Михаил Харитонов - Сундук мертвеца Страница 5

Какая-то жёлтая газетёнка тиснула по сему случаю статейку, где прозрачно намекалось на убийство — каковое, в свою очередь, связывалось с криминальной ситуацией вокруг подолякского леспромхоза. Интереса это не вызвало.

В установленный срок на объекте был проведён комплекс работ по окончательной консервации. Его проводили сотрудники компетентных органов, отодвинувшие тупых и вороватых военных. Та часть оборудования комплекса, распродать которую Давлетбаеву не дали, была размещена в зале под плитой. Автоматику — древнюю, релейную, сделанную ещё при царе Горохе — выставили на принудительную продувку раз в двадцать лет. После этого зал загерметизировали и заполнили аргоном.

На чёрный чемоданчик, покрытый резиной, никто не обратил особого внимания — а те, кто обратил, приняли его за часть оборудования. Долговязый отнёсся бы к этому совершенно иначе, поскольку знал о чемоданчике существенно больше, чем даже его злосчастный владелец. Однако его никто не спросил, да и некого было: через два дня после инцидента долговязый улетел в Триполи — по линии СВР, но представляя интересы другой организации. Из Триполи он не вернулся.

Следственные действия велись где-то c месяц и ни к чему особенному не привели: ситуация была вполне себе ясной, криминалом никаким не пахло, деньгами тоже. Единственным интересным фигурантом оказался рыжий прапор, которого следак случайно узнал — он когда-то пересекался с ними по мелкому делу, и рыжий не вернул ему три тысячи. Упускать такой случай было бы глупо, так что неудачника оформили обвинение и закрыли на год в местном СИЗО — для ума, чтоб знал. Ума у рыжего и впрямь прибавилось, знаний тоже: в СИЗО он выучил испанский и через два года уехал в Барранкилью. Но это уже другая история.

Шло время. Ржавело золото, истлевала сталь, крошился мрамор, к смерти всё готовилось и всегда оказывалось неготовым. Она всё же являлась — вовремя и невовремя, к правым и виноватым. Умер в кремлёвской больнице от острой почечной недостаточности генерал Давлетбаев. Ненадолго пережила его вдова депутата, волоокая Анжелика: бедняжка утонула, купаясь в Эгейском море. Чуть раньше покинул пределы земные её папа, восточный человек: что-то не поделил с южными людьми, те оказались жёстче. Низенький подпол в состоянии немотивированной депрессии выпустил себе в голову четыре пули и потом выбросился из окна — во всяком случае, таково было мнение судмедэкпертов. Умерла тётя с синяком; это с ней случилось в Гаване, в объятьях Морфея, молодого мулата с пляжа. Умер бывший предкомиссии Крыпатченко: в морг он заехал прямо с венецианского карнавала. Умер живучий Владимир Вольфович, в декорациях менее праздничных, хотя и в чём-то более комфортных. Поумирали — все по-разному — иркутские полицейские, не любившие москвичей. Благообразный седой дедушка прожил ещё двадцать шесть лет и умер, не приходя в сознание, в филадельфийском госпитале для сотрудников Агентства Национальной Безопасности США.

Умер, в числе прочих — очень того не желая — и автор этих строк. Последняя мысль его была о числе 6.

Скончавшие свой век удостоились, как обычно, недолгой и не особенно искренней скорби, потом были забыты, потом забыли тех, кто забыл. А жизнь, как обычно, продолжала себя, как могла и как умела.

Время просачивалось и в зал под плитой, лениво теребя молекулы. Добралось оно и до чёрного чемоданчика. Каменела резина, поверхность экрана медленно расстекловывалась и мутнела. Металл микросхем диффундировал в подложку. Размагничивались кластеры дополнительного жёсткого диска.

Однако комп так и остался подключённым к щитку, запитаному от атомных батарей, рассчитанных на столетия бесперебойной работы. Раз в пятьдесят дней ноут просыпался и ревизовал ресурсы, в частности — проверял целостность файлов на восьмитерабайтном SSD-накопителе. По мере накопления сбоев и выхода из строя сегментов памяти файлы переписывались на оставшиеся. Упрямая машина тоже продолжала себя, как умела и как могла.

Когда от восьми терабайтов осталось около четырёхсот гигов, вышла из строя простейшая деталь — вилка в щитке. Время прогрызло-таки изоляцию и проводки закоротило. Защищённый ноут не пострадал, но аккумуляторы, естественно, сели. Последней умерла батарейка таймера, и обклеенный затвердевшей резиной ящик погрузился в оцепенение, заменяющее электронным устройством клиническую смерть.

К этому моменту на SSD-накопителе осталась почти неповреждённая операционка, сто с лишним гигов детской порнографии (к ней покойный питал душевную склонность), четыре гига музла (в основном шансона, каковой депутат особенно уважал, ну и до кучи всяко-разное, вплоть до раннего Нау), обычный офис (читалка, писалка, считалка), а также несколько коллекций текстов и электронных книг, предустановленных дарителями (депутат в них не заглядывал никогда, предпочитая живую жизнь мёртвой букве). Увы, часть текстов была утрачена при рекопировании: глупая машина пожертвовала Илиадой и второй частью «Дон Кихота», чтобы сохранить содержимое папки «машенька раздвинула булочки»… Кроме того, в тёмном уголке прятались кое-какие специальные программы, о котором бывший владелец не знал и даже не догадывался, что он там есть. Всё остальное погибло. В частности, от обширной и содержательной переписки депутата сохранилось лишь несколько писем, а из личных документов — незавершённый черновик заявления в полицию о клевете в интернете, набросок речи на очередном съезде ЛДПР и два электронных авиабилета до Пхукета.

Все эти сокровища так и пребывали втуне, пока чёрный чемоданчик снова не вынесли на свет, не подключили к электричеству, и на кнопку Power не нажал блестящий перламутровый коготь эмпата-кибрида.

ПРОЛОГ ПОД ЗЕМЛЁЙ

ИНФОРМАЦИЯ К РАЗМЫШЛЕНИЮ.

Тайная Канцелярия Его Величества Тораборского Короля
.

Личное дело 11.00025.152, сокращённо.

ФАКТИЧЕСКИЙ ВОЗРАСТ: 338 лет

БИОЛОГИЧЕСКИЙ ВОЗРАСТ: 102 года активности и 236 лет анабиоза

ПОЛ: мужчина

ПРАВОВОЙ СТАТУС: верноподданный Его Величества

ОСНОВА: человек (модификат хомо II-12)

МОДЕЛЬ: боевой раввин 3-го поколения

ОСОБЫЕ СПОСОБНОСТИ: телепат вне категорий, психократ вне категорий

НЕДОСТАТКИ: еврей

ЛИЧНОЕ ИМЯ: Карабас бар Раббас

КЛИЧКА: Шварцбарт

Борода вздорно мешалась. Она не лезла. Вот не лезла и всё.

Прочее, включая пейсы, удалось более-менее утрамбовать, хотя костюм был маловат. На пару размерчиков так уж точно. К сожалению, исправных костюмов высшей биологической защиты подходящего размера у нас нет, подумал Карабас. Может быть, не только здесь, а и вообще. Карабас слышал (или слыхал? — в этом он всегда путался, как в одежде и надежде), что последний такой костюм удалось выменять у Директории на какие-то редкие яйцеклетки, добытые в Стране Дураков в обмен на необнародованные доселе треки из Круга Песнопений Гарика Сукачёва. К сожалению, второй раз такой гешефт провернуть удалось бы вряд ли: в Директории тоже постепенно кончались ништяки.

Понятное дело, бороду можно б и подстричь, ну или хотя бы подровнять. Ножницами, разумеется. Как назло, ножниц не нашлось. Бестолковая сука в белом халате — судя по экстерьеру и манерам, овчарка с гиеньей прошивью, то ещё сочетаньице — предложила отрезать волосы молекулярным скальпелем. Ну вот скажите, как объяснить бестолковой суке, что соблюдающему еврею запрещено использовать бритву или нож для брадобритья? Особенно если он сам, рав бар-Раббас, не очень-то понимает, почему это запрещено. Как и не видит нужды в этом волосяном украшении. Хотя… надо ж почтенному аиду хоть чем-то, кроме лапсердака и капелюша, отличаться от окружающих гоев, да ещё и со такими разными грызлицами.

А ведь, подумал Карабас, пристраивая шляпу на штангу воздуховода, единственным общим местом во столь вариабельном их экстерьере является отсутствие растительности на переднем торце. Кошачьи, правда, баки себе отращивают, у козлов бородёнка бывает. Но вот чтобы, скажем, пейсы — такого за ними не водится, нет. Всё-таки мудрецы Талмуда были воистину боговдохновенны. В своей запрелельной проницательности они каким-то образом предусмотрели даже трансгенный ребилдинг.

В конце концов, бороду всё-таки удалось — с грехом, увы, пополам, — запаковать в пластиковый пакет и сложить в три слоя на груди, после чего костюм, — со скрипом и матюгами — на него всё-таки натянули.