Дагмар Нормет - Засыпайка в рыбацкой деревне Страница 5

Бабушка перевела дух и уже спокойнее добавила:

— Я не суеверная, нет! Но все-таки история неприятная.

Тут в комнату вошел дедушка, увидел талисман и обрадовался.

— Смотри-ка, волосы Лени!

— Какие волосы, что ты мелешь! — взорвалась бабушка. Похоже, она не совсем еще успокоилась.

— Это волосы родоначальницы нашего рода, Лени, — мягко сказал дедушка и тихонько погладил шнурок.

— Ты мне никогда об этом не рассказывал! — обиделась бабушка.

— Если сразу все рассказать, на потом ничего не останется, — ответил дедушка. — И молчи тогда всю оставшуюся жизнь.

— Сорок лет живем вместе, а у тебя от меня тайна! — воскликнула бабушка, но уже совсем не сердито, а даже с удивлением.

— Зато сегодня нам есть о чем поговорить! — усмехнулся дедушка Элмар.

Они расположились на диване.

— Случилось как-то раз кораблю, на котором плавал мой прадед, тогда еще молодой матрос, укрыться от шторма в бухте одного прибрежного поселка, — начал дедушка. — Совсем недалеко от берега, на холме, стояла сельская школа. А в школе жил учитель с дочкой. Почти неделю бесновался шквальный ветер, и всю неделю мой прадед что ни вечер отправлялся к учителю, набираться ума-разума, книжную премудрость осваивать. А как иначе заглянуть в глаза учительской дочке Лени? А не видеть Лени он уже не мог. Потому что стоило ему в первый же день на нее взглянуть, как он почувствовал, что жить без этой девушки не может. Он заговорил с ней и увидел, что она умница и нрава достойного. Так и ходил прадед каждый вечер к учителю за книжной премудростью.

На седьмой день бешеный ветер утих, и надо было плыть дальше. Тогда-то учитель и подарил моему прадеду свои карманные часы, а Лени привязала к ним шнурок, который всю ночь плела из своих волос.

— Пусть он сохранит тебя в шторм и туман, — сказала Лени, а якорек приведет тебя к родному берегу из любого плавания! — И в подтверждение своих слов она подвесила на шнурок крошечный якорь.

Хотите верьте, хотите нет, но волосы Лени помогли моему прадедушке вырваться из лап смерти. Однажды в жуткую осеннюю ночь буря порвала все паруса и потащила корабль на рифы. Команда погибла вместе с судном, в живых чудом остался только мой прадед. Он привязал себя к обломку мачты, и в конце концов его подобрал чужеземный корабль.

И хотите верьте, хотите нет — этот шнурок от часов привел прадедушку обратно к Лени. Ровно через год он снова отправился в то прибрежное селение и посватался к учительской дочке. Потом, когда прадед стал слаб на ноги и в море пошел его сын, он отдал сыну на счастье шнурок для часов, сплетенный из волос его матери. А потом сын его сына — мой отец — отправился бороздить моря-океаны, и дедушка подарил этот шнурок ему. Так было во все времена: от отца — к сыну, от сына — к внуку…

Закончив свою повесть, дедушка встал и, ни слова не говоря, ушел в заднюю комнату. Бабушка вздохнула, положила талисман на телевизор и отправилась в кухню заниматься своими делами.

Мати и Засыпайка возились в комнате, а Тупс, в меру своих сил, старался им мешать. Он то и дело оказывался там, где был меньше всего нужен, и отчаянно тявкал. Щенок понимал — происходит что-то страшно любопытное, и боялся, что обойдутся без него.

Когда Мати удалось закрепить штурвал на палке от метлы, а Засыпайке — привязать эту палку к полозьям старой качалки, друзья поудобней в ней устроились и принялись обсуждать, куда держать курс. Двинуться ли с самого начала в Африку смотреть на обезьян или наоборот, в Америку, к индейцам?

Мати хотел в Африку, Засыпайка — в Америку! Чуть не поссорились!

— Мати, к тебе гости! — позвала бабушка из кухни.

Но Мати было не до гостей — ему хотелось в Африку.

В передней посреди лужицы дождевой воды стояла Майли, таллиннская соседка Мати. А рядом, в лужице побольше, стоял ее дядя, лесничий.

— Я везу жену к зубному врачу, — сообщил дядя Яак. — Может, вы пока приглядите за Майли? Она так рвалась сюда, поиграть с Мати.

Пока Майли снимала ботики, стягивала плащ, со двора донесся рокот мотоцикла: это Яак с тетей Тийной поехали к зубному врачу.

Мати, насупившись, топтался в прихожей и изучал две лужи. Почему бы дяде Яаку не захватить к доктору и свою Майли. Вот и плакат в поликлинике ясно и понятно требует, чтобы все проверяли зубы два раза в год! А вдруг у Майли в каком-нибудь зубе дырка! И тогда зуб разболится. И тогда…

Скрепя сердце Мати проводил гостью в гостиную.

— У тебя мировой мотоцикл! — Майли тут же уселась в кресло-качалку и принялась крутить руль.

Мотоцикл! Мати только фыркнул. Рассказывать Майли о предстоящем морском путешествии он считал делом безнадежным. Мотоцикл дяди Яака, верно, был пределом ее воображения. И вообще — что знают девчонки о морских путешествиях! Это занятие только для мужчин!

Качалка вдруг скрипнула и завертелась юлой.

Мати с интересом наблюдал. Но, к его удивлению, Майли и не собиралась визжать или звать на помощь.

— Ой! И Засыпайка здесь! — обрадовалась девочка. — Вот здорово! Давайте кататься на мотоцикле!

— Это не мотоцикл! — раздался голос Засыпайки, — и вот он, повернув шапку задом наперед, уже стоит возле кресла-качалки. — Это красавец-парусник.

— Да-а? — удивилась Майли, слезла и несколько раз обошла качалку кругом. — А где флаг? У каждого корабли должен быть флаг.

Об этом Мати совсем позабыл! Оценивающим взглядом он окинул занавески: пожалуй, длинноваты, будут еще волочиться по воде за судном, да и вообще — обуза.

— Обождите, у меня кое-что есть, — сказала Майли и шмыгнула в переднюю. Вернулась она с победным вином, держа над головой желтую косынку. На ней красовалась кошачья мордочка с зелеными глазами и черными усами.

Друзья в один голос заявили, что из этого платка выйдет замечательный флаг. И только Тупс протестовал изо всех сил — он ни за что не хотел выходить в море под кошачьим флагом.

— А название? У корабля должно быть название! — решительно заявила Майли, и Мати в очередной раз пришлось убедиться — кое-что девчонки в корабельном деле смыслят.

После долгих споров было решено взять название родной бухты. На альбомном листе Мати вывел «Кясму», прикрепил лист к креслу-качалке, и вот корабль готов к отплытию.

— Все на борт! — скомандовал капитан Мати, и команда в два счета взлетела на корабль.

Засыпайка стал штурманом. А Майли захотела быть поваром и тут же выудила из кармана своих джинсов четыре шоколадные конфеты. Конфеты были вкусные, и Мати признал, что Майли вполне справится с должностью кока.

— Поднять якорь! Полный вперед! — крикнул Мати.

В дверях показалась бабушкина голова:

— Я прилягу отдохнуть. Попробуйте играть потише. Дедушка тоже после обеда заснул. Вы же хорошие дети, правда?

Дверь закрылась, и хорошие дети в растерянности уставились друг на друга. Играть потише? Это же невозможно!

— Не переживайте! — вмешался вдруг Засыпайка. Он подошел к двери, ведущей в заднюю комнату, снял шапку и отвесил перед дверью глубокий поклон: «Спите сладко!»

Затем он снова надел шапку задом наперед и повернулся к ребятам:

— Нет, конечно, не будем их беспокоить. Мы лучше отправимся в Южное море.

— Значит, ты уже не хочешь в Америку к индейцам? — удивился Мати.

— Как я могу со спокойным сердцем ехать к индейцам, когда дяде Томасу приходится ловить рыбу в Южном море без талисмана? Это же океан, это же шторма, акулы, это же… Нет, нет, я не суеверный! Нет! Но мы немедленно доставим талисман Томасу!

— Ур-ра! Талисман дяде Томасу! — воскликнули дети шепотом. Засыпайка соединил концы указательных пальцев и пробормотал:

Трипс — трапс — трулль!Восемь дырок, пять кастрюль!

Могучий порыв ветра распахнул окно, пронесся по комнате, закружился вихрем, подхватил кресло-качалку и вылетел в окно.

— Ой, сейчас промокнем до ниточки! — пискнула Майли. Но дождя как не бывало.

Они летели вдоль проселочной дороги, слева извилистый берег, справа — темный сосновый бор. Из сиреневых садов, словно чисто вымытые детские личики, выглядывали уютные кясмуские домики.

Красные с белыми оконными рамами и наличниками. Белые с красными или зелеными. Зеленые домики с желтыми и желтые домики с зелеными наличниками — один другого веселей, все только-только покрашенные к приходу лета.

Они пролетели над кафе, над кладбищем, магазином, автобусной остановкой и почтой. Потом бухта Кясму осталась позади, и качалка устремилась прямо на юг.

Засыпайка снял шапку, и наши пассажиры задремали.

Когда они снова открыли глаза, вокруг блистала бескрайняя водная гладь. Ясное синее небо отражалось в океане, а на легком ветерке радостно реял корабельный флаг. Тупс покосился на кошачий флаг, рыкнул для порядка и решил не обращать на кошачью физиономию никакого внимания.