Афанасий Фрезер - 100 волшебных сказок мира (сборник) Страница 45

– А Виланд наблюдал за ними? – поинтересовался Дан.

– Еще бы, когда фермер оказался на земле, раздался старый боевой клич Виланда. Он ликовал. Потом Хьюго обратился к Виланду: «Послушай, Кузнец Богов, мне претит хамство этого грубияна, но я благодарю тебя от его имени и имени всех смертных, которым ты делал добро, и в свою очередь желаю добра тебе».

– А как отреагировал Виланд? – принялась расспрашивать Юна.

– Он издал радостный клич, ведь теперь он обрел свободу. Но он был бы не он, если б ушел, не отплатив добром за добро. «Я выкую послушнику подарок, – заговорил Виланд. – Подарок, который пригодится повсюду, даже в Старой Англии». И он выковал клинок из темного металла. Это был меч, достойный работы Кузнеца Богов. Виланд позволил лунному свету окутать лезвие и стал произносить над ним древние заклинания, а затем нанес на клинок руны. «Вот, – доложил он мне, – лучший меч, который мне приходилось делать. Его обладатель даже не представляет, как ему повезло. Атеперь – в монастырь». Найдя Хьюго, Виланд вложил ему в руку меч, и молодой послушник крепко сжал рукоять во сне. В церкви при монастыре Виланд побросал на пол все свои инструменты – в знак того, что он больше не кузнец. На шум сбежались проснувшиеся монахи и среди них – Хьюго с мечом в руках. Кузнечные принадлежности на пороге церкви вызвали всеобщее недоумение, и послушник тут же поведал, как он обошелся с фермером и что пожелал Вейланду-кузнецу. Упомянул и о дивном мече с рунами, обнаруженном у себя в постели.

Настоятель весело расхохотался: «Хьюго, сын мой, мне не нужны были послания от языческих богов, чтобы уразуметь, что монашеская стезя не для тебя. Возьми свой меч и не расставайся с ним, оставайся таким же доброжелательным и обрети наконец свою силу. А кузнечным приспособлениям Виланда я определю место перед алтарем, ибо, несмотря на прошлое Кузнеца Богов, он честно зарабатывал себе на жизнь, принося нам только пользу». Затем все вернулись досматривать сны, кроме Хьюго, который, сидя во дворе, вертел в руках меч. У выхода мы с Виландом попрощались, и он направился к тому самому месту, где некогда высадился, чтобы никогда больше не возвращаться.

Дети словно перестали дышать.

– А какова судьба послушника Хьюго? – после затянувшейся паузы спросила Юна.

– И меча? – не удержался Дан.

– Вы спрашиваете не из праздного любопытства? – спросил Пэк.

– Нет! – замотали головами дети. – Расскажите, ну пожалуйста.

– Так и быть, но позже, а пока я провожу вас домой, иначе родители хватятся.

С этими словами он дал каждому по три листа – Дуба, Ясеня и Терновника.

– Съешьте их, – сказал Пэк. – А то вы, чего доброго, расскажете о том, что видели и слышали, а взрослые наверняка вызовут врача.

Дети повиновались.

Крылатые шлемы

После уроков Дан остался учить латынь, а Юна пошла на опушку леса, где в расщелине древнего березового пня лежала огромная рогатка Дана и пульки.

Юна извлекла из тайника рогатку, вложила в нее пульку и выстрелила в направлении гудящего леса. Вдруг из-за зарослей кустарника раздался странный шум и оттуда показался юноша в медных, сияющих на солнце доспехах, вооруженный копьем и щитом. Юна никогда еще не видела такого большого медного шлема с развевающимся конским хвостом.

– Кто бы это мог стрелять? – спросил незнакомец у Юны.

– Я, – призналась Юна. – Прошу прощения.

– А разве Фавн не подготовил тебя к моему появлению? – удивился юноша.

– То есть Пэк? Он меня не предупредил. Кто ты такой?

Незнакомец осклабился, обнажив жемчужные зубы:

– Мое имя Парнезий, центурион Седьмой когорты Тридцатого легиона. Так это ты выстрелила пулькой?

– Да. Вот моя рогатка.

– Ну, на волка с ней не пойдешь.

– Волки покинули эти места, – проговорила Юна. – Мы выращиваем фазанов. Видел их?

– Еще бы, – не переставал улыбаться он. – Настоящие щеголи. Похожи на кое-кого из римлян.

– Как будто бы ты сам не римлянин!

– В некотором роде. Мои предки с острова Вектиса. В солнечный день он отсюда виден.

– Быть может, с острова Уайт? Перед дождем он как на ладони.

– Не исключено. Наша вилла занимала южный край острова. Ей более трехсот лет, не говоря уже о конюшне.

– А из какой ты семьи?

– Мама, как всегда, за вязанием, отец за счетами, я с сестрой и двоими братьями только и делали, что резвились.

– А как вы проводили лето? – не унималась Юна.

– Было время, когда мы были частыми гостями у друзей, но у отца разыгралась подагра (мне тогда было лет шестнадцать-семнадцать), и мы поехали на воды. Там скучать не приходилось. Сестра познакомилась с сыном магистрата с Запада и вышла за него замуж. Младший брат, большой любитель растений, повстречал Первого доктора легиона и избрал стезю военного врача. Старший же мой брат на водах сошелся с греческим философом, вместе с которым осел на нашей ферме. Я был рад за него и за себя, ведь сам я грезил армией и боялся, что он опередит меня.

Парнезий поднялся и напряг слух.

– Похоже, это Дан, мой брат, – заметила Юна.

– Вместе с Фавном.

На опушке показались Дан и Пэк. После приветственных рукопожатий Парнезий продолжил свой рассказ:

– Итак, мне посчастливилось попасть в армию. Когда учения остались позади, Максимус вручил мне жезл центуриона Седьмой когорты Тридцатого легиона.

– А кто он, этот Максимус? – спросила Юна.

– Генерал Максимус – легендарный полководец. Когда был отдан приказ с тридцатью солдатами следовать к нашей когорте, я не согласился бы поменяться местами даже с императором. Возглавляя свой отряд, я оставил позади Северные ворота лагеря. Мы салютовали провожавшим нас взглядом охранникам и алтарю богини Победы.

– Как салютовали? – в один голос спросили Дан с Юной.

Вместо ответа Парнезий последовательно воспроизвел все движения римского салюта, традиционно завершив его глухим ударом щита за плечами.

– Мы выступили во всеоружии, – вел дальше Парнезий. – Но, свернув в лес, солдаты вознамерились сложить щиты на лошадей. «Нет, – запротестовал я, – пока я ваш командир, сами несите свое оружие и доспехи». – «В такой зной, – воспротивился один солдат, – без врача мы рискуем схватить солнечный удар и лихорадку». – «Ваша гибель, – отрезал я, – незначительная потеря для Рима. Поднять копья! Подтянуть ремни!» «Хватит здесь разыгрывать императора Британии!» – воскликнул он и оказался на земле, сбитый с ног тупым концом моего копья. Я дал понять этим коренным римлянам, что за такие речи недолго сложить голову!

Тем временем на дорогу почти бесшумно выехал Максимус. В пурпурном плаще и бело-золотых поножах из оленьей кожи он выглядел императором Британии – не больше, не меньше. «Выйдите на свет, ребята», – произнес он, прищурившись. Солдаты стали в шеренгу вдоль дороги. «Как бы ты поступил, – обратился он ко мне, – не окажись здесь меня?» – «Прикончил бы того солдата». – «Так убей. Он и не станет сопротивляться». – «Нет, теперь ты главный над ними. Прикончить его теперь – все равно что сделаться палачом на службе у тебя». Максимус нахмурил брови. «И думать не смей, что станешь императором, – произнес он. – Даже о генеральстве оставь мечты. До конца дней своих готовься служить офицером легиона. Идем, разделишь со мной трапезу. Твои солдаты никуда не денутся. А год спустя ты сможешь похвастаться, что обедал с императором Рима. Ты еще пожалеешь, что твои представления о справедливости значили для тебя больше расположения к тебе императора Рима! Я сделаю все от меня зависящее, чтобы ты служил на Стене до недалекого конца твоих дней». – «Такова судьба, – был мой ответ, – я поведу отряд на Стену».

Солдаты ждали меня в тех же позах, в каких мы их оставили. Мы выступили и двигались без привалов до самого вечера. Чем севернее мы шли, тем безлюднее становились дороги. Вокруг – руины и дикие звери. Куда-то исчезли симпатичные девушки и неунывающие магистраты, славившиеся своим гостеприимством. Их сменили охотники и звероловы. Роскошные виллы остались далеко позади, а впереди – суровые крепости. Дороге, казалось, не будет конца, а ветер трепал перья на шлеме…

– Убежденный, что пришел на край света, ты только теперь замечаешь дома, храмы, лавки, театры, казармы, амбары по ближнюю сторону бесконечной линии башен. Это и есть Стена.

У детей перехватило дух.

– В городе ко мне приблизился всадник из офицеров и указал мне, где разместить солдат. На первых порах трудности неизбежны: в числе офицеров не было, за исключением меня, чистого перед законом человека. На Стену ссылали убийц, воров, богохульников. Солдаты не уступали офицерам. А еще здесь согнали народы и племена со всей империи. Что ни отряд – со своим языком и своими богами. Но мне повезло. Первый человек, с которым я повстречался на Стене, стал моим верным другом. Пертинакс возглавлял когорту Августа Победителя, и я еще не встречал такого честного человека.