходи.

Трина медленно открыла дверь, стараясь не опрокинуть стопки книг у двери. Комната Кэт была полна книг, они лежали повсюду: на столе, на полу и даже подоконнике.

– Кэт, тут слишком много книжек. Тебе стоит отнести их в библиотеку. Здесь становится тесно, – сказала Трина, оглядывая комнату, а затем села на стул у окна. – Что на тебя нашло, Кэт? Вы с Блейком поссорились? Я не понимаю, почему ты так себя ведёшь. Говоришь, никогда не захочешь замуж? Но Блейк именно тот мужчина, с которым ты должна быть счастлива остепениться.