Туве Янссон - Волшебная зима Страница 4

А солнце так и не всходило. Оно где-то потерялось, может, оно унеслось в космос. В самом начале Муми-тролль отказывался в это верить. Он долго ждал, не покажется ли солнце вновь.

Каждый день он спускался к морскому берегу и садился в ожидании, повернув мордочку на восток. Но ничего так и не случалось. Тогда он шел домой, закрывал за собой слуховое окошко на чердаке и зажигал свечи, стоявшие длинным рядом на выступе изразцовой печи. Тот, кто обитал под кухонным столиком, по-прежнему не вылезал, чтобы поесть, а жил, по-видимому, своей собственной, ужасно таинственной и важной жизнью.

По льду ковыляла Морра, тоже занятая своими собственными мыслями, которые никто до сих пор так и не смог разгадать, а в шкафу купальни за купальными халатами затаилось что-то ужасно опасное. Ничего тут не поделаешь!

Неизвестно почему, но такое бывает в жизни, и ты перед этим беспомощен.

Муми-тролль отыскал на чердаке большую коробку с глянцевыми картинками и, восхищенный по-летнему яркими красками, принялся мечтательно их разглядывать. Там было все: и цветы, и восходы солнца, и маленькие автомобильчики со светлыми и яркими колесиками. Блестящие мирные картинки напомнили ему о том прекрасном мире, который он утратил.

Сначала он разложил картинки на полу гостиной, а потом догадался расклеить их по стенам. Он клеил медленно и тщательно, чтобы картинки подольше держались; самые же красивые он наклеил над кроватью своей спящей мамы.

Муми-тролль клеил и клеил картинки, пока не добрался до зеркала; и тут он вдруг увидел, что большой серебряный поднос исчез. Он всегда висел справа от зеркала на ленте, вышитой красным крестиком.

Муми-тролль очень разволновался, так как мама любила этот поднос. Поднос был семейной драгоценностью, которой никогда не пользовались, и единственной вещью в доме, которую начищали к празднику летнего солнцестояния. Осталась только лента да темный овал на обоях.

Огорченный, Муми-тролль стал расхаживать по дому и искать поднос. Его нигде не было, зато он обнаружил, что исчезла уйма других вещей – подушки, одеяла и кастрюли, исчезли мука и сахар. Исчезла даже грелка с вышитой на ней розой, грелка, которую обычно надевали на кофейник.

Муми-тролль принял близко к сердцу все эти пропажи, потому что чувствовал себя в ответе перед всем спящим семейством. Сперва он заподозрил в краже того, кто жил под кухонным столиком. Он заподозрил было Морру и того, кто прятался в шкафу купальни. А вообще-то это мог быть кто угодно: зима была полна удивительных существ, таинственных и странных.

«Надо спросить Туу-тикки, – подумал Муми-тролль. – Правда, я хотел наказать солнце и не выходить из дома, пока оно не вернется. Но тут дело поважнее».

Выйдя из дома, Муми-тролль увидел перед самой верандой в сероватой полумгле незнакомую ему белую лошадь. Она смотрела на него своими блестящими глазами. Муми-тролль осторожно поздоровался. Однако лошадь не шевельнулась.

И тут он увидел, что лошадь сделана из снега.

Вместо хвоста у нее была метелка из тех, что лежали в дровяном сарае, а вместо глаз – маленькие зеркальца.

В зеркальных глазах Снежной лошади Муми-тролль увидел самого себя, и это испугало его. Тогда он, сделав крюк, обошел ее и быстро засеменил вниз к голым кустам жасмина.

«Если бы хоть здесь оказался кто-нибудь знакомый мне с прежних времен, – думал Муми-тролль. – Кто-нибудь вовсе не таинственный, а совсем обыкновенный, который тоже проснулся бы и не узнал самого себя. Тогда можно было бы сказать: „Привет! Какой ужасный холод! И до чего глупый этот снег! А ты видел, какими стали кусты жасмина?! А помнишь, летом...“ Или что-нибудь в этом роде!»

Туу-тикки сидела на перилах моста и пела:

Я – Туу-тикки, я слепила лошадь,дикую белую лошадь, что скачет галопом,что топчет лед перед тем, как наступит ночь,белую величественную лошадь, что скачет галопоми несет великую лютую стужу на своей спине.Потом шел совершенно непонятный припев.

– Ты о чем это поешь? – грустно спросил Муми-тролль.

– О том, что вечером мы лошадь обольем водой из реки. Тогда ночью она замерзнет и станет ледяной. А когда явится великая лютая стужа, лошадь умчится галопом и никогда не вернется.

Немного помолчав, Муми-тролль сказал:

– Кто-то уносит вещи из папиного дома.

– Так это же здорово, – весело сказала Туу-тикки. – Тебя и так окружает слишком много вещей. И тех, о которых ты вспоминаешь, и тех, о которых ты только мечтаешь.

И тут Туу-тикки запела новую песню.

Муми-тролль резко отвернулся.

«Она меня не понимает», – думал он, уходя. За его спиной по-прежнему звучала ликующая песня.

– Пой, пой, – пробормотал, всхлипывая, Муми-тролль. – Пой о своей противной зиме с черными льдинами и злыми лошадьми из снега и всем этим чудным народцем, который никогда не показывается, а только прячется!

Тяжело ступая, он двинулся дальше вниз по склону; он сердито пинал снег, и слезы замерзали на его мордочке. Внезапно он запел свою собственную песенку. Он кричал, он горланил изо всех сил, чтобы Туу-тикки услыхала его и разозлилась.

Муми-тролль запел свою злую песенку:

Что вы прячетесь, злые зверюшки, глупые вы притворялы?Утащили вы солнце, чтобы серо и холодно стало.Я здесь так одинок, я устал пробираться в снегу,о зеленых деревьях долины забыть не могу.Вспоминаю я волны на море, голубую веранду мою,не хочу больше жить в этом зимнем и страшном краю.

– Пусть только взойдет мое солнце и глянет на вас, вы тут же увидите, какие вы глупые! – закричал Муми-тролль, не заботясь больше о том, чтобы зарифмовать свои слова.

Тогда я стану жить в подсолнухеи валяться в теплом песке.И окно в сад, где роятся пчелы,будет открыто целый день.И будет в нем ярко-голубое небо,а в нем мое собственноеапельсиново-желтое солнце.

Когда Муми-тролль пропел свою дерзкую песенку, стало ужасно тихо. Он молча стоял и прислушивался, но никто ему не возражал.

«Сейчас непременно что-нибудь случится», – дрожа, подумал он.

И правда случилось.

Кто-то в вихре сверкающего снега съезжал с холма, крича:

– Прочь с дороги! Берегись!

Муми-тролль застыл на месте, удивленно тараща глаза.

Прямо навстречу ему катился серебряный поднос, а на нем восседала пропавшая грелка с кофейника. «Наверное, Туу-тикки полила их водой из реки, – в ужасе подумал Муми-тролль. – А теперь они ожили, убегают прочь и никогда больше не вернутся...»

Вот тут-то он и столкнулся с подносом и грелкой. Муми-тролль упал, барахтаясь в снегу, и услышал, как внизу, у подножия холма, смеется Туу-тикки.

А потом раздался другой смех – так смеяться могло во всем мире только одно-единственное существо.

– Малышка Мю! – приглушенно закричал Муми-тролль – в рот ему набился снег.

Муми-тролль выбрался из сугроба вне себя от радости. Вот-вот случится что-то хорошее. Это и вправду была малышка Мю, вся запорошенная снегом. В грелке для кофейника Мю прорезала отверстия для головы, лапок, так что вышитая роза красовалась на самом ее животе.

– Малютка Мю! – воскликнул Муми-тролль. – О, ты не знаешь... Все было такое чужое, мне было так одиноко... А помнишь, летом...

– Но теперь зима, – сказала малышка Мю, доставая из снега серебряный поднос. – Неплохо кувыркнулась, а?

– Я проснулся и не мог уснуть, – продолжал Муми-тролль. – Дверь не открывалась, солнце исчезло, и даже тот, кто живет под кухонным столиком...

– Да, да, – весело сказала малышка Мю. – А потом ты наклеил глянцевые картинки на стены. Похоже на тебя! Я вот все ломаю голову: может поднос скользить быстрее, если натереть его стеарином?

– Неплохо придумано, – обрадовалась Туу-тикки.

– По льду поднос, наверно, помчится еще быстрее, – сказала малышка Мю. – Если найти хороший парус в доме муми-троллей.

– А ветер будет его подгонять, – добавила Туу-тикки.

Муми-тролль посмотрел на них и немного подумал. А потом тихо сказал:

– Можете взять мой тент.

После полудня Туу-тикки почуяла, что великая стужа уже в пути. Она облила Снежную лошадь водой из реки и натаскала дров в купальню.

– Сидите сегодня дома, потому что она вот-вот явится, – сообщила Туу-тикки мышкам.

Мышки-невидимки закивали головой, и в шкафу что-то зашуршало, словно в знак согласия. Потом Туу-тикки вышла предупредить всех остальных обитателей долины.

– Не беспокойся, – сказала малышка Мю. – Я войду в дом, когда стужа начнет щипать меня за лапки. А Мюмлу можно прикрыть сверху соломой.

И Мю снова покатила серебряный поднос по ледяному насту.

Туу-тикки продолжала свой путь в долину. По дороге она встретила бельчонка с хорошеньким хвостиком.

– Вечером сиди в своем дупле, ведь великая стужа того и гляди явится, – предупредила Туу-тикки.