Ахмет Хромаджич - Окаменевшие волки Страница 5

— А ну, смелей! Терзай её! Рви её! — подбадривали они волчат.

Окровавленная лиса приготовилась отразить новую атаку, глаза её метали молнии. Казалось, она беззвучно взывала к своим мучителям:

— Ну что? Спасовали? Я жду — налетайте.

Испуганные волчата топтались в нерешительности, окружив лису кольцом. Это был их первый серьёзный бой. До сих пор была игра. И если бы не грозные взгляды родителей, они бы, конечно, сочли за благо, постыдно бросив поле боя, забиться куда-нибудь подальше в логово. Но под этими взглядами они снова очертя голову кинулись в атаку. И снова завязалась отчаянная драка, и боевой клич волчат потряс горы. Сплетясь в клубок, лиса и волчата катались по земле, подскакивали, падали, рассыпались и снова сцеплялись. Скрежетали зубы, летели клочья шерсти, но никто не помышлял о примирении или бегстве. Ни лиса, ни волчата. Тем более, что теперь стал сказываться их численный перевес, и волчата явно одолевали противника. И в конце концов одолели.

Так завершали своё образование волчата.

Так кончилось их детство.

Впереди им предстояли новые приключения и боевые схватки на бескрайних лесных просторах.

Вскоре после битвы со старой лисицей к волчьему логову стали сходиться незнакомые волки. Это были волки одной стаи. Братья и сёстры наших волчат. Молодые, поджарые, дерзкие звери. Наступила зима, и волкам пришло время собираться стаями. Чтобы одной большой семьёй отправиться скитаться по лесам, совершать набеги на селения, отмечая свой путь опустошительными грабежами и разбоем. И так до самой весны. Пока в лесах не запоют птицы и солнце не выставит наружу свой пупок, пока у зверей не настанет пора линьки, когда волки бездомными бродягами ошалело шатаются по лесам, не заботясь о том, где застигнут их сумерки и где встретят они восход.

По первому снегу волчья стая двинулась в разбойничий поход.

И воздух огласился протяжным воем, и лес содрогнулся от ужаса.

Наши волчата вместе со всеми отправились в поход, из которого им предстояло выйти окончательно повзрослевшими.

Незнакомые друзья

На смену злобной осени в тот год пришла суровая зима. В лесу лежал глубокий снег, покрытый твёрдым настом, а в теснинах беспрестанно выли холодные ветры, пронизывая лес, вырываясь на открытые пространства и вздымая облака белой пыли. Оголённые ветви деревьев оделись ледяным панцирем, а из-под толстого белого пуховика, окутавшего землю, не выбивалось больше ни единой травинки.

Ночью стояла невыносимая стужа — пушистый заяц и тот норовил привалиться к тёплому бочку зайчихи.

Перед рассветом в горах то и дело хлопали выстрелы. Но это были совсем не ружейные залпы, это трещали замёрзшие деревья. Ещё задолго до восхода солнца зловещий треск будил заночевавших в лесу птиц. Проснувшись, птицы делали слабые попытки взмахнуть крыльями, но многим это не удавалось, и птицы оставались коченеть на деревьях или падали камнем в глубокий снег.

В горах пернатые жители почти совсем перевелись.

Остались больные да слабые. Здоровые птицы переселились вниз, в долины, поближе к людским поселениям, поближе к сараям и амбарам. Только там и можно было раздобыть себе какое-нибудь пропитание. Только там и можно было найти какой-нибудь тёплый уголок.

Зима не знала пощады.

Зима принесла с собой голод.

А в трескучий мороз, под ледяным ветром, в глубоком снегу голод мучает особенно жестоко.

Хуже всех в эту суровую зиму пришлось косулям. Из-под толстого снежного покрова невозможно было добыть никакого корма. И косули, желая как-нибудь обмануть голод, обгладывали заледеневшие тонкие прутья.

Не имея тёплого жилья, они погибали от холода.

А тут ещё обнаглевшие волки, почувствовав себя полновластными хозяевами гор, безнаказанно истребляли этих мирных животных. По ночам горы оглашал зловещий волчий вой. Волки так и шмыгали по лесу. И ночью, и днём оскаленные волчьи пасти и горящие глаза преследовали косуль.

Гибли матери.

Гибли дети.

Непролазный снег сковывал их ноги, а следы предательски выдавали их волкам. И негде было искать спасения. И неоткуда ждать защиты.

Наш козлёнок, как и все другие косули, много раз был на волосок от смерти. Вот когда вспомнились козлёнку слова его матери: «Пуще всего бойся волков. Это наши заклятые враги».

До сих пор козлёнок благополучно уходил от преследователей. Но вот однажды за ним погналась целая стая разъярённых волков, преследовавших его с таким упорством и бешенством, что козлёнок совсем уж не надеялся спастись.

Ледяная корка, покрывавшая снег, разодрала ему ноги в кровь.

С каждой минутой силы его убывали.

Ещё немного, и козлёнок рухнет в снег и никогда больше не встанет. А волки всё ближе и ближе. Страшная стая волков. И в этой стае те самые юные волки, выросшие с ним по соседству в том же уголке леса. Те самые волки, на которых однажды налетел козлёнок на берегу ручья в угаре детской игры. По правде говоря, юные волки не могли ещё тягаться в выносливости и силе со взрослыми волками и трусили в хвосте стаи, но всё-таки не хотели отстать. Они так возмужали, что козлёнок ни за что бы их не узнал. Впрочем, это было и не нужно. Молодые волки стали его врагами, ничуть не менее грозными, чем все остальные хищники.

Избавление пришло к козлёнку неожиданно.

Стремглав летя вперёд, он вдруг выскочил на околицу незнакомой деревни. На пригорке у деревни катались на санках дети. Они издали увидели козлёнка, которого настигали волки.

— Волки, волки! — раздались тревожные детские возгласы и прокатились по снежным полям.

Когда бы не сторожевые псы — верные защитники и непременные участники детских забав, мужество, может быть, и изменило бы ребятам. Но собаки уже мчались наперерез хищникам, а волки, встревоженные детским криком и собачьим лаем, остановились в замешательстве.

Между тем собаки были уже рядом.

И завязалась жестокая схватка.

Кровопролитная схватка, когда пускают в ход все средства: и клыки, и когти, и устрашающий рёв.

На этот раз волкам не повезло. Они столкнулись с огромными волкодавами, отличавшимися свирепым нравом и бесстрашием вышколенных сторожевых собак. К тому же собак было больше, а близость села и детей придавали псам храбрости. Псы с такой яростью налетели на волков, что казалось, сейчас они разнесут их в мелкие клочки и опрокинут в снег. Но это, безусловно, только так казалось. Волки тоже были не робкого десятка — недаром их взрастили дикие горы, приучив с малолетства драться не на жизнь, а на смерть. Их мучил голод. Их терзала досада, что верная добыча ушла у них из-под носа. И, собравшись с силами, волки устремились на собак. Над полем брани взметнулась снежная пыль, и противники покатились в снег, подпрыгивая, завывая и скуля. Ярость разгоралась в них с каждой секундой. Кто одолеет, кто выйдет победителем из этой схватки? Противники опрокидывали друг друга в снег, алевший пятнами крови, попеременно торжествуя временные победы. Но никто не мог бы поручиться за исход сражения, если бы из деревни на помощь волкодавам не подоспели свежие силы, — услышав рычание, лай и детские крики, псы, оставшиеся в деревне, кинулись на выручку товарищам. Убедившись в явном численном превосходстве противника, волки решили отступить в лес и, продолжая отчаянно отбиваться, стали отходить к опушке, пока, наконец, не добрались до первых деревьев, — здесь собаки остановились.

Так закончился этот бой.

Собаки долго ещё лаяли вслед волкам. Но ещё дольше зализывали свои кровоточащие раны те участники боя, которым пришлось на своей собственной шкуре испытать крепость волчьих зубов. Точно так же, впрочем, поступили и их противники, в изнеможении рухнувшие в снег, едва достигнув первых спасительных зарослей.

Ребята окружили козлёнка. У него не было больше сил бежать или отбиваться, и он предоставил детям делать с собой что угодно, конечно, не без опаски. И всё же прекрасно понимая, что волки куда страшнее.

Дети тем временем восхищённо разглядывали козлёнка.

— Отчего ты дрожишь, — ласково спрашивал козлёнка один мальчик, — Ты боишься волков? Но волков больше нет, они удрали отсюда без оглядки.

— Ах, какой необыкновенный козлёнок! — восклицал другой. — Посмотрите, да ведь у него серебристая шёрстка!

— Верно, — подхватили другие ребята.

— Серебрянко! — крикнул кто-то. — Моя бабушка рассказывала мне, что в лесу живёт козлёнок с серебристой шёрсткой.

— Значит, это тот самый и есть! Самый настоящий Серебрянко.

— Серебрянко, Серебрянко! — обрадованно загалдели ребята.

Так наш козлёнок получил имя.

Но имя сейчас не занимало его. Другие чувства целиком поглощали Серебрянко — эти чувства говорили ему о том, что неожиданно для самого себя он очутился среди друзей. И они не обманули его. Действительно, с этого памятного дня у него с ребятами завязалась большая и крепкая дружба.