Константин Арбенин - Заявка на подвиг: Сказочное повествование Страница 33

Тяжело вздохнул рыцарь и голову так понурил, что чуть в фонарь не врезался. Понятно было, что не памятник его сейчас больше всего волнует, а совсем другое.

– Не переживай, рыцарь мой, обойдемся без их Союза, – растолкала его оруженоска. – Вон, Дон Кихот – не состоял в Союзе, и ничего, самый известный рыцарь. Ланцелот тоже сам по себе был, и Лоэнгрин. А кто скажет, что они не рыцари? Да и всякие там Ахиллесы с Одиссеями – не состояли, не участвовали, не привлекались.

– Да? – с надеждой принял успокоение барон Николай. – А Ричард Львиное Сердце?

– Ай-ай-ай, а еще хорошист! – сочувственно покачала головой донья Маня. – Это же вымышленный персонаж, мифологический.

Рыцарь пристыжено замолчал.

Пока дошли до дома, донья Маня рассказала барону Николаю некоторые подробности. О том, например, как бронзовый Дон Капитон долго не мог слезть с высокого пьедестала. И о том, как она подставила ему садовую лесенку, которая под каменными ногами, конечно, сразу же проломилась. И еще о том, как, свергшийся с лестницы Дон Капитон ужасно разозлился и принялся метать громы и молнии, от чего, видимо, и переменилась погода. Барон Николай, представив все это, даже хихикнул пару раз и с удовольствием отметил, то чувство юмора к нему постепенно возвращается.

– Ну вот, – сказал рыцарь оруженоске уже дома, когда они грелись у масляного радиатора, – как это не печально, но этот подвиг... вернее, это приключение мне все-таки не удалось закончить.

– Глупый рыцарь, – сказала донья Маня. – Ты не просто закончил его, ты закончил его с отличием! Такую правильную точку поставил – и без всяких подсказок, сам!

Барон Николай выпучил глаза, не очень-то поверив своим ушам. Но оруженоска продолжала в том же духе.

– Знаешь, – сказала она, – может быть то, что ты сегодня совершил, это и не подвиг, но я почему-то тобой горжусь. Есть такие поступки, которые ни в чем не уступают подвигам. Сегодня ты поступил, как самый настоящий рыцарь – высший сорт рыцарь.

– Но ты же ведь хотела... – барон Николай запутался. – То есть, я уже не знаю, чего ты хотела... Но эту кашу заварила ты!

– Бывают и у оруженосок проколы, – спокойно ответила донья Маня. – На то и существуют рыцари – чтобы исправлять ошибки оруженосок.

Барон Николай хмыкнул.

– А как же мы теперь – без Союза? – вопросительно вздохнул он. – Это нам он не нужен, а нашему малышу он бы не помешал.

– Ну, это мы спросим у малыша, лет эдак через «дцать», – успокоила донья Маня. – Думаю, ему виднее. Может, его вполне устроит и наш союз.

– Это какой такой наш союз?

– Союз рыцаря и оруженоски. Несокрушимый и легендарный.

– А что, есть такой? – спросил барон Николай, зная, впрочем, ответ.

Бронзовый Дон Капитон своими слоновьими шагами распугал всех подземельных троллей – больше они этим летом торф жечь не пробовали. Погода наладилось, правда, не надолго – лето подходило к концу, грибные дожди входили в моду.

Донья Маня некоторое время после случившегося беспокоилась, что члены Союза теперь ее рыцаря в покое не оставят: начнут привлекать к ответственности, потребуют компенсации и т.п. Однако опасения ее не оправдались, от рыцарей больше не было ни слуху не духу, – видно, не хотели они еще раз связываться с бароном Николаем, а более всего – с его каменным поручителем. Ромка-эсквайр – и тот пропал, будто циклоп его языком слизнул, не звонил и не проявлялся больше. Даже на школьных фотографиях как-то поблек и отодвинулся в тень, за спины однокашников. А еще позже стали доходить до рыцаря и оруженоски различные слухи, из которых – крупица к крупице – сложили они некоторую правдоподобную картину случившегося с Союзом Рыцарей после ночного визита. Оказывается, Союз распался, точнее сказать, разделился на три разных организации. Круглый стол не выдержал такого потрясения, и бывшие союзники разделили его, но не поровну. Самый большой кусок оттяпал Витя Тигрошкурцев, его организация стала именоваться «Герои Полукруглого Стола». Мыловар тоже ухватил порцию и стал председателем второй по величине организации – «Анахронезмский Рыцарский Союз». Говорили, что туда граф фон Шилов принимает в основном рыцарей без особой родословной, то есть самих себя сделавших – с мылом ли, без мыла ли... Ну а прежний «Союз Рыцарей», которому от стола остался совсем небольшой сектор, перешел под руководство герцога Иксигрекова, сменившего на боевом посту ушедшего на заслуженный отдых светлейшего князя Ивангоева (оказавшегося на поверку вовсе не Тристаном Роландовичем, а Тарасом Парамоновичем). И что характерно, ни один из новых Союзов не обладал могуществом того единого прежнего бублика, – вот что значит целостность нарушена. Хотя могущество – дело наживное, это вам любой злодей подтвердит.

– Я все в этой истории понял, – сказал по прошествии недели барон Николай. – Все уяснил, все представил. Но есть одна мелочь, которую я никак понять не могу и которая меня гложет своею неразгаданностью.

Оруженоска посмотрела на рыцаря вопросительно.

– Откуда взялся зонт? – спросил он. – Откуда, дорогая моя оруженоска, у тебя в руках оказался зонт, если всю дорогу стояла жара?

Донья Маня улыбнулась.

– Дорогой мой рыцарь, – сказала она, – должны же у меня быть небольшие профессиональные секреты.

Барона Николая несколько разочаровал такой ответ. Он задумался и спросил:

– И много у тебя таких профессиональных секретов?

– Немного, – ответила оруженоска. – Но все-таки они есть, как же без них.

– Ладно, – согласился после некоторого раздумья барон Николай. – Если без них нельзя, то пусть будут.

На том и порешили. Барон Николай в последние дни вообще старался не возражать оруженоске – опасался, как бы себе дороже не вышло. Ведь донья Маня заметно переменилась: стала нервная, бросалась на рыцаря по чем зря, говорила гадости о футболе. К тому же она перестала готовить – яичницу и лазанью больше не могла видеть. Рыцарь кормился бутербродами и растворимыми супами, а иногда ему даже приходилось самому ходить в магазин! Старушки, торговавшие яйцами, сердились, что он совсем перестал обращать внимания на их товар, а все больше покупает в соседнем ларьке развесные соленые огурцы.

– Ты что ж это, голубок, – кричали они, – за старое, что ли, взялся? Закуску опять потягиваешь?

– Это не мне, милые женщины, – отвечал на скаку Барон Николай.

– А кому же? – останавливали его старушки.

– А вот вы сами эту загадку отгадайте. Кто это: третий – а не лишний?

И, отмахиваясь от дальнейших расспросов, рыцарь скорее бежал домой.

Забегая в темноту парадного, он глядел в перспективу и понимал, как мелки и несущественные были все его подвиги, совершенные этим летом, по сравнению с тем, что ожидало его в ближайшем будущем. Но он делал несколько шагов вверх по ступеням и чувствовал, что готов к новым подвигам, вернее к одному большому подвигу, который уже начался, и окончание которого невозможно было предугадать или представить, как невозможно человеку представить в виде законченного сюжета всю его жизнь целиком. А значит, этот подвиг не надо спешить заканчивать, думал он, – надо просто научиться наслаждаться его началом, его продолжением, его процессом. Рыцарь отворял ключом дверь и говорил себе: надо просто жить в этой сказке, не забывая, что это твоя сказка, и что она – самая интересная. А как все закончиться – решать не нам. И даже не нашим королям. И уж тем более не общественным организациям.

Санкт-Петербург, 2006