Татьяна Макарова - Снег отправляется в город Страница 4

— Гражданин, ваш билет?

— Чей билет? — спросил Снег с интересом.

— Ваш. Чей же ещё? — недоуменно ответил контролёр.

— Какой билет? — удивился Снег.

— Да ваш же, говорю! — рассердился контролёр. — Не отнимайте времени, гражданин. Не прикидывайтесь дурачком. Если нет билета, то так и скажите: «Нет у меня билета».

— Нет у меня билета, — охотно согласился Снег.

— Вот так бы сразу. А то: «Чей билет?», «Какой билет?» И не стыдно вам, гражданин, зайцем ездить?

— Кем?!!

Снег был потрясён. Он никогда не думал, что похож на зайца. И сосны никогда ему об этом не говорили.

— Зайцем, зайцем, гражданин! Что, законы не для вас писаны? Или вы их вообще не знаете?

— Знаю, — твёрдо сказал Снег. — Знаю. Оба закона знаю. Мне их Филин рассказывал. Два закона.

Снег уже собирался прочесть эти законы наизусть. Он их очень ясно помнил. Но тут контролёр сказал:

— Законов не два, гражданин, а гораздо больше, позвольте вам заметить. И их надо изучать самому, а не слушать каких-то Филиных. Мало ли что они вам расскажут. И почему вы, гражданин, уселись на этом месте? Ведь ясно же написано: «Для детей и инвалидов». А вы не дитя вовсе. И не инвалид, как я погляжу, а ездите зайцем!

Снег встал, дождался остановки и вышел. А кто-то вслед ему сказал:

— Как не стыдно! Сразу видно, настоящий заяц.

Конечно, всё это было очень обидно. Но Снег понимал — так вышло потому, что люди не знают, что он Снег. Иначе они многое бы простили ему. Наверняка простили бы. Но занимало его сейчас не это, а удивительное открытие. Оказывается, он похож на зайца! И даже не только похож, а просто он заяц! Настоящий заяц! И это видно сразу!

Кто из нас Снег?

После этого случая Снег решил городским транспортом больше не пользоваться, а ходить пешком. И вот однажды на одной из улиц до его ушей донёсся странный шум. Он слышался ещё откуда-то издалека, но быстро приближался.

Лесной Снег не привык к шуму, поэтому он спрятался в подворотню и, осторожно высунув оттуда голову, стал смотреть в ту сторону, откуда доносился шум.

Из-за угла появился странный зверь. На самом-то деле это был вовсе не зверь, а обыкновенный снегоочиститель. Но лесной Снег этого не знал. И он решил, что это, вероятно, особого рода хищник, который водится только в городах.

Снегоочиститель двигался по улицам с бешеным рёвом, поводя по сторонам огромными лохматыми усищами, и от этого он казался ещё страшнее. И ревел он неспроста. Это была погоня. Он уже почти настигал маленького худенького человечка в кургузом пиджачке, из рукавов которого торчали грязные, но отменно накрахмаленные манжеты.

Небритый человечек налетел на Снега, отскочил и испуганно прижался к стене. А страшный зверь прогремел мимо по улице.

— Ты кто? — спросил человечек, задыхаясь.

— Я?.. Снег… — растерянно ответил лесной Снег. — А ты кто?

— Вот те на! — воскликнул человечек ещё более удивлённо и растерянно. — И я Снег!

Лесной Снег оглядел его с ног до головы. Одет человечек был небрежно, грязно, но щеголевато.

— Непохож, — заключил лесной Снег.

Городской Снег (а это был именно городской Снег), в свою очередь, оглядел лесного Снега, его румяные щёки, добрые голубые глаза, валенки и возразил:

— И ты не похож…

— А от кого это ты так бежал? — спросил лесной Снег.

— «От кого, от кого»! — мрачно заворчал городской. — От него всё, от Снегоочистителя, ни дна ему ни покрышки!

— Это вот того страшного усатого так зовут? — спросил лесной Снег.

— Ага, — ответил городской.

— А что это он с тобой хотел сделать?

— Да ты что? — изумился городской Снег. — С Луны, что ли, свалился?

— Да нет. Я не с Луны, — ответил лесной Снег серьёзно.

Часто, лёжа в лесу, он смотрел на Луну. Она ему очень нравилась. И он думал о том, что там, наверное, тоже идёт Снег. Лунный Снег. А теперь он подумал, что если он, Снег лесной, проделал такой долгий путь и пришёл в город, то почему бы и лунный Снег не мог проделать немного более долгий путь и тоже оказаться в городе.

— Я не лунный. Я лесной. Нездешний я. Из лесу.

— А я здешний. Городской, — почему-то очень грустно сказал человечек.

— Так чего же он с тобой хотел сделать, этот Снего…

— …очиститель-то? Ну, это, брат Снег, рассказывать — Долгая история! Да чего это мы с тобой здесь на ходу-то? Пойдём куда-нибудь, посидим, я тебе всё расскажу. Хоть и не похож ты, хоть и нездешний, а всё-таки тоже Снег. А то и поделиться не с кем…

При этих словах городской Снег выглянул из подворотни и облегчённо вздохнул:

— Всё! Уехал усатый! Айда в «Космос»! У меня вчера получка была.

— А что такое «получка»? — спросил лесной Снег.

— Ну, как тебе объяснить? Ну, вот её отдашь, а тебе за это много-много мороженого дадут. Понял?

— Нет, не понял, — признался лесной Снег.

Он вообще был очень честный малый и, когда чего-нибудь не понимал, никогда не делал вид, что понимает.

— А что такое «мороженое»? — спросил он.

И вот оба Снега пришли в кафе «Космос», сели за столик, и перед каждым из них официантка поставила по огромной вазе с мороженым. Лесному Снегу мороженое очень понравилось. Жадно поедая один шарик за другим, он сказал городскому:

— О, это очень вкусно!

— Я тоже люблю, — небрежно бросил городской Снег. — Я здесь постоянный посетитель. Ем почти задаром, потому что, если бы не я, этого мороженого и не было бы вовсе. Я здесь в городе большую работу провожу, — заявил он важно, — не то что ты у себя в лесу.

— Это заметно, — произнёс лесной Снег уважительно и сочувственно. — Вид у тебя усталый. Измождённый даже.

— Ещё бы! — сказал городской Снег с горечью. — Тебе легко говорить! Ты там себе лежи и лежи. Никто тебя не трогает, знай только свой срок. Весна придёт — уходить пора. А меня здесь что ни день — убирают. Ни минуты спокойно полежать не дают. Да ещё как! И ломом меня, и скребками, и песком посыпают. А потом на машину — ив реку топить… Да ещё Снегоочиститель этот, усатый лиходей. Техника! Город! Здесь тебе не лес-цветочки-ягодки!

— Ну, брат Снег, и грустное же у тебя житьё! — воскликнул лесной Снег, еле сдерживая слёзы. Чтобы снегам так жилось! Этого он никогда не слышал. — То-то ты такой, прости, грязный весь, небритый…

— Да-а-а… — жалостно протянул городской Снег, — Тебе хорошо быть таким чистым, белым, славненьким… У тебя в лесу что? Ну, лыжи разок по тебе проедут. Это даже приятно. Это всё равно, что по щеке погладят. Ну, в мягких валенках кто пробежит… А по мне… Сапоги! Ботинки!! Галоши!!! Все меня топчут! Все меня месят! Да вот ещё гвоздики…

— Какие ещё гвоздики?! — спросил лесной Снег в ужасе.

— Ну, шпильки, — пояснил городской.

— Какие шпильки?!

— Каблучки такие. Дамские. Горе моё. Да вот, смотри!

По кафе прошла девушка на высоких тонких каблуках.

Снег посмотрел и обомлел.

«Какие они высокие! — подумал он. — Какие они тонкие! Какие они, должно быть, острые! И как это, должно быть, больно!»

А вслух он ничего этого не смог сказать. Он сказал только:

— О-о-о!!

— Видал? — рявкнул городской Снег. — Страшно? — рявкнул он ещё раз торжествующе. — Вот если по тебе такое пройдёт, будешь ты бритым, будешь ты белым, будешь ты целым? Будешь или не будешь? Вот в чём вопрос! Во времена сплошной подошвы, — вздохнул городской Снег, — мне гораздо легче было. Я сейчас даже на «Журнал мод» подписался. Надо же всё-таки знать, что тебя ждёт.

Здесь лесной Снег, как ни крепился, не выдержал и заплакал. Слёзы его, замерзая на лету и превращаясь в сосульки, позванивали о стеклянную вазу с недоеденным мороженым.

— Слушай, брат Снег, милый! Страдалец ты мой! — говорил он сквозь слёзы. — На что тебе сдался этот город! Бросай его! Пойдём к нам в лес! Тишина, покой! Места хватит. В крайнем случае, горы образуем.

Здесь Снег замолк, потому что вспомнил, какие сложные отношения сложились у него с соснами, как он раздражал их своей молчаливостью, неповоротливостью и белизной.

«Они меня и одного едва терпят, — подумал он, — а если у нас в лесу будут целых два Снега сразу?..»

Но потом он решил, что сосны, в общем, бабы добрые и их можно разжалобить и уговорить. И уж совсем твёрдо он сказал городскому Снегу:

— Пойдём, а?

— Да нет, братец, — ответил тот после некоторого молчания. — Спасибо. Я уж здесь. Я, понимаешь, к городу привык. Я Снег конченый. У вас там радио нет?

Снег не знал, что такое «радио». И вообще это было какое-то очень уж не лесное слово. Его наверняка не было в лесу, этого «радио».

— Ну вот. Нету. И телевизора, наверное, нет? — спросил городской Снег.

Этой штуки в лесу тоже не водилось.

— Да и мороженого, видать, не поешь? — нанёс городской Снег последний, сокрушительный удар.