Сергей Головачёв - Живые cтатуи Страница 4

— Ой, а я думал, это манекен! — оправдывался он перед прохожими.

Коляда и Купала остановились перед бронзовым шутом с металлической кружкой в руке. На плечах у него сидело два голубя. Иногда один из них перебирался шуту на голову.

Коляда обошёл вокруг клоуна и начал строить ему смешные рожи, провоцируя вызвать у того хоть какую-то ответную реакцию. Но всё напрасно, ни малейшего движения.

Одна девушка, проходившая мимо, бросила в кружку монетку. Неожиданно шут ожил и поклонился ей. Девушка отпрянула и воскликнула от изумления: «Так он что — живой?» Но шут опять застыл, как памятник.

Прорвав очередное кольцо зрителей, Коляда и Купала увидели на небольшом пьедестале ещё одного клоуна, который держал в руках разноцветные мячики.

Рядом стоял магнитофон, из которого звучала веселая музыка, и лежала коробка, в которой валялись монетки.

Клоун застыл в неудобной позе, не успев завершить движение. Зрители смотрели с интересом: сколько так можно простоять на одной ноге, и что будет дальше?

Удивительно, но даже стоя неподвижно, как памятник, он удерживал внимание публики. Никто не расходился. Какая-то магия была в этой застывшей фигуре.

— Брось ему монетку, — предложила бабушка Купале и дала ей пять копеек.

Купала, не раздумывая, бросила в коробку монетку, и клоун тут же начал жонглировать мячиками. Но, увидев мелочь, он с пренебрежением прекратил движение.

Тут же подбежала ещё одна девочка и бросила две монетки. Клоун два раза подбросил мячики вверх и вновь замер.

— Я тоже хочу, — сказал Коляда.

Бабушка дала ему целую горсть мелочи. Коляда подбежал к клоуну и бросил монетки в коробку. Клоун тут же начал весело жонглировать и больше минуты подкидывал вверх разноцветные мячики.

В это время на Крещатик выскочили ещё более подвижные фигуры. Они выскочили, словно из преисподней: чёрная смерть с косой, чёрт, леший, человек-колючка и прочая нечисть.

Они почти не стояли на месте. Это были агрессивные статуи, которые гонялись за прохожими.

Толпа тут же разделилась на зрителей и на тех невинных прохожих, которые куда-то спешили и ни о чём не подозревали.

Человек-колючка шёл вслед за пузатым дядечкой, но когда тот оборачивался, колючка мгновенно застывала в той позе, в какой её застали. Так продолжалось до тех пор, пока дядечка не терял терпение и не показывал колючке кулак.

На углу Крещатика и Прорезной стояла смерть с косой. Накрытая чёрным балахоном, она стояла неподвижно, как скорпион, высматривающий свою жертву.

Когда бабушка Веда, ничего не подозревая, проходила мимо, чёрная фигура неожиданно замахнулась на неё косой, чем напугала её до смерти.

— Так же можно инфаркт получить! — схватилась бабушка за сердце. — Пойдём скорей отсюда.

Она взяла внуков за руки и повела их в сторону площади Независимости.

Как Коляда и Купала сделали сказку былью

На площади бабушка Веда, прежде всего, повела внуков к бронзовой скульптуре козака Мамая и его доблестного коня.

Эта скульптура пользовалась у всех детей огромной популярностью. Она привлекала их тем, что на неё можно было залезть. Детвора так часто взбиралась на плечи Мамая и на спину его коня, что отполировала их до блеска.

— Я тоже хочу покататься на лошадке, — попросил Коляда.

— Покатайся, — разрешила бабушка.

Она помогла внуку взобраться на спину коня, и Коляда тут же ударил пятками по брюху:

— Но, поехала!

Но лошадка никуда не поехала. Купала тем временем уселась на плечи козаку и схватила его за чуб.

— Бабушка, брось монетку, — попросил Коляда.

— Зачем? — удивилась бабушка.

— А вдруг эта лошадка оживёт, как те статуи…

— Не оживёт, — усмехнулась бабушка.

— А вдруг, — озорно улыбнулся он.

Бабушка Веда открыла кошелёк и бросила монетку под ноги коню. Но ничего не произошло. Конь как стоял, так и продолжал стоять, не шелохнувшись.

— Вот видишь, — сказала бабушка, — это тебе не театр живых скульптур. Это обычный памятник… Слезай! И ты, Купала, слезай! Хватит уже!

— Я ещё посижу, — упрямо ответил Коляда.

— И я ещё посижу! — так же упрямо ответила Купала.

В это время к скульптуре подошла группа туристов, и гид стал им рассказывать:

— Сидит козак, на бандуре играет. Всё, что задумает — всё его. Козак Мамай — фигура необычная. Он и воин, и мудрец, и кобзарь. Песни его летят к солнцу, к небу, и тем самым он словно разговаривает с высшими силами.

Коляда посмотрел на солнце и вдруг вспомнил те слова заветные, о которых рассказывала бабушка. Обратил он ладошки к солнцу и сказал:

«Солнце, дай боже! Дай на минутку мне коня живого, а себе возьми бронзового».

Одна туристка в это время снимала скульптуру на мобильный телефон. На дисплее было видно морду бронзового коня, которая вдруг ожила и ушла в сторону. Но сама девушка, к сожалению, этого не видела.

Когда статуи оживают, все люди вокруг замирают.

Все и замерли вместе с бабушкой. Все — кроме Коляды и Купалы.

Купала даже рот открыла от изумления и заморгала глазами: её брат проехал мимо неё на живом коне! Конь поцокал копытами по каменным плитам и сразу же направился к фонтану, чтобы попить водички.

— Ты видишь? — радостно кричал сестре Коляда, — ты видишь? Он живой. Вот это да! Живой!

— Ничего себе! — воскликнула Купала, — они тут даже памятники заменили живыми скульптурами!

И она вслед за братом произнесла заветные слова:

«Солнце, дай боже! Дай на минутку мне Мамая живого, а себе возьми бронзового!»

Чуб Мамая неожиданно вздрогнул, глаза приоткрылись, оживший козак повёл плечами, привычно тронул руками бандуру и грустно затянул:

«Ой, як важко мені, важко…»

Вдруг он опомнился, ощутив на плечах Купалу, и отставил бандуру в сторону.

— Миттю злізай з мене! — грозно приказал он. — Як ви мені вже набридли! Що за діти такі неслухняні!

Купала тут же испуганно слезла с Мамая. Козак, тем временем, взял в руки флягу, потряс её, приставил к губам и недовольно произнёс:

— Нічого нема. Дайте мені хто-небудь горло промочити.

Но застывшая публика никак на его слова не отреагировала. Лишь Купала огляделась по сторонам и сообразила, что делать: она выхватила у какого-то парня бутылку пива и вручила её козаку.

Мамай мигом ополовинил бутылку, залихватски вытер усы и потянулся к своей люльке. Трубка оказалась пуста.

— Люди добрі, тютюном не почастуєте? — обратился он к толпе.

Купала тут же услужливо протянула ему дымящуюся сигарету, которую она выхватила из руки другого парня.

— А це що таке? — спросил её Мамай.

— Это такая современная люлька, — засмеялась Купала.

В это время подъехал на коне Коляда. Конь встал на то же самое место, где стоял раньше. Как только козак затянулся сигаретой, она вдруг забронзовела.

А за ней постепенно забронзовели его усы, голова, плечи. В другой руке его забронзовела бутылка пива.

Минутка закончилась: козак Мамай вместе с конём вновь превратился в скульптуру. Публика тут же ожила и пришла в движение, а бабушка Веда, ни о чём не подозревая, вновь привычно крикнула внуку:

— Слезай! Нам пора уже домой.

Но Коляда ни за что не хотел слезать с бронзового коня.

— Я ещё хочу покататься, — заявил он.

— Живо слезай! — приказала ему сестра. — Ты что не видишь, что тут творится?

Толпа обступила Мамая со всех сторон. Кто-то уже хлопал козака по плечу, кто-то с недоумением рассматривал бронзовую сигарету, а кто-то пытался отобрать у него бронзовую бутылку пива.

Как только Коляда слез с коня по древку флага, на его бронзовую спину тут же взобрался другой мальчишка и, пытаясь сдвинуть коня с места, стал изо всех сил пинать его в брюхо ногами.

— Пойдём! — бабушка взяла за руку внука и внучку и повела их за собой.

Голуби на глобусе

Они перешли на другую половину площади, к почтамту. У Коляды, между тем, вовсю горели глаза:

— Давай проверим ещё раз, — шепнул он сестре.

— Давай! — согласилась Купала.

— Что ещё за проверки? — не поняла бабушка.

— Бабуль, — умоляющим взглядом посмотрел Коляда на бабушку. — Я хочу только посмотреть, полетят эти птички, или нет?

— Какие ещё птички? — пожала плечами бабушка.

Птичек на площади было много. Площадь Независимости представляла собой огромный птичник, от края и до края заполненный бронзовыми птицами и крылатыми статуями.

Над Лыбедью с её тремя братьями взлетали в небо два лебедя, на глобусе разместились голуби, вверху реяла, расправив руки-крылья, Берегиня Киева, а на воротах стоял золотокрылый архангел Михаил.

— Вот эти, — показал Коляда.

Они остановились перед белой мраморной колонной, на которой был установлен синий глобус с пятью бронзовыми голубями.