Дмитрий Емец - Таня Гроттер и колодец Посейдона Страница 44

Выпустив из трубы реактивную струю, Ягун отважно устремился к Кенг-Кингу. О-Фея-Ли-Я металась у головы ревущего дракона и, играя на флейте, управляла его огнем. Повинуясь ее командам, Кенг издали обстрелял Ягуна серией коротких огненных плевков, а затем встретил прямой струей пламени. Ягун резко бросил пылесос в сторону, ветром сбивая со шланга огонь. Один из первых плевков Кинга зацепил его на излете. Свесившись с пылесоса, Ягун что было сил метнул мяч в распахнувшуюся пасть английского дракона.

Мяч был уже на полпути к драконьей пасти. Ягун, видя, что Кинг ни за что не успеет захлопнуть ее, торжествовал. Но торжество его длилось недолго. Внезапно мяч, точно врезавшись в невидимую преграду, застыл в воздухе. Ягун оцепенел от такой наглости. Он решил, что это все фокусы О-Фея-Ли-И, продолжавшей играть на флейте, но внезапно кто-то распахнул невидимый плащ, и перед глазами изумленного Ягуна материализовался Гурий Пуппер. Чихательный мяч он небрежно держал под мышкой. Снисходительно кивнув Ягуну, точно благодаря его за пас, Пуппер резко набрал высоту и помчался к Гоярыну.

– Опять Гугик Борщер! Ненавижу этого типа! Он все-таки получил свой идиотский мячик! – взвыл Ягун.

Не дав никому опомниться, Пуппер прорвался к голове Гоярына, умело ушел от огненного вала и метнул мяч. Все случилось так быстро, что Катя Лоткова не успела даже среагировать. Полыхнула вспышка. Гоярын окутался розоватым пыльцовым облаком и громко чихнул, далеко отбросив чихом неосторожно вертевшегося рядом с его головой Кузю Тузикова. Английские болельщики радостно завопили.

Пуппер изящно поклонился и, поцеловав пальцы, коснулся ими своей метлы. Этим жестом он словно говорил: это все она, метла, ее заслуга, мне же не надо оваций. Оценив скромность гения, болельщики закричали втрое громче.

– 2:0! Невидимки вырываются вперед! – объявил Бессмертник Кощеев, с тревогой косясь на ядро и проверяя, не задымится ли фитиль.

Фитиль не задымился. Все было справедливо. Тут даже созвездиям не к чему было придраться.

Захлопали петарды. Взметнулись перетяжки с привычной надписью: «ГУРИЙ ПУППЕР – ВОТ КТО СУПЕР!«

Малютка Клоппик и Гуня Гломов зашептались. Гломов хмурил лоб, кусал пальцы и грыз ногти, страдая в муках вдохновения. Затем внезапно просиял и, притянув к себе Клоппика, что-то сказал ему. Гениальный малютка встряхнул кистями рук, разминая пальцы, как манерный пианист, и выпустил искру. На перетяжке, восхвалявшей Пуппера, вспыхнуло:

«ГУРИЙ СУППЕР – ВОТ КТО ТРУППЕР!»

Болельщики невидимок возмущенно заорали и осыпали сектор с болельщиками Тибидохса пустыми пивными жестянками. Среди них тоже были неплохие маги, потому что почти сразу на плакате, который в противовес англичанам держали первокурсники Тибидохса, возникли жирные красные буквы:

«ТАНЯ ШПРОТТЕР – НАТУРАЛЬНАЯ ИДИОТТЕР!»

Теперь уже тибидохцы ответили залпом банок. Малютка Клоппик веселился вовсю. Отрываясь по полной программе, он заставил Гуню снять с правой ноги ботинок, усилил его снайперским заклинанием и стал метать в ряды невидимок. В миг, когда очередной вопль сообщал, что башмак успешно поразил цель, Клоппик произносил Адольфус бумерангум, заставляя ботинок возвращаться. Об успехах Клоппика свидетельствовало уже то, что вторым же броском ботинка была нокаутирована Гореанна, вздумавшая палить из сглаздамата.

Ягун схватился за голову. Ему было не до шума на трибунах.

– Какой я осел! Это из-за меня мы пропустили мяч! В следующий раз я буду брать с собой крупнокалиберный пулемет! И прежде, чем бросить мяч, дам пару очередей, чтобы убедиться, что Пуппер не прячется под плащиком, где не положено! Но продолжим! Что у нас там за разборки в центре поля?

Танька Гроттер бросается в самую гущу битвы, туда, где Лиза Зализина сражается за одурительный мяч с Шейхом Спирей, Омлетом и Кэрилин Курло! Эй, Танька, ты чего? За одноочковый мяч соваться в такой гадюшник! Опять же, если речь идет о самоубийстве, существуют гораздо менее болезненные способы. Танька обыгрывает Спирю, перевертоном отрывается от увязавшегося за ней Омлета и мчится наперерез одурительному мячу. Я вижу точку, в которой их траектории должны пересечься! Кэрилин Курло бросает на Таню свой коронный взгляд. Та, уклоняясь, резко кренится вправо, подставляя под взгляд Курло лишь днище контрабаса. Полировка начинает дымиться. Еще чуть-чуть, и контрабас вспыхнет, как сухая деревяшка. С другой стороны на Таньку, забыв обо всем на свете, несется Бедная Лизон. Спорю, что она шепчет: «Ты погубила Ванечку!» Кажется, Лизон решила протаранить Таньку, забыв, что они в одной команде! И как, интересно, Танька собирается выкручиваться?

Что делает Танька? Сумасшедшая! Направляет свой контрабас прямо на Кэрилин Курло. Та продолжает смотреть убийственным взглядом. Третья струна контрабаса лопается. Лак плавится. Еще немного, и сломается смычок! У Кэрилин от напряжения электризуются и встают дыбом волосы. Прямо Медузия Горгонова, не успевшая расчесать своих змей к завтраку! Танька все ближе! Лиза Зализина садится Таньке на хвост! Они сближаются! Таньку же расплющит! Но что это? Треск метлы! Одинокое ку-ку! Зализина и Курло врезаются друг в друга! А как же Гроттер? В последний миг она просто скользнула вниз, заставив столкнуться своих неповоротливых соперниц. Царапая друг другу физиономии, эти две особы камнем падают на песок. Снижусь и посмотрю, что и как…

Ягун наклонился вперед и, придав пылесосу нужное направление, дал газ. Вскоре он завис над полем в десятке метров от Зализиной и Кэрилин Курло.

– Спешу всех обрадовать: они живы! К ним бегут санитарные джинны. Кэрилин Курло, привстав, обводит их милым взглядом. Один из джиннов испаряется с громким хлопком… Блин, Кэрилин, разве так можно? А как же ты с родителями, когда на каникулы приезжаешь? «Мам, можно мне на всю ночь на дискотеку?» – «Надень темные очки, дочка! Я хочу пережить свой ответ!..» Вы видели? Яростная Кэрилин хватает запасную метлу и стремительно взлетает. Она не собирается выбывать из игры! Похвально!

Таня не слушала Ягуна. Она редко слышала что-то во время матча. Она жила и дышала игрой. Картины сменялись яркими образами. Даже Зализину и Кэрилин, пытавшихся сшибить ее с контрабаса, она восприняла лишь как досадные препятствия, с которыми нужно было что-то сделать – не более. Идея же пронестись между ними и заставить их столкнуться возникла стихийно.

Только поймав одурительный мяч, Таня осознала, что одна из струн контрабаса лопнула. Она поняла это по тому, что контрабас вдруг зарыскал. Она заложила петлю, проверяя, каков он в пилотаже. Полет стал более жестким, более рваным, однако маневренность по большому счету не утратилась, и это успокоило Таню. Пристегнув мяч, она уклонилась от атаковавшего ее Трумэна Душа, на плоском лице которого написано было маниакальное упорство, и помчалась к дракону невидимок.

Тетя Настурция наклонилась к уху Джейн Петушкофф.

– Дарлинг, Гроттер подлетает к Кенг-Кингу… Мы давно этого ждали. Ты все сделала, как я просила?

Джейн Петушкофф усмехнулась. Ее мелкие зубы поблескивали, как у ласки.

– Я подкупила оборотня. Он две недели подряд принимал облик Таньки и прижигал ноздри Кенг-Кинга раскаленным прутом. Дракон же был прикован цепями и не мог ничего сделать. Не мог даже огнем дохнуть: оборотень надевал на него пламягасительный намордник. Теперь Кинг люто ненавидит Гроттершу! Никакой пощады, никаких ограничений! Он не будет ее глотать – разорвет в клочья и поджарит огнем, пока не испарится ее кровь. Наглая дрянь не переживет этого матча!

Тетя Настурция закатила глаза и выразительно уставилась на рыхлое белесое облако. По ее щеке скатилась и затерялась в складках подбородка мутная слеза.

– Ах, Джейн, жизнь так ужасна! Призываю небеса в свидетели, мы с самой доброй тетей этого не хотели! Но наглая плагиаторская девица не имеет права на существование! Мы только тогда будем спокойны за Гурика, когда ее не станет! Мы не убиваем ее, мы спасаем нашего бедного заблудшего мальчика! И там, в царстве света и покоя, это поймут! – произнесла она с пафосом.

Делая вид, что плачет, Джейн зевнула в носовой платок.

– Если когда-нибудь, когда я стану женой Гурика, у нас будет девочка, мы можем назвать ее Таней. Думаю, сентиментальность Пупочки будет этим вполне утешена, – сказала она с усмешкой.

– ТАНЕЙ? Только через мой труп! – твердо заявила тетя Настурция.

Петушкофф скромненько посмотрела на свои ногти. Лицо у нее приняло мечтательное выражение.

– Не говорите так, тетя! Я хочу, чтобы вы были рядом с нами всю жизнь и умерли с Гурием в один день! – сказала она ласково.

Тетя Настурция кисло посмотрела на Джейн.

– Не держи меня за идиотку, дарлинг! Тебе бы хотелось, чтобы этот день наступил сразу после совершеннолетия Гурика! Только тогда ты получишь доступ к его банковским счетам, – сказала она.