Сказки народов Севера - Автор Неизвестен Страница 6

Сел комарик на руку охотника и стал свой тоненький носик в кожу втыкать, а Тынэн его — хлоп! — и раздавил.

ОХОТНИК ХУРЭГЭЛДЫН И ЛИСИЧКА СОЛАКИЧАН

НЕГИДАЛЬСКАЯ СКАЗКА

ЖИЛ-БЫЛ охотник по имени Хурэгэлдын. Никто так не любил зверей, как он. И звери его так любили, как никого из людей. Может быть, поэтому и имя ему дали такое — Хурэгэлдын — Таёжный человек.

Встанет Хурэгэлдын рано утром, зайдёт в душистую тайгу и начнёт высвистывать разные трели. На эти звуки прилетают птицы — ласточки, вороны, лебеди, но ещё больше собирается зверя таёжного. Тут и быстрая белка, и проворный хорёк, и хитрый соболь и длинноухий заяц. За ними прибегают лисы, росомахи, рыси, волки. Тяжело ступая, приходит медведь, одним прыжком появляется сам царь тайги — тигр. Хурэгэлдын кормит их, ласкает, разговаривает на их языке. И никто из таёжных зверей никогда не затеет при нём драки, не заворчит на соседа. Так он и жил в мире и согласии со всеми обитателями леса.

Однажды Хурэгэлдын увидел, что кончаются его припасы. «Пора бы и поохотиться, — подумал он. — А то и самому есть нечего, да и зверей угостить нечем». Пошёл он в тайгу, свистнул своим таёжным друзьям. Прибежали они к нему, ждут, что он скажет. Хурэгэлдын запряг их в нарту*, впереди поставил серого волка. Загрузил нарту продуктами на четыре месяца охоты, затянул припасы ремнями и двинулся в путь.

Звери дружно подхватили нарту и понеслись вперёд. Бегут — только свист стоит. Ехали они так, ехали — ночь настала. Остановились они у одинокого шалаша, решили переночевать. Вдруг к ним лисичка Солакичан вышла и говорит:

— Братец! Дай-ка я тебе помогу!

— Чем же ты можешь мне помочь? — спрашивает Хурэгэлдын.

— Дай мне топор. Я пойду нарублю дров, — говорит лисичка.

— Ну что же, — согласился Хурэгэлдын, — нам как раз дрова-то и нужны. Сходи, да побыстрее!

Взяла лисица топор и побежала в тайгу. Долго там была. Хурэгэлдын хотел уже идти за ней. Вдруг слышит чей-то голос, да такой жалобный:

— Братец, братец! Иди скорее, помоги мне!

Побежал Хурэгэлдын в чащу, стал лису искать, спрашивает:

— Что случилось? Где ты?

— Здесь я, — всхлипывает лисичка. — Ой, бедная я, бедная! Дрова рубила да топором себе ногу отрубила. Ой, как больно!

Подбежал охотник, не знает, что и делать. Зверя много бил, крови много видел, а вот кровь своего помощника впервые увидел. Смотрит он на ногу лисички, а там не то кровь, не то шерсть красная. Хотел охотник спросить, где же кровь и где отрубленная нога, да лисичка слова сказать ему не даёт, стонет, охает:

— Хурэгэлдын, возьми меня на руки! Положи меня скорее на нарту, мне так легче будет. А крови не видно, потому что она вся замёрзла. Я и кусок отрубленный приморозила. Так будет лучше.

Хурэгэлдын положил её на нарту, думает: «Что же делать? Надо скорее везти её к шаману[18], а то ещё умрёт в пути. Тогда на охоте удачи не будет».

Запряг Хурэгэлдын своих зверей, устроил на нарте постель из шкур выдры, чтобы лисе тепло и мягко было, укрыл её рысьим одеялом, и тронулись они в путь.

Ехали они ночь и весь день. Дорога Хурэгэлдыну неизвестная, никогда он здесь раньше не был.

— Где же это мы едем? Не заблудиться бы! — думает он вслух.

А лисица говорит:

— Братец, братец! Я знаю эти места! Мне здесь все речки, все перелески, все горки знакомы! Ты меня спрашивай!

Рванулся волк вперёд, понеслись звери, даже кустов по сторонам не видно. Торопятся скорее лису к шаману привезти. Подъехали они к речке. Хурэгэлдын спрашивает:

— Солакичан, как называется эта речка?

— Это речка Завязочка! — отвечает лиса, а сама приоткрыла берестяную котомку с продуктами.

Снова упряжка понеслась вперёд. Ехали они, ехали, и снова перед ними показалась речка. Хурэгэлдын спрашивает:

— Солакичан, что это за речка? Далеко ли ещё ехать?

— Это речка Верхушечка! — отвечает лиса, а сама вытащила из котомки мясо и начала есть.

Быстрее прежнего понеслась нарта. Спустя некоторое время снова впереди показалась речка. Хурэгэлдын кричит лисе:

— Как называется эта речка?

— Серединкой она зовётся! — кричит лиса, а сама уже с половиной запасов управилась.

И снова они ехали. И увидели ключ, который пробивался из-под снега. Охотник спрашивает:

— Как этот ключик называется?

— Ему ещё нет названия, — отвечает лиса, а сама ест да ест, даже название придумать некогда.

Несётся упряжка быстро, как ветер. Уже светать начало. И вот опять на пути речка. Только это не речка, а большая река. Хурэгэлдын спрашивает лису:

— Солакичан, эта река имеет название или нет?

— Да, — отвечает хитрая лиса. — Это река Остаточек!

К этому времени котомка с припасами была уже пуста. Лисичка проглотила последний кусочек, облизнулась, зевнула и думает: «Неплохо было бы и отдохнуть».

Звери всю ночь тянули нарту, устали. Видит Хурэгэлдын: бежит волк впереди, спотыкается — устал. А тут опять речка показалась, и конца пути не видно. Спрашивает Хурэгэлдын:

— Солакичан, а как эту реку у вас называют?

— Да это река Вверх донышком! — А сама тем временем перевернула котомку и села на неё.

— Далеко ли отсюда до шамана? — спрашивает охотник. — Звери совсем утомились.

— Недалеко, — отвечает лиса. — Не больше двух дней хорошего пути. Давайте здесь, на этой речке, переночуем! Братец, ты ведь, наверное, устал, спать хочешь да и проголодался. Мы столько времени едем, ни разу не отдохнули!

Хурэгэлдын думает: «Действительно, все очень устали, проголодались. Пора отдохнуть да подкрепиться».

— А как твоя нога, лисичка? — спрашивает Хурэгэлдын. — Ведь тебе больно, надо спешить к шаману.

А лиса отвечает:

— Да ничего, братец! Я потерплю. Мне стало лучше. Давайте поставим юрту[19], передохнём в ней, а потом снова в путь отправимся.

Быстро раскинули юрту, верх её покрыли берестяным полотнищем, низ — шкурой лося. Вошли в юрту, и каждый подумал: «Юрта большая, всем места хватит. Теперь-то наконец отдохнём!»

Удивился охотник: лисица с нарты первая спрыгнула и в юрту нырнула, как будто нога и не болела.

— Хурэгэлдын, иди в юрту! — кричит лиса. — Стели постель! Я за дровами сбегаю!

— Как? Ведь у тебя нога перерублена! Ходить, наверное, трудно, а ты в тайгу собралась! Вдруг вторую ногу поранишь. Что тогда делать станем?

А лисица весело ему отвечает:

— Да пустяки! Стоит ли вспоминать об этом! Я уже хорошо себя чувствую. Всю дорогу отдыхала, вот нога у меня и зажила. Посмотри на себя, на своих друзей. Вожак уже лежит, встать не может.

Подумал Хурэгэлдын да и говорит:

— Ну что же, пожалуй, ты права. Мне и здесь работы хватит. Бери топор, только поскорее возвращайся! Да поосторожней будь!

Хурэгэлдын тут же принялся за работу. Развязал ремни на нарте, снял котёл, посуду. «Вот, — думает, — придёт сейчас лиса с дровами, разведём большой костёр, нажарим мяса, наварим густой каши, напечём рыбы на вертеле. Отдохнём, а завтра в путь».

Сделал всё, а лисы ещё нет. Крикнул Хурэгэлдын громко:

— Э-эй! Э-эй! Солакичан, Солакичан! Где ты? Отзовись!

Но сколько ни слушал, ни одного звука в ответ. «Может, бедняжка, раненая лежит? Может, умирает?» — подумал и опять закричал:

— Э-эй! Э-эй! Солакичан! Солакичан! Только тишина была ему ответом. Снова сгустились сумерки. Пошёл Хурэгэлдын в тайгу. Идёт, кричит:

— Солакичан! Солакичан! Где ты?

Всё глубже и глубже уходит он в тайгу. И тут заметил следы лисы. Шла она так, как будто от кого-то убегала. Около большого дерева заметил Хурэгэлдын топор. И понял он, что лиса его обманула. С досады сказал громко:

— Эх, разве с друзьями так поступают?! Не стал он больше лису искать, понурив голову, пошёл обратно к лагерю. Пришёл, а там ждут его голодные товарищи — друзья таёжные. Обрадовался Хурэгэлдын.