Энн Доунер - Магия в скорлупе Страница 5

Гидеон кивнул:

— Приворожить дракона должно быть просто и в вашем времени, хотя мне не хватает пера василиска и свежего глаза тритона. Придется позаимствовать у вас.

Мерлин О’Ши печально покачал головой:

— Боюсь, найти их здесь почти невозможно.

— Но почему?

— Василисков больше нет. Они были истреблены в семнадцатом веке. Что касается тритонов, они еще есть, но внесены в список исчезающих видов. Нельзя убить тритона, не получив разрешения, в котором будет сказано, что нужно одного из них принести в жертву науке. Ну, не расстраивайтесь так. Старина Мерлин найдет выход. В конце концов, нельзя оставлять виверну одну в этом времени.

Гидеон подумал, что не может допустить, чтобы такой враг, как Кобольд, настиг Уикку даже через семь столетий.

Стояла дивная теплая летняя ночь. Редкие облака рассеялись и открыли глубокую синеву неба с бриллиантами звезд. Уикка вдохнула соленый воздух, чувствуя счастливую усталость от трудов по обустройству гнезда. Пусть в нем и жил кто-то раньше, все же оно нуждалось в кое-какой переделке: его следовало расширить и выстлать заново. Место, выбранное ею для гнезда, было высоко над городом, далеко от хищных глаз, в башне, с которой открывался великолепный вид на гавань.

Пара соколов-сапсанов, которых она выгнала из гнезда, пыталась было отстаивать свои права на это место, но одной-единственной струи извержения огня, лизнувшей их перья, хватило, чтобы они образумились. Птицы улетели, оставив Уикке много замечательного соколиного пуха, чтобы выстлать гнездо, — и как раз вовремя.

Виверна пошевелилась в гнезде, стараясь устроиться поудобнее. Это было весьма затруднительно, так как она сидела на предмете, который был чуть крупнее дыни среднего размера, немного заостренным с одного конца, светло-серебристо-зеленого цвета с крапинками цвета лаванды. Это было самое красивое и самое драгоценное яйцо в мире.

Виверна закрыла глаза, широко зевнула и начала издавать низкое урчание, которое и было драконьим мурлыканьем.

Глава 4

Польза виверн

Именно ее отцу следовало бы сейчас бодрствовать. Но в то время, как Энди Оглторп видел десятый сон, вытянувшись на трех сиденьях большого реактивного самолета, летящего высоко над темным океаном, Теодора не думала даже и дремать. В полночь она сидела на кровати, скрестив ноги, а перед ней на стеганом одеяле, как магический пасьянс, лежали карты «Волшебники и виверны». Всего их было двадцать восемь. Это, конечно, мало по сравнению с обычной колодой, состоящей из пятидесяти двух. Но надо иметь в виду, что каждая карта была из двухфунтового пакета мюсли с мармеладками.

Девочка выложила ряд из семи карт, которые составляли масть виверны: красная, зеленая, фиолетовая, серебряная, золотая, черная и белая. Под ними находились карты, представляющие свойства каждой масти: силу, слабость, волшебную палочку для ее укрощения. Для серебряной виверны нужна серебряная волшебная палочка, для зеленой — изумрудная и так далее. Необходимо было иметь все три карты свойств для каждой масти, чтобы приручить эту виверну.

Если бы Теодора собрала свойства для семи мастей, она могла бы вступить в Клуб Хранителей виверн. Этот клуб находился в «Рассказах путешественника», магазине игр на основе комиксов и фэнтези, расположенном над химчисткой на Дейвис-сквер. Поскольку две из этих карт почти невозможно достать, вступить в клуб трудно. Она понимала, что, вероятно, испытала бы глубокое разочарование, если бы когда-нибудь смогла туда проникнуть. В школе учились двое ребят, носивших на рюкзаках нашивки Клуба Хранителей виверн. У них были бледно-зеленые лица, как будто они редко бывали на воздухе. Неужели интересно сидеть и разговаривать с ними? Но Додо просто не могла устоять: она хотела знать, что может вступить, если пожелает.

Ей не хватало только карты силы для черной виверны. Это была ее любимая карта из масти виверны. Она изображала дракона, сидящего высоко на стене замка, под полумесяцем. Волшебная палочка для этой виверны была из оникса, а опасность для нее представлял солнечный свет, от которого мог спасти только лунный. Несколько недель назад Теодора безуспешно попыталась подделать нужную карту. Сначала она сканировала карту силы для серебряной виверны и попробовала изменить ее с помощью специальной программы на папином компьютере. Затем воспользовалась старомодным способом: нарисовала дорогими акварельными красками, взятыми у Микко. Додо осталась недовольна результатом и в раздражении бросилась в свою комнату, а отец прочитал ей лекцию о том, что копирование может привести к потере воображения, точно так же, как пища из «Макдоналдса» испортила ее вкус.

— Но я не хотела, чтобы она выглядела как другие карты, — сказала она Микко. — Я хотела, чтобы она была лучше.

Это случилось после того, как ее неудачные рисунки вытащили из мусора, а девочка с няней стояли у кухонной раковины и мыли тонюсенькие собольи кисточки Микко.

— Как, по-твоему, она должна выглядеть?

Теодора только пожала плечами, вдруг застеснявшись сказать, что ей хотелось, чтобы карта выглядела как одна из маленьких картин, украшенных драгоценными камнями, в галерее средневековых рукописей Музея изящных искусств.

Она подавила зевок и стала собирать карты, и тут дверь открылась и заглянула Микко. На ней была ее обычная одежда, только белого цвета, красные, с вышитыми драконами тапочки, а в руках она держала большого белого кота.

— Ты все еще не спишь? — спросила она, глядя на карты, лежащие на постели. — Не можешь заснуть?

Девочка покачала головой.

Микко села на край кровати, а кот осторожно спрыгнул с ее рук и вскоре уже уютно лежал на мягком одеяле среди карт, не спуская с Додо своих загадочных голубых глаз.

— Ну, Фрэнки, похоже, готов остаться здесь на ночь. Ты не против?

Теодора радостно закивала. Коту не запрещали свободно расхаживать по квартире, но он редко покидал свое любимое место на стуле у окна спальни Микко.

Додо собрала карты и положила их в мешочек из фиолетового бархата. Няня вернула его в святилище виверн под окном, затем остановилась у двери:

— Спокойной ночи, Додо.

Силуэт Микко был освещен светом из холла и немного напоминал маму. Тоска сжала сердце Додо. Она быстро повернулась лицом к стене и пробормотала в одеяло: «Спокойной ночи».

У Гидеона была своя колода с виверной, сильно отличавшаяся от карт Теодоры. Их изготовили из тонких пластин слоновой кости, а рисунки нанесли красками, блестевшими, как драгоценные камни. В колоде было тридцать три карты. Кроме четырех обычных мастей: земли, воздуха, огня и воды, каждая из которых имела собственных короля, даму, рыцаря, пажа, шута и волшебника, — существовали семь драконьих козырей: грифон, василиск, виверна, огнедышащий дракон, змей, химера и горгона. Имелись также две самостоятельные карты, но не джокеры, а демоны, красный и черный.

Гидеон не знал бы, что делать с колодой Теодоры, где были сила, слабость и волшебные палочки. Все существа, конечно, имеют свои уязвимые места, например василиски боятся кошек. Что касается качества, которое Додо назвала силой, то маг считал его талантом. Грифоны могут находить золотые жилы в земле, почти так же, как свиньи — трюфели, а у химер такое музыкальное мурлыканье, что им можно убаюкивать капризных детей.

Но из всех драконов виверны — самые приспособленные для волшебства. Хорошая виверна быстрее самого быстрого сокола и неутомима, как охотничья собака. Но они гонялись не за кроликами, их обучали ловить младших демонов, а также отыскивать освобожденные чары. Эти существа были незаменимы для волшебников в их работе. Обученная виверна являлась на зов только того волшебника, который надел на нее ошейник. Но был способ обратить дракона против своего хозяина, запрещенный Дублинским соглашением 1420 года. Он назывался Поворотом. Если виверна выходила за пределы магии своего владельца и ее захватывали, то с этого момента он превращался в преследуемого. Начиналась погоня со смертельным исходом, как правило, для обоих.

Подобные мысли не давали Гидеону спать. Они с Мерлином проговорили за полночь, затем профессор пожелал ему доброй ночи и с неизменными какао и кроссвордом удалился в свою комнату. Волшебник пробудился от тревожного сна за час до рассвета. Он попытался вспомнить, что же так напугало его. Однако то ли сам сон был чарами, то ли его магическая сила ослабла от путешествия во времени, но удалось вернуть лишь небольшой отрывок. Кобольд, прыщавый худенький шестнадцатилетний ученик волшебника, одетый в костюм шута, давал представление с деревянными марионетками, изображающими демонов. За его спиной виднелись другие фигурки — волшебник, виверна, девица, — подвешенные за веревки на крючки и ждущие своей очереди. Но для кого разыгрывался этот спектакль? Густая тень окутала места для публики, и не было видно, присутствовал ли хоть один зритель на этом странном действе.