Джанни Родари - Джельсомино в стране Лжецов Страница 5

Джакомон то и дело останавливался и сладко зевал. И немедленно один из придворных вежливо прикрывал ему рукой рот. Затем Джакомон вновь трогался с места и бормотал:

— Вот уж сегодня утром мне совсем не хочется спать. Я себя чувствую свежим как огурчик.

Разумеется, все это означало совсем обратное. Но он настолько привык заставлять врать других, что и сам тоже врал напропалую, и первый же верил своему вранью.

— У вашего величества физиономия кирпича просит, — заметил, низко кланяясь, один из министров.

Джакомон бросил на него гневный взгляд, но вовремя спохватился: ведь эти слова означали, что у него прекрасный цвет лица. Он улыбнулся, зевнул, повернулся к толпе придворных и приветствовал их жестом руки. Затем, подобрав подол своей фиолетовой рубашки, он удалился в опочивальню.

Кошка-хромоножка перебралась к другому окну, чтобы продолжать свои наблюдения.

Как только его величество Джакомон остался один, он устремился к зеркалу и принялся старательно расчесывать золотым гребешком свою прекрасную оранжевую шевелюру.

«Как он заботится о своих волосах, — подумала Хромоножка, — а впрочем, не зря. Они на самом деле красивы. Трудно поверить, что человек с такими волосами мог превратиться в пирата. Ему следовало бы стать художником или музыкантом».

А Джакомон тем временем положил на место гребешок, осторожно ухватил две пряди волос у висков, и… раз, два, три… — быстрое движение рук — и показалась его голова без единого волоска, блестящая, как отполированный булыжник. Пожалуй, даже индеец не сумел бы с такой скоростью оскальпировать своих непрошеных гостей.

— Парик! — пробормотала в изумлении Кошка-хромоножка.

Да, прекрасная оранжевая шевелюра оказалась не чем иным, как париком. А под ним лысая голова его величества имела неприятный розоватый цвет и была усеяна шишками и бородавками, которые Джакомон почесывал, грустно вздыхая. Затем он раскрыл шкаф, и Кошка-хромоножка увидела целую коллекцию разноцветных париков. От удивления у нее еще шире раскрылись глаза. Там были парики с русыми, синими, черными волосами, причесанными на самый различный манер. На людях Джакомон всегда появлялся в оранжевом парике, но перед сном, оставшись наедине, он любил менять парики, чтобы хоть в этом найти утешение и забыть о своей лысине. Ему нечего было стыдиться, что у него выпали все волосы. Почти у всех порядочных людей в определенном возрасте волосы выпадают. Но уж таков был Джакомон — он не мог видеть свою голову без растительности.

На глазах у Кошки-хромоножки его величество примерил один за другим десятки париков. Он прохаживался перед зеркалом, чтобы насладиться своим видом, смотрел на себя анфас, в профиль, разглядывал с помощью маленького зеркальца затылок, как прима-балерина перед выходом на сцену. Наконец ему показалось, что фиолетовый парик как раз подойдет к цвету его ночной рубашки. Он покрепче натянул его на свою лысину, лег в постель и погасил свет.

Кошка-хромоножка провела еще с полчаса на подоконнике, с любопытством заглядывая в окна королевского дворца. Конечно, это не занятие для воспитанных особ. Если неприлично подслушивать у дверей, то, как вы думаете, прилично ли подглядывать в окна? Впрочем, вам это никогда и не удастся, ведь вы не кошки и не канатоходцы. Но то, что увидела Хромоножка, было очень увлекательно. Особенно ей понравился один камергер, который, прежде чем улечься спать, снял с себя парадный мундир, разбросав по всей комнате кружева, ордена, оружие. И знаете, что он надел на себя? Свою старую пиратскую одежду: штаны, закатанные до колен, клетчатую куртку и черную повязку на правый глаз. В этом облачении старый пират полез не в постель, а на самый верх балдахина, который возвышался над кроватью. Должно быть, он соскучился по верхней перекладине грот-мачты. Наконец, он зажег грошовую трубку, жадно затягиваясь дымом, от которого Кошка-хромоножка чуть было не раскашлялась.

— Гляди-ка, что значит сила правды, — промолвила наша наблюдательница, даже старый пират и тот любит свою настоящую одежду.

Кошка-хромоножка решила, что ночевать в королевском парке, рискуя быть задержанной стражей, крайне неосмотрительно. Поэтому она снова перелезла через ограду и очутилась на центральной площади города, разумеется, той самой, где народ собирался, чтобы послушать речи короля Джакомона. Кошка-хромоножка стала поглядывать по сторонам, желая найти какое-нибудь пристанище, чтобы переночевать, как вдруг она почувствовала какой-то зуд в своей правой лапе.

— Странно, — пробормотала она, — уж не подцепила ли я блох у его величества или у того старого пирата?

Но зуд был совсем иного рода. Дело в том, что лапа у нее чесалась не снаружи, а внутри. Кошка-хромоножка внимательно ее осмотрела и не нашла никаких блох.

— Теперь я поняла, — решила она, — вероятно, мне захотелось писать на стенах. Помню, что вчера вечером я почувствовала такой же зуд, когда спасибо Джельсомино! — мне удалось очутиться на этой земле. Оставлю-ка я приветствие королю лжецов.

Она потихоньку приблизилась к королевскому дворцу и воочию убедилась, что стража не в состоянии ее схватить. Как это и полагается в стране шиворот-навыворот, стражники спали и похрапывали. Время от времени начальник охраны специально обходил посты и проверял, все ли стражники спят.

— Тем лучше, — обрадовалась Кошка-хромоножка, и своей нарисованной красным мелом лапой, правой, само собой разумеется, она написала на стене королевского дворца, как раз рядом с главным входом:

КОРОЛЬ ДЖАКОМОН НОСИТ ПАРИК!

— Эта надпись здесь как раз к месту, — сказала она, рассматривая ее. Теперь нужно написать и по другую сторону входа.

За четверть часа она успела раз сто написать эти слова и под конец устала, как школьник, который закончил переписывать заданный ему в наказание за ошибки урок.

— Ну а теперь бай-бай.

Как раз посреди площади возвышалась мраморная колонна, украшенная статуями, прославляющими подвиги короля Джакомона. Конечно, все это были сплошные выдумки. Здесь можно было видеть, как Джакомон раздавал свои богатства беднякам, как Джакомон громит врагов, как Джакомон изобретает зонтик, чтобы защитить своих подданных от дождя.

На вершине колонны было достаточно места, чтобы трехлапая кошка могла там растянуться и, укрывшись от всех опасностей, вздремнуть. Кошка-хромоножка вскарабкалась, цепляясь за статуи, и устроилась на самой верхушке колонны. Чтобы не упасть, она уцепилась хвостом за громоотвод и, не успев закрыть глаза, уснула.

Глава шестая. Рано утром смех и гомон разбудили Джакомона

Hа рассвете Кошку-хромоножку разбудил страшный шум.

«Может, произошло наводнение, пока я спала?» — в испуге подумала она. Свесившись с колонны, она увидела площадь, запруженную шумящей толпой. Она сразу же поняла, что всех этих людей привела сюда надпись, оставленная ею на стене королевского дворца:

КОРОЛЬ ДЖАКОМОН НОСИТ ПАРИК!

В Стране лжецов даже самая небольшая правда производила больше шума, чем взрыв бомбы. Со всех улиц стекались толпы людей, привлеченные шумом и смехом. Вновь прибывшие поначалу думали, что настал праздник.

— Что случилось? Мы одержали победу в какой-нибудь войне?

— Нет, нет, куда лучше!

— У его величества родился наследник?

— Нет, еще лучше!

— Ну, тогда, несомненно, отменили налоги.

Наконец, прочтя надпись Кошки-хромоножки, вновь прибывшие тоже разражались смехом. Крики и хохот разбудили короля Джакомона, который почивал в своей фиолетовой рубашке. Подбежав к окну, король потер руки от удовольствия.

— Какая прелесть! Вы только посмотрите, как меня любит мой народ! Все они пришли сюда, чтобы пожелать мне спокойной ночи. Эй вы, придворные, камергеры, адмиралы, сюда, ко мне, подайте мантию и скипетр! Я хочу выйти на балкон и произнести речь.

Но, по правде говоря, придворные были настроены довольно недоверчиво.

— Не послать ли кого-нибудь узнать, что случилось?

— Ваше величество, а вдруг произошла революция?

— Чепуха! Разве вы не видите, как люди веселятся?

— Вот именно. А почему они так веселы?

— Вполне понятно почему. Ведь я сейчас произнесу речь. Где мой секретарь?

— Я здесь, государь.

Секретарь короля Джакомона всегда носил под мышкой толстую папку, туго набитую заранее написанными речами. Тут были речи на любую тему: поучительные, трогательные, развлекательные, но все от начала до конца полные всякого вранья. Секретарь раскрыл папку, вытащил исписанный лист бумаги и прочел заглавие:

— «Речь о разведении рисовой каши».

— Нет, нет, не нужно ничего о еде. А то у кого-нибудь разыграется аппетит, и он будет меня неохотно слушать.