Миёко Мацутани - Булка цвета лисьего хвоста Страница 4

Когда Кон прибежал к дому Нон-тян, она уже встала, а папа её ещё крепко спал.

— Что-то папа большой соня стал в последнее время, — сказала Нон-тян. — Кон-тян, давай с тобой чаю попьём, очень есть хочется, а папу не дождёшься.

Кон тоже почувствовал, что он голоден.

Они намазали хлеб маслом, а сверху джемом и, уплетая бутерброды, стали разговаривать.

— Вот тебе билет на праздник зверей, — сказал Кон, — Только один случайно достал.

— Вот хорошо! Я обязательно пойду. Это что — пирожок?

— Нет, это — гриб. Смотри не раздави. Раздавишь — оглохнешь.

— Ой, как страшно! Возьми его себе. Так когда же праздник?

— Послезавтра вечером. В полночь. Ты сможешь пойти?

— Смогу, смогу. Зайди за мной. Ты в кого превратишься?

— Я не смогу ни в кого превратиться. Я съел все пилюли, когда забавлял малыша. Нет ли у тебя ещё таких пилюль?

— Нет. Это были швейцарские пилюли. За ними нужно в Швейцарию ехать.

— А где это — Швейцария?

— Точно не знаю, но на самолёте надо лететь.

— A…Тогда не выйдет.

— Я вырасту, слетаю в Швейцарию и куплю тебе этих пилюль.

— Но к празднику пилюль не будет.

— А ты возьми и превратись в кого-нибудь. Я видела, как ловко ты обернулся слоном. Даже хвост был слоновый, а не твой.

— Да? Но пилюль-то нет.

Нон-тян немного помолчала и, вздохнув, сказала:

— Кон-тян, ты не обидишься?

— Я? Конечно, нет.

— Знаешь, те пилюли…

— Да?

— …обыкновенные шоколадки. Швейцарские. Никакие не волшебные. И ты превращался в разных животных и предметы без всяких пилюль.

— Да?

Кон моргал глазами, не веря Нон-тян.

— Ты и теперь можешь превратиться во что хочешь. Попробуй!

— Ладно. Сейчас попробую.

Кон соскользнул со стула, перевернулся через голову, но так и остался лисёнком.

— Нет, без пилюли невозможно, — сказал он.

Нон-тян вздохнула и подумала: «А может, тот шоколад был и вправду волшебным?»

— Я пойду на праздник как есть. Можно только смотреть. Но вот как ты пойдёшь? Людям там появляться нельзя.

— Ничего! Я сделаю так, что никто меня не узнает. Не волнуйся.

— Ну ладно. Тогда жди меня послезавтра в полночь. Смотри никому не говори. Обещаешь?

— Обещаю, — сказала Нон-тян.

Он доел бутерброд, сказал «До свидания!» и собрался было уходить, как папа потянулся на постели. И Нон-тян быстро прошептала:

— Когда придёшь, прокричи три раза совой, и я выйду. Стучать не надо — папа проснётся.

Глава шестая

Кон и Нон-тян отправляются на праздник зверей

В тот вечер луна вышла поздно. У неё не хватало краешка. Кон, сильно волнуясь, стоял у притихшего дома Нон-тян.

— Ху-ху-ху! — прокричал он три раза совиным голосом.

Но дверь не открылась.

— Ху-ху-ху! — снова прокричал он, но никто из дома не вышел.

«Ну что за девчонка! Спит, наверно».

Кон обошёл дом с другой стороны, чтобы заглянуть в окно. И в тот же миг подпрыгнул от испуга, тявкнув коротко: «Кон!» — В темноте плыло что-то странное, сверкающее красным, фиолетовым и зелёным цветом.

— К-кто это? — спросил он.

И тогда странное существо сказало голосом Нон-тян:

— Это я, Нон-тян!

— Вот как! Это ты, Нон-тян? Здорово ты изменилась. Отчего это ты сверкаешь вся?

— А я намазала чёрную материю папиными светящимися красками. Вчера папа ходил в город, купил таких красок. Они в темноте сверкают. Страшно, правда?

Нон-тян вручила Кону барабан:

— Это папин барабан. Из Африки. Ты будешь барабанить, а я — плясать.

— Ты что же, плясать станешь?

— Ну да. Ведь праздник!

«Нисколько не боится, — подумал Кон. — Но на Поляне превращений, наверно, испугается. Ну ничего, я буду рядом».

Ночной лес молчал. Но когда они подошли к пастбищу, Нон-тян удивилась.

Коровы, которые обычно спокойно спали, теперь двигались друг за другом в одном направлении. Сверкали золотым светом цветы марубатакэбуки. Цветы эти ядовиты, коровы их не едят, поэтому они одни и цвели на пастбище. Белый клевер, словно испуская свет, освещал путь коровам.

Нон-тян и Кон шли между золотыми цветами.

— Коровы идут на праздник для того, чтобы увидеть Корову-чёрта, — прошептал Кон.

— А кто это?

— Туловище у неё как у чёрта, а голова — коровья. Она выходит из омута в праздничную ночь. Увидят её коровы и становятся очень крепкими. Днём с Коровой-чёртом лучше не встречаться. Она любит слизывать тени. Слизнёт тень, и через три дня умрёшь.

— А ночью с ней не страшно встречаться? — шёпотом спросила Нон-тян.

— Видно, нет. Коровы на этом пастбище становятся гладкими и здоровыми. Наверно, потому, что на них посмотрела Корова-чёрт. А как люди, не знаю.

Озеро, куда коровы приходили на водопой, сверкало как зеркало. И в нём отражалась луна. За озером была берёзовая роща. Толстые белые стволы деревьев вырисовывались в темноте, как белые кости.

— В глубине этой рощи находится Поляна превращений. Люди туда не ходят. Они говорят, что на той поляне появляются оборотни.

— Значит, я буду первой из людей? Как интересно!

— Тсс! — Кон крепко схватил Нон-тян за руку: — Оглянись-ка кругом.

Нон-тян внимательно вгляделась в темноту. И чуть не вскрикнула — какие-то тёмные тени одна за другой скользили в глубь леса. Слышались шорохи, топот маленьких ног, хлопанье крыльев, тихий шёпот, радостные голоса.

— Все на праздник спешат, — весело прошептал Кон, и они, взявшись за руки, побежали.

Сколько они бежали, неизвестно, только лес вдруг кончился и они вышли на большую поляну. Она была прекрасна.

Будто стоишь на Млечном Пути. Бесчисленные светлячки светили голубым и золотым светом. А в середине цвели золотистые цветы марубатакэбуки, и их сверкающий круг словно обозначил сцену.

— Ваши билеты! — крикнул кто-то внизу.

Нон-тян испуганно взглянула под ноги — там стоя Чёрный заяц.

Чёрный заяц взглянул на Нон-тян зелёными, как изумруд, глазами и вежливо поклонился.

— О, вы великолепны! — сказал он. — Надеюсь, вы станцуете для нас.

И, не обратив внимания на Кона, Чёрный заяц взял грибы-билеты.

— Чёрный заяц не удостоил меня вниманием, — сказал Кон печально, — потому что я ни в кого не превратился, хоть и лисёнок. Однако всё обошлось: он не заметил, что Нон-тян девочка, — прошептал Кон с облегчением.

Нон-тян тоже успокоилась, и они уселись на краю поляны. А кругом были коровы, обезьяны, белки, зайцы и другие лесные звери.

Глава седьмая

Праздник зверей

Загрохотали барабаны. Мелкие звери испуганно подпрыгнули. Праздник начался.

— Коровы приветствуют Корову-чёрта! — торжественно объявил Чёрный заяц.

Коровы молча поднялись и тихо пошли по поляне, похожей на звёздное небо, в самый дальний её край. Потом так же тихо вернулись обратно. Это было торжественное шествие, и вся поляна молчала.

Да-да-да-да-да-дан! — снова ударили барабаны.

— Праздник начинается. Жители гор! Пляшите и веселитесь всю ночь. Участвуют все, кто хочет. Лучшего танцора ожидает награда… Танец Огненных шаров.

Пш! — раздался шипящий звук, и вся поляна вспыхнула красными, белыми, фиолетовыми огнями; они покачались, дрожа, и вмиг погасли.

И словно по сигналу с четырёх сторон поляны прилетели Огненные шары. Они столкнулись в середине поляны, рассыпались, и выскочило четыре красных чертёнка.

— Черти! Черти! — закричала Нон-тян.

А черти, кружась, запели:

— Мы Красные черти!Вглядитесь внимательно.Мы очень похожи на леденцы.И может, однаждыВместо конфетыВы чёртика схватитеПрямо за хвост.Гиттири-гиттири,Рэрорэн-рэрорэн!

— Ой, как интересно! Первое место! — закричала Нон-тян, но поляна взревела:

— Нет, нет! Не достойны.

Чёрный заяц объявил:

— Выступают перевёртыши!

Раздался тоскливый звук флейты. Вдали повис чёрный туман. Он приблизился к поляне, и из тумана стали вырисовываться странные фигуры, они размахивали руками, трясли головой, пританцовывали, колыхаясь над поляной, и лениво пели:

— У меня обличье вроде петуха.А я одноглазый вроде колеса.Мои руки до землиДотянуться бы могли.А я плоский, как доска,И без всякого лица.Зонт дырявый, мешок старый,Ветер дунет — унесёт.Дон-дон-дон-дон!

Нон-тян стала понемногу различать перевёртышей. Тут и вправду был и длиннорукий, и одноглазый, и безликий, и похожий на петуха. Бесформенные, клейкие перевёртыши заполнили всю поляну и вяло приплясывали, свисая как мешки.