Льюис Кэрролл - Приключения Алисы в Стране Чудес, или Странствие в Странную Страну по страницам престранной пространной истории Страница 4

– Вот беда! – горько вздохнула бедняжка. – Я теперь совсем крохотная. Ужасно, говорю я вам, просто ужасно!

Сказав это, Алиска вдруг поскользнулась и – плюх! – оказалась до подбородка в солёной воде. Сначала она подумала, что упала в море. «Тогда обратно доберёмся поездом», – решила она. Алиска была на море всего один раз и при слове «море» представляла себе кабинки для переодевания, малышей с лопатками, играющих в песочке, вереницу дачных домиков, а за ними – железнодорожную станцию. Но тут было не море, вернее – это было море слёз. Она сама его наплакала, и получилось оно таким глубоким, что в нём не достал бы до дна самый высокий человек.

Алиса принялась плавать туда-сюда в поисках выхода, а плавая, приговаривала:

– Нельзя было столько плакать. Вот утону в собственных слезах – буду знать! Такого чуда ни с кем ещё не случалось! Что и говорить: сегодня со мной приключаются одни чудеса!

И тут она услышала, как что-то невдалеке шлёпает по воде. Алиска подплыла поближе – посмотреть, что это такое. Сначала она подумала, что это морж или бегемот, но вовремя вспомнила, какая она теперь крошечная, и сообразила, что это – всего-навсего мышь. Должно быть, она тоже поскользнулась и упала в море.

«Заговорить с ней, что ли? – подумала Алиска. – Тут так всё необычно, что, наверно, и мыши умеют разговаривать. Ну, попытка не пытка».

– О Мышь! – сказала она. – Не знаете ли вы, как выбраться из этой лужи? Я так устала плавать, о Мышь!

Алиска считала, что именно так надлежит обращаться к мышам. Конечно, раньше ей с ними разговаривать не доводилось, зато у брата был учебник латинского языка, а там было ясно сказано: именительный – «мышь», родительный – «мыши», дательный – «мыши», творительный – «мышью», звательный – «о мышь!».

Мышь с любопытством посмотрела на неё и, кажется, подмигнула одним глазком, но ничего не сказала.

«Наверно, она иностранка, – подумала Алиса. – Скорее всего, француженка. И приплыла она к нам с войсками Вильгельма Завоевателя». (Алиска не была сильна в истории и постоянно путала имена и памятные даты). Подумав так, она сказала:

– Oùe est ma chatte? – это было первое предложение из её школьного учебника французского языка. В переводе оно означает: «Куда запропастился мой кот?»

Мышь в ужасе дёрнулась, выпрыгнула из воды, плюхнулась обратно и задрожала всем телом.

– Ой, простите, пожалуйста! – затараторила Алиска: надо же так оскорбить бедное животное! – Я совсем забыла, что вы недолюбливаете кошек.

– Недолюбливаю?! А вы бы их любили, окажись вы на моём месте?

– Конечно, конечно, – примирительным тоном ответила Алиска. – Пожалуйста, не сердитесь на меня. А всё-таки, жаль, что вы не знакомы с нашей кошечкой Диной. Думаю, после неё вы полюбили бы всех остальных кошек. Она такая ласточка! – И Алиса принялась рассказывать, плавая по морю туда и обратно:

– Такая хорошенькая! Сидит себе у огня и мурлычет. Лапку облизывает, личико умывает… А какая она мягенькая, пушистенькая – так приятно её гладить! А как она мышей ловит!.. ой, простите, пожалуйста! – закричала она снова: на этот раз Мышь так рассердилась и оскорбилась, что её затрясло от усов до кончика хвоста. – Давайте не будем о Дине, если вы против!

– Хорошенькое дело! – воскликнула Мышь, продолжая содрогаться. – Можно подумать, что это я завела такой разговор! Все члены нашей семьи ненавидят котов, этих мерзких, подлых, грубых животных, в которых нет ничего человеческого! Не произносите в моём присутствии это бранное слово!

– Не буду, честное слово, не буду! – пообещала Алиска и поспешила переменить тему. – Скажите, а как вы относитесь… к собакам?

Мышь промолчала, и Алиска радостно продолжала:

– По соседству с нами живёт ужасно симпатичный пёсик! Вы бы его только видели! Маленький такой терьерчик. Глазки блестящие, шёрстка коричневая – длинная, волнистая. Если что-нибудь бросить, он принесёт, и служить умеет, да и вообще он такой умный – всего и не упомнишь. Живёт он у фермера. А фермер говорит, что он приносит большую пользу в хозяйстве, и за него предлагают огромные деньги. Он и крыс умеет убивать, и… ой, мамочка! – закричала она извиняющимся тоном. – Простите меня, я вас снова обидела!

На этот раз Мышь бросилась наутёк, оставляя за собой след, как моторная лодка.

Алиска позвала её ласковым голоском:

– Мышенька, дорогая! Пожалуйста, вернитесь! Давайте не будем о кошках и собаках, если вам не хочется.

Услышав эти слова, Мышь развернулась и медленно подплыла к Алисе. Лицо её было бледнее мела («от негодования!» – подумала Алиса), и она сказала с дрожью в голосе:

– Выберемся на сушу! Я расскажу вам о природе своей ненависти к котам и псам.

Выбираться было самое время – в море становилось тесновато: пока они беседовали, в воду нападало множество зверей и птиц. Тут были Попка-Чудак и Летучий Голландец, Мокрая Курица с Мокрым Петухом и много других диковинных созданий. Алиска поплыла к берегу, а за ней – все остальные.

Глава 3. А ну, не догони!

Общество на берегу собралось пёстрое и несчастное. У птиц размокли крылья, у зверей отсырел мех, со всех капало, всем было сыро и грустно.

Первым делом нужно было обсохнуть – но как? Принялись они совещаться, и вскоре Алиска уже была со всеми на «ты», как будто всю жизнь только и делала, что совещалась с птицами да зверушками. А с Попкой она даже поспорила, да так, что тот в конце концов нахмурил брови и сказал:

– Не спорь со мной, а почитай! Я редкий экземпляр. Таких Попок нигде больше не сыщешь!

Алиса осведомилась, где он, собственно, бывал, но Попка-Чудак ничего ей на это ответить не мог, поэтому она не стала его почитать.

Наконец Мышь, которую все здесь уважали за мудрость, обратилась к присутствующим:

– Садитесь все и слушайте! Сейчас вам станет сухо!

Все уселись в кружок вокруг Мыши. Алиска приготовилась внимательно слушать, от напряжения у неё даже в горле пересохло, но всё остальное оставалось мокрым. «Ещё немножко, – подумала она, – и начнётся воспаление лёгких!»

Мышь откашлялась и торжественно произнесла:

– Лекция начинается. Явка обязательна!

А как раз накануне папа говорил о какой-то лекции, что в ней – сплошная вода. «Как бы мы не промокли ещё больше!» – с тревогой подумала Алиска.

– Предлагаю вашему вниманию лекцию о сухой, вкусной и здоровой пище! – начала Мышь. – Приготовление диковинного пирога. Диковинный пирог делают с начинкой из ломтиков диковинного фрукта.

– Ик! – икнул Попка-Чудак.

– Вы хотели что-то сказать? – строго осведомилась Мышь.

– Это не я! – поспешно отозвался Попка.

– Вопросы попрошу подавать в письменном виде. Итак, продолжим. Готовое тесто раскатать слоем в полсантиметра, положить на противень, обрезать лишнее тесто, положить ломтики диковинного фрукта и загнуть края…

– Простите, – робко вмешался Мокрый Петух, – но ведь достать ломтики диковинного фрукта будет непросто!

– Очень даже просто, уважаемый! – хмуро ответила Мышь. – Это можно сделать путём надкусывания пирога.

– Да, но как же они попадут в пирог? – засомневался Мокрый Петух. – Для этого ведь нужен целый диковинный фрукт.

– Целый ананас не поместится в пирог! – сказала Мышь и быстро продолжала, пока Мокрый Петух не спросил чего-нибудь ещё:

– Из остатков теста нарезать узкие полоски и сделать… Как вы себя чувствуете, дорогая? – обратилась она к Алисе.

– Мокрее мокрого, – печально ответила Алиска. – Мне этот рецепт не помогает…

– Тогда попробуем другое средство!.. – без спросу взял слово Летучий Голландец.

– Не мешало бы с народом посоветоваться, гражданин! Вы не у себя дома! – перебил его Божий Бычок. – Может, с вами не согласятся!

При этих словах остальные птицы хихикнули.

– Я же хотел как лучше… – обиженно проговорил Летучий Голландец. – Поверьте, лучшее средство для согревания – «А ну, не догони!».

– А что такое «А ну, не догони!»? – спросила Алиса, не столько из любопытства, сколько для того, чтобы разредить обстановку.

– О, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать, – ответил Летучий Голландец.

Может быть, в морозный зимний день вам тоже захочется поиграть в эту игру, поэтому послушайте, как в неё играют.

Первым делом Летучий Голландец нарисовал беговую дорожку – что-то вроде круга («Необязательно, – сказал он, чтобы было совсем кругло») и выстроил всех вдоль этого круга. Никто не кричал «на старт, внимание, марш!», никто никем не командовал, просто каждый побежал, когда ему захотелось, и бежал, пока ему не надоело. И не было у «А ну, не догони!» ни начала, ни конца.

Спустя полчаса, Летучий Голландец вдруг скомандовал: «Игре конец!», и все окружили его, отдуваясь и наперебой спрашивая: «Ну как, кто победил?»

Это был сложный вопрос. Летучий Голландец сел, приставил палец ко лбу, как великий учёный, и надолго задумался. Воцарилась тишина. Наконец он подумал, подумал и сказал: