Михаил Каришнев-Лубоцкий - Искатели злоключений. Книга 1 Страница 5

– Сколько суток вы не ели? Трое? Четверо?

Я охотно ответил:

– Со вчерашнего вечера.

Толстяки дружно улыбнулись:

– Тогда вы нам подходите! Мы уважаем хороших едоков!

Мальчишка-пуппетролль в джинсовом костюме вытер ладошки о салфетку и протянул нам руку:

– Меня зовут Ростбиф. А моего дружка – Лангет.

Он кивнул на пухлого соседа в зеленом костюмчике и поинтересовался:

– А вас как зовут?

Мы с Пипом назвали свои имена и, продолжая доедать то, что еще оставалось на наших тарелках, принялись расспрашивать новых приятелей о порядках в здешнем заведении. Нам повезло, узнай мы все чуть пораньше – у нас наверняка испортился бы аппетит. А так все обошлось: мы успели и позавтракать, и пополнить свои представления о пансионе «Незабудка». Увы, эти представления оказались не очень-то радостными. В «школе для юных балбесов» действительно любили спускать с воспитанников семь шкур. За любую провинность, а иногда и просто так – для профилактики, из одного только пуппетролльского вредного характера!

Глава двенадцатая

В том, что нас не обманули, а сказали чистую правду, мы сумели убедиться через каких-нибудь полчаса. Первый урок, на который мы с Пипом угодили, назывался «Правила хорошего тона», и вела его солидная гнэльфина, специально приглашенная на эту работу откуда-то чуть ли не из-за моря. Звали гнэльфину мадам Брюле.

Задержавшись немного в своей комнате-кладовке – нужно было, оказывается, каждый раз сворачивать матрасы и убирать их вместе с подушками и простынями в шкаф! – Пип и я ворвались следом за своими друзьями Ротсбифом и Лангетом в класс. И были остановлены на пороге громким окриком:

– Куда? Да еще без стука?!

Мы посмотрели на рычащую гору в пышном сиреневом платье, восседающую за учительским столом, и, честно скажу, слегка перепугались.

– Мы учиться… – пролепетал Пип. – Правилам хорошего тона…

– Тогда научитесь не опаздывать! – рявкнула снова сиреневая гора и, открыв какую-то тетрадочку, взяла в пухлую ручищу авторучку. – Ваши имена? После занятий помоете парадную лестницу!

Мы поняли, что здорово вляпались, однако спорить с мадам Брюле не стали, а покорно назвав свои имена, поплелись к свободному столику.

– Куда?! – снова зарычало сиреневое чудовище. – Сейчас займемся практикой! А ну, выметайтесь из класса и войдите в него как положено!

Вылетев пулей в коридор, мы с Пипом серьезно задумались.

– А как положено правильно входить в класс? – спросил я у приунывшего приятеля. – Спиной вперед что ли?

– Мадам Брюле сказала, что мы вошли без стука, – напомнил мне Пип.

– Точно! – обрадовался я. – И как это у меня из головы выскочило!

И я от души бумкнул три раза в дверь кулаком. Но ответа никакого не услышал и тогда, приоткрыв слегка одну дверную створку, просунул в комнату нос и спросил:

– Можно?

На что сиреневая туша с наслаждением ответила:

– Нельзя! Скройся и повтори попытку!

Я послушно нырнул обратно в коридор и уставился на своего дружка:

– По-моему, я громко постучал! Неужели она не слышала?

– Наверное, слышала, – неуверенно проговорил Пип. – Просто она капризничает!

– Что ж, кулаков мне не жалко, еще постучусь. – И я с удвоенной силой забарабанил в дверь.

Но разрешения войти не дождался снова и вторично просунул нос в классную комнату:

– Гхм… Я стучал, но вы молчите… Можно нам войти, в конце концов?

– Нельзя!! – с еще большим удовольствием произнесла мадам Брюле. – Нельзя!!

И, видимо, сжалившись над нами, после небольшой паузы добавила:

– Если вам не отвечают на ваш стук, нужно немного подождать и снова постучаться. Вдруг в первый раз вас не услышали? Выйди и повтори все сначала, Тупсифокс!

– Но это будет уже третий стук! – пискнул я и исчез за дверью. – Колоти теперь ты! – сказал я Пипу, оказавшись вновь в коридоре. – Я все пальцы себе отбил!

Мой приятель робко прикоснулся к дверной створке своим кулачком, и тут же мы услышали воркующий бас: – «Да-да, войдите!».

Мы вошли.

– А где ваше «можно?»? – довольно спокойно поинтересовалась у нас мадам Брюле.

– Можно? – как попугай, прочирикал Пип.

– Да-да, можно! – отозвалась сиреневая туша. И мы снова увидели блестящую авторучку в ее толстой огромной лапище. – За неумение входить в класс помоете и на черном входе лестницу. – Она быстро сделала какие-то пометки в своей тетрадочке и снова посмотрела на нас с нескрываемой радостью. – По-моему, мальчики, вы еще что-то забыли сделать?..

Мы с Пипом переглянулись.

– Да мы только что приехали в «Незабудку»! – не выдержал я и весь побагровел от негодования. Я всегда багровею, когда меня крепко достанут – такая у меня натура. – Какие могут быть у новичков дела?!

– Вы забыли поздороваться, – напомнила нам гнэльфина, способная дать по вредности сто очков вперед любому Пуппетроллю.

– Здравствуйте! – дружно гаркнули мы с Пипом.

И тут же услышали недовольный и даже немного обиженный бас нашей мучительницы:

– Что вы имели в виду, сказав «здравствуйте»?

– Ничего, мы просто поздоровались… – прошептал Пип, не догадываясь о том, что мадам Брюле поняла наше простое приветствие несколько превратно.

– А-а… Ну, то-то… – Сиреневая громадина склонилась снова над тетрадкой и что-то в ней нацарапала похожей на маленький шприц авторучкой. – Помоете заодно и коридор на первом этаже – ничего с вами не случится!

– За что?! – ахнул я, не выдержав таких изощренных издевательств. – Мы же поздоровались!

– Нужно было сказать «Доброе утро!», – криво усмехнулась мадам Брюле. – И еще кивнуть головой.

– Я кивнул, – торопливо пискнул Пип.

– Молодец, поздравляю с первым успехом! – Противная вредина положила авторучку на стол и откинулась слегка на спинку стула. – Садитесь, вы и так отняли у меня и у класса много времени. А это очень невежливо с вашей стороны!

Глава тринадцатая

Второй урок снова вела мадам Брюле. Но на этот раз Пип и я ей не подставились: едва прозвенел звонок, как мы оба уже сидели за столами на своих местах и терпеливо ждали, когда усядутся все остальные и в класс вплывет наша строгая учительница.

Тема занятий сегодня выпала, наверное, самая дурацкая из всех, какие только можно придумать: «Правила сидения, вставания, стояния и ходьбы». На втором десятке жизни меня начнут учить ходить и стоять! Да если бы одно это, а то еще будут обучать сидеть и вставать! Я хотел перемигнуться с Пипом, но когда взглянул на него, то понял, что ему не до веселья; мой друг сидел весь понурый и смотрел в одну точку – в широкую спину толстяка Ростбифа. «Наверное, думает о предстоящем мытье полов, – догадался я и печально вздохнул. – Но об этом лучше не думать: неприятности легче переживать, когда голова занята другими вещами».

Словно отгадав мои мысли, мадам Брюле решила отвлечь Пипа от грустных размышлений.

– Пип! – сказала она и внимательно посмотрела на моего друга.

Бедняга медленно потянулся вверх.

– Прекрасно! – обрадовалась учительница. – Не прошло и двух минут, а ты уже не сидишь, а стоишь! Прекрасно! – Мадам Брюле окинула оценивающим взглядом тщедушную фигурку юного пуппетролля и после небольшой паузы произнесла: – Тебе сколько лет? Сто? Двести? Триста?

– Двенадцать… – выдавил из себя Пип.

– Не может быть! Судя по твоей сгорбленной спине, тебе не меньше двухсот! Ну, хорошо: не меньше ста пятидесяти!

Пип напрягся и слегка выпрямился.

– Да ты у нас помолодел! – радостно воскликнула мадам Брюле. – Больше сотни годков тебе теперь не дашь!

Пип поднатужился и, сбросив с себя груз тяжких переживаний, выпрямился еще чуть-чуть.

– Чудеса! Ну, просто чудеса! – всплеснула ручищами заморская мучительница. – Наверное, ты знаешь секрет какого-нибудь эликсира молодости? Поделись рецептом, пожалуйста, с нами, Пип, мы очень тебя об этом просим!

Но мой друг решил таить глубокое молчание. Вытянувшись словно телеграфный столб, он стоял и слушал издевательские речи мадам Брюле. Наконец той надоело молотить языком, и она устало сказала:

– Садись, Пип. Ставлю тебе «3» с двумя минусами.

– Минус на минус дает плюс, – вспомнил вдруг ни с того ни с сего толстячок Ростбиф и сообщил об этом всему классу.

– У нас не урок математики! – взвизгнула сердитая гнэльфина. – Встань, Ростбиф, и выйди к доске!

Наш новый приятель выбрался, пыхтя, из-за стола и поплелся на «голгофу». Но на полпути к ней был остановлен громким окриком:

– Кто так ходит, Ростбиф?! Питекантроп или молодой пуппетролль?!

– Я так хожу, мадам Брюле, – спокойно ответил добродушный ученик. – Мне так удобно, вы не волнуйтесь!

– Нет, я буду волноваться! Моя обязанность – научить вас правильно ходить! Почему ты так сильно наклоняешься вперед при ходьбе, Ростбиф? Словно что-то вынюхиваешь, как собака-ищейка? И зачем так яростно размахиваешь руками? Ты же не на лыжной прогулке!