Алексей Сочев - Первое знакомство (сборник) Страница 6

Это был толстый и неуклюжий карп. Его бока блестели жарким золотом, а спина была почти чёрная. Плавники отливали красноватой медью. Петя завизжал, схватил скользкую трепещущую рыбу, прижал её к груди и, не помня себя от радости, начал целовать.

— Вот ты и стал рыбаком, — удовлетворённо зарокотал дед. — Так сказать, получил боевое крещение! Поздравляю.

Но Пете некогда было слушать деда. Руки у него тряслись от нетерпения, он спешил скорее забросить удочку, покамест там, внизу, ещё не расплылись эти замечательные карпы. Но вместо карпа клюнул окунь — тяжёлый радужный красавец в ярко-красном оперении.

А когда рыба стала клевать хуже, мальчик присел у ведра и, прижмурив от наслаждения глаза, запустил руки в воду, чтобы ещё раз ощупать свой первый улов.

— Деда, теперь я сам буду ходить на рыбалку.

— Вот и ладно, — согласился дед. — Мне легче будет, а то скоро начнётся уборочная — рыбалить не придётся.

Доверие деда польстило Пете, и его губы невольно расплылись в гордой улыбке.

За обедом Петя десятый раз рассказывал бабушке, как он «водил» вот этого окуня, как тот чуть не сорвался, а этот карп… Если б только бабушка видела, как он тащил этого карпа!..

— Ничего, ничего, — говорил Петя, торопливо жуя. — Рыбкой я вас обеспечу. А может, ещё и на зиму навялите. Дайте только развернуться.

— Спасибо, внучек, спасибо, — добродушно кивала бабушка. — Теперь я спокойна. А то деда, бывало, не допросишься, чтоб рыбы поймал, — всё ему некогда да некогда.

Говоря это, бабушка положила внуку половину карпа, а заодно и две ложки румяной картошки. Петя уже было потянулся за тарелкой, но в это время раздалось сердитое покашливание деда. Бабушка осуждающе взглянула на старика, но всё же перечить не решилась и выложила картошку назад в сковородку. Петя покраснел и молча принялся жевать рыбу, которая почему-то оказалась совсем не такой вкусной, как он ожидал.

Под вечер дед разжёг «дымарь», достал нож и скребок для чистки восковых наплывов и пошёл проверять пчелиные ульи, которые стояли за погребом под старым ветвистым клёном.

Петя уже давно с нетерпением ожидал той минуты, когда можно будет заглянуть во внутренность улья, жизнь которого ему всегда казалась такой загадочной.

Мальчик присел у летка, наблюдая за работой пчёл.

— Деда, а почему у входа две пчелы точно часовые стоят?

— А они и есть часовые.

Петя недоверчиво посмотрел на деда:

— Шутишь! Что ж они стерегут?

— Свой дом от лодырей и воров.

— Как это — от лодырей? — весело фыркнул Петя, думая, что дед шутит.

— Очень просто. Смотри. — Старик присел рядом, ткнул корявым пальцем по направлению только что прилетевшей пчелы. — Видишь, сколько у неё на лапках и брюшке пыльцы, едва долетела. Вот ей и уважение. Смотри, как часовые ей помогают, как под крылья, точно под руки, подхватывают. Это пчела-трудяга, ей почёт и уважение. А вот эта налегке вертится у летка, внутрь норовит пустой прошмыгнуть — сразу видно: лодырь или воровка.

— А почему воровка?

— Есть и такие. Сами не трудятся, а норовят из чужого улья утащить. Среди людей тоже такие типы наблюдаются.

— А почему пчёлы не все одинаковые? — продолжал любопытствовать Петя.

— Вот эти, толстые, неповоротливые, трутнями называются. Они мёда не носят, а живут за счёт других. Правда, с наступлением холодов эту трутневую братию выгоняют из улика на мороз. У пчёл тоже свой закон: «Кто не работает, тот не ест».

Вряд ли дед хотел напомнить внуку недавний разговор, когда он тоже употребил эти слова, упрекая Петю в лени. Но мальчик всё понял по-своему, и ему опять стало так же неловко, как и сегодня за столом. Н-да… У пчёл, оказывается, такие же законы, как и у людей.

Петя отвернулся и невесело побрёл в сад, в свой шалаш. Но что это? У входа в шалаш на нитках висело две картофелины. Кто их повесил? Дед такими глупостями заниматься не станет, а знакомых у Пети ещё нет. Да и кто мог знать об истории с картошкой? Не связано ли это с таинственным свистом, который всюду преследует его?

Петя обошёл весь сад — нет, никого не видно, даже следов нигде не осталось. Раздосадованный и озабоченный новыми мыслями, мальчик залез в шалаш, лёг и задумался.

Колька Подсолнух и братья-разбойники

Покамест Пете всё во дворе, в саду и на реке было в новинку, он не скучал, но со временем мальчик почувствовал одиночество. С завистью смотрел он, как по пыльной улице с весёлым криком мчалась босоногая ватага на речку или как эти же ребятишки проносились верхом, гоня с водопоя колхозных лошадей.

«И как они не боятся? — недоумевал Петя, глядя на удаляющееся облако пыли. — Некоторые совсем без уздечек, вцепились в гриву, и всё тут. А что если свалятся да под копыта?»

Задумчивый возвращался он домой. Да… скучновато одному. И Петя уж в который раз застенчиво посматривал на плетень справа, где в таком же томительном ожидании частенько торчала рыжая голова мальчишки — соседа Кольки, по прозванию Подсолнух. Обоим явно хотелось познакомиться, но оба отличались большой застенчивостью, и это мешало каждому сделать первый шаг.

Знакомство состоялось не совсем обычным способом. Однажды в соседнем дворе поднялся невообразимый шум: испуганный детский плач, сердитые окрики старухи, грозное хрюканье свиньи, кудахтанье кур, мычанье телка — всё сразу слилось в неразборчивый хаос звуков, из которого вырывались отдельные выкрики:

— Держи её, Колька, не пускай в огород!

— Так она меня не боится!

— А ты её палкой, палкой, проклятущую!

Петя одним прыжком очутился на плетне. В Колькином дворе — настоящий погром. Громадная свинья с басовитым хрюканьем носилась повсюду, всё опрокидывая и топча. Напуганный ею телёнок сорвался с привязи и, задрав хвост, тоже метался из стороны в сторону. Трёхлетняя Колькина сестрёнка Надюшка топталась на завалинке и громко ревела, бабка Матрёна с кочергой в руках героически отстаивала цыплячьи выводки, копошившиеся возле наседок, а сам Колька, лихо подпрыгивая, бросался из одного конца двора в другой, отрезая свинье путь в огород.

Петя выхватил из плетня палку и азартно закричал:

— Давай на меня! Гони её сюда, гони!..

В это время свинья вдруг резко свернула вправо и бросилась в огород. Однако Колька не растерялся. Он в три прыжка догнал её и вскочил ей на спину. Свинья взвизгнула и стремительно понесла своего седока. Она мчалась прямо на Петю. Тот был в затруднении — что делать? Хлестнуть хавронью палкой — удар придётся по Колькиной спине. Может быть, испугать её криком? Петя набрал в лёгкие воздуха, выпучил глаза и заорал таким диким голосом, что ему и самому стало не по себе. Однако свинья не обратила на него никакого внимания. Она с разбегу ударилась боком о плетень в надежде сбросить надоедливого седока. Плетень затрещал, Петя взмахнул руками и упал прямо на Кольку, и теперь уже вместе они пронеслись через двор на спине разъярённого животного и были сброшены в густые заросли крапивы и лопухов. В тот же миг из соседнего двора раздалось улюлюканье и уже хорошо знакомый Пете пронзительный свист.

Колька испуганно вскочил на ноги.

— Гаврюшка!.. — растерянно выдохнул он.

Поднявшись с земли, Петя увидел на противоположном плетне двоих ребят. Одному было лет одиннадцать, в руках он держал бинокль, другому не больше девяти. Оба черномазые, крепкие, с насмешливо-задиристыми лицами. Они сразу не понравились Пете. Особенно когда старший, ещё раз свистнув, крикнул с издёвкой:

— Эй, свинячьи наездники! Что ж вы без седла на хавронье скачете!

— Молчи, переэкзаменовщик! — огрызнулся Колька и, хлестнув прутом по широкому листу лопуха, тихо прибавил: — Теперь задразнят нас братья-разбойники.

— Это ты их так дразнишь? — спросил Петя.

— Да все их так называют. Они настоящие разбойники, ни одного сада в покое не оставят.

— Так это они у нас черешню оборвали?

— А кто ж другой? Они завсегда у вас в саду хозяйничают.

— Вот я их подстерегу — такой лупцовки дам! — с неожиданной для себя храбростью пообещал Петя.

— Лучше не связывайся. Гаврюшка знаешь как дерётся! У него брат в физкультурном техникуме учится, так он их боксу тренирует.

Вдруг Колька оглянулся и толкнул Петю в бок:

— Давай эту чертяку загоним — возле самого хлева роется.

Свинья, набегавшись вволю и успокоившись, мала себя загнать в хлев. Колька набросил на дверь крючок и сел на колоду у сарая.

— Он двоечник? — спросил Петя, присаживаясь рядом.

— Переэкзаменовщик. Из-за этого мы и поссорились. Меня закрепили, чтобы я ему помогал. А он начал требовать решение всех задач и тетради с упражнениями. «Тебя, говорит, закрепили за мной, так помогай, а то морду набью». Вот я и рассказал всё на пионерском сборе. С тех пор всё и пошло — Подсолнухом меня прозвал.