Святослав Дармодехин - Волшебная калебаса (Cказки старого Муссы) Страница 5

Скоро заяц объел всю капустную грядку и стал подбирать в роще гиены опавшие манго. Они гнили под деревьями, потому что собрать и съесть все плоды гиена не могла.

Подкараулила гиена зайца, когда тот манговые плоды собирал, и пребольно шлепнула его по затылку.

— Еще раз замечу в своей роще — уши оторву! — предупредила она и вытолкала зайца.

Заяц обиделся, но промолчал.

«Ладно, гиена, ладно! Вспомнишь ты еще зайца», — мысленно пообещал он.

Вставало и садилось над саванной и лесом жаркое солнце. Мелькали дни и ночи. Ночи и дни. Заяц кое-как кормился. Там перехватит морковку, тут папайю [1]. А обиду на гиену помнил. Особенно, когда проходил мимо ее манговой рощи с гниющими перезревшими плодами.

— Ладно, гиена, ладно…

Пришел день, когда снова созрели манго и заполнили душистым ароматом весь лес.

Однажды собрал заяц все веревки, что нашлись в его норе, и отправился к дому гиены. Стал он перед ним прыгать — два скачка туда, два скачка сюда. Гиена скоро его заметила.

— Что ты, длинноухий, скачешь тут со своими веревками?

Заяц сделал удивленные глаза и говорит:

— Как, разве ты не знаешь, что завтра прилетит к нам большой ураган? И такой страшной силы, что все сметет на пути. Вот звери и привязывают себя к деревьям толстыми веревками. И я сейчас пойду домой, чтобы привязать зайчиху и зайчат, да и себя к самому толстому баобабу.

Гиена поверила зайцу, схватила зубами его за хвост. Она ведь глупа, так же как и жадна.

— Длинноухий! Сначала меня привяжи к баобабу, а не то я тебе хвост отъем.

Заяц притворно испугался (чтобы лучше одурачить гиену). Размотал свои веревки, велел стать гиене к баобабу и накрепко привязал ее. Сделал для верности три узла и ускакал.

А дома заяц велел зайчихе взять самые большие корзины, зайчатам дал кузовки и поспешил со своим семейством в манговую рощу гиены. Целый день прыгали зайчата под деревьями и собирали душистые манго. А заяц с зайчихой срывали с деревьев самые крупные и сочные плоды.

Три дня простояла гиена у баобаба и все ждала урагана. На исходе четвертого дня она поняла обман и упросила пальмовую мышь, что бежала мимо, перегрызть веревки, которыми заяц привязал ее к дереву. К ночи мышь перегрызла веревки, и гиена, несмотря на темноту, кинулась искать вероломного зайца. Она плевалась и голосила на весь лес, но найти зайца не смогла. Он оказался хитрым и предусмотрительным: набил нору плодами манго и носа из нее не показывал. Он слышал, как злобно кричала гиена, но усмехался и покуривал в безопасности свою трубочку.

Говорят, гиена и сейчас злится на зайца. И потому кидается на всех зайцев, которых встречает в лесу. Но у них ноги длинные и быстрые. Где гиене за ними угнаться.

Заяц и гиена

Гиена гналась за дикой козочкой и не заметила, как ветер пригнал грозу. Козочку гиена не поймала, а промокла до самых костей. Зуб на зуб от холода не попадал, а спрятаться было негде. В такой ливень никакие деревья не укроют.

На счастье попалось на пути гиене жилище зайца.

— Заяц… — озябшим голосом проскулила гиена, — зая-яц…

Заяц высунул из норы нос и пошевелил усами.

— Это я, гиена, — запричитала та. — Я промокла и замерзла. Пусти меня погреться.

Заяц широко открыл дверь.

— Входи, гиена. Эка тебя промочило! Шкура-то насквозь мокрехонька.

— Мокрехонька! — всхлипнула гиена.

Заяц усадил ее к очагу, подбросил в огонь охапку хвороста и велел зайчихе принести горячего чая с манговым вареньем.

Гиена чай пьет, от удовольствия громко причмокивает, варенье манговое похваливает, а про себя думает: чтобы ты, заяц, провалился! Чтоб тебе пусто было! Ишь ты, как живешь! И у очага греешься, и варенье манговое уплетаешь. А тут маковой росинки с утра во рту не держала.

От злости и зависти гиена едва не подпалила себе хвост. И опять про себя зайца ругает: «Ишь ты, проклятый! Нарочно посадил меня к очагу, чтобы я шкуру испортила».

Злилась-злилась гиена, и пришла ей на ум злая шутка. Допила она чай, доела варенье и говорит вкрадчиво:

— Давай мы с тобой поспорим: простоишь под дождем ночь — дам тебе мешок маиса, только где тебе — слаб больно.

Заяц присвистнул от удивления:

— Ха! Мешок маиса сам идет в мою хижину!

Тут гиена не вытерпела — отвернулась и выругалась. Но заяц не заметил, потому что в хижину с воем залетел сильный порыв ветра.

Заяц согласился помокнуть ночь под дождем и получить за это мешок маиса. Но гиена и не думала расплачиваться с зайцем. Она решила погубить его. Простоит серый дурак ночь под дождем, замерзнет, заболеет и умрет.

Пожали они друг другу лапы, а тут и дождь кончился, и гиена побежала домой.

Скоро заяц выбрал дождливую темную ночь и пришел к норе гиены. Гиена в тепле сидит, а заяц на дворе мокнет. Вода с него ручьями катится. Шерсть промокла и слиплась. Только по длинным ушам и можно узнать зайца. Молния сверкает. Гром гремит. Заяц голову в плечи втянул, съежился и лапы на груди скрестил. Не шевелится, только глазами поводит. Отыскал на небе звездную проталину и стал звезды считать, чтобы время скоротать.

Забрезжил рассвет, перестал дождь. Гиена из норы нос высунула.

— Заяц… — зевнула она и потянулась. Ответа она не ждала, считала, что заяц уже погиб от дождя и холода.

— Я… я здесь… гиена… — отозвался заяц.

— Живой?! — огорчилась гиена.

— Даже насморка нет! — оживился заяц. Зажмурился, отряхнул с себя всю дождевую воду и снова сделался прежним саванным зайцем.

— Хм-м…, — протянула гиена. — И ты всю ночь стоял под дождем и не двигался?

— Стоял и не двигался, — подтвердил заяц. — На молнии смотрел и звезды считал, когда они между туч выглядывали.

— А-а-а! Заяц! — зарычала гиена на всю саванну. — Вот как ты хотел меня обмануть! Ты грелся всю ночь под светом звезд и молний, а теперь хочешь еще получить мешок маиса.

Заяц оторопел от такой наглости.

— Я… грелся? — удивился он.

— Да, грелся! И маиса не получишь.

И гиена вытолкала зайца со двора. Заяц ушел, но обиду затаил.

Прошло время… Заяц пригласил гиену на обед. Жадная гиена три дня перед этим не ела. Пришла к зайцу, а у самой от голода ноги дрожат.

— Корми скорее, заяц, — еще с порога завопила она.

Заяц обрадовался.

— У меня, гиена, полный чугунок кускуса и целый баран.

— Целый баран! — щелкнула зубами гиена.

Повел заяц гиену на поляну рядом с хижиной, к большому дереву. Под деревом костер горел. А на высокой ветке над ним были привязаны баран и чугунок.

— Ты что, заяц, спятил, — зарычала гиена. — Кто же держит барана так далеко от огня.

— Что ты, гиена! — сделал удивленные глаза заяц. — Вовсе не обязательно, чтобы огонь был рядом. Не ты ли мне говорила, что греться можно и от звезд? Если это так, то и наш баран скоро поджарится. Ведь костер ближе, чем звезды от нас.

Нечего было гиене ответить зайцу. А барана и кускуса она так и не дождалась. Пришлось убираться, не солоно хлебавши.

Колодец и гиена

Однажды лесные и саванные звери решили вырыть колодец, чтобы всегда пить чистую воду.

Прискакали на работу антилопы. Притрусил дикий кабан. Явилась пантера. И наконец, пожаловал сам царь зверей — лев. Забыли звери ссоры и обиды. Работали дружно и весело. Всем ведь хотелось прохладной чистой воды.

Слетелись птицы помогать зверям своим пением — птицы тоже любят прозрачную подземную воду.

Одна только гиена отказалась рыть колодец.

— Мне колодец не нужен, — тявкнула она. — Я напьюсь из любой лужи.

— Не хочешь — не надо, — сказали звери. — Но, смотри, воды из колодца не получишь.

Гиена чихнула и уселась невдалеке в тени баобаба. Лениво жевала она сочное манго, изредка поглядывала на работников и усмехалась: ишь, как обливаются потом под африканским знойным солнцем!

Скоро колодец был вырыт. Звери на радостях устроили пирушку. Три дня ели ананасы, манго, бананы и запивали холодной колодезной водой.

На четвертый день звери разошлись по домам. Тогда к колодцу пробралась гиена и стала пить. Пила и не могла напиться — до того вкусной и прохладной была вода.

В это время и заметила гиену черепаха. Она ведь ползает медленно и в густой траве незаметна. Черепаха рассказала все зверям. Рассердились они и решили по очереди сторожить свой колодец.

Первый день его охранял дикий кабан. Припекло солнце, наполнило саванну зноем, и к колодцу с двумя калебасами [2] явилась гиена. Один калебас был пуст, а другой полон просяного пива.