Заколдованный халат(Арабские сказки) - сказки Народные Страница 62

— Дай мне топор или кирку. Может быть, мне удастся выдолбить в скале ступеньки. В пещеру ведь невозможно проникнуть из-за блеска, слепящего глаза.

Капитан протянул ему топор. Царь взял его и снова стал подниматься в гору до отвесного и гладкого места. Там он начал долбить скалу топором, пока не выдолбил ступеньку для ног. Он стал на ступеньку и принялся вырубать следующую, потом еще и еще, пока не очутился у самой пещеры. Посмотрел он внутрь и увидел место, какого никто не видывал. Это была просторная пещера, у входа ее высились колонны из гладкого камня, медный идол сидел на троне из китайской стали, глаза его были из яхонта, а ладонь устремлена к морю. Царь направился прямо к идолу, сел у его ног и ударил топором. И вдруг, согласно предопределенной воле и предначертанному року, идол опрокинулся. Он упал на ту самую руку, в которой был талисман. Рука сломалась, идол пролетел по воздуху и рухнул в море. Как только идол коснулся воды, корабль понесся вперед словно молния. Капитан крикнул матросам:

— Проклятие вам! Подождите, пока подойдет сын вашего владыки!

Те пытались остановить корабль, но не смогли, ибо он несся, как туча. Царь увидел, что корабль уходит, и воскликнул:

— Горе, они покинули меня и отплыли! Но клянусь Аллахом, не по своей воле они отплыли, их удерживал только идол, а когда он рухнул в море, то их понесло.

Он преклонил колени и произнес:

— Нет мощи и силы, кроме как у великого Аллаха!

Он бродил по горе около часа и вдруг увидел вдали что-то темное. Он двинулся в этом направлении и шел, пока не оказался над местностью, где было много ручьев и деревьев, соловьев и иных птиц. Деревья были густые, а ручьи — полноводные, земля там была амброй, а растения — шафраном. Он стал спускаться с горы и шел весь день до самого заката, а потом заночевал. Когда забрезжил рассвет, царь встал и снова двинулся в путь, пока не дошел до крайней рощи. Он вошел в нее, напился воды и поел плодов. Так он гулял, наслаждаясь тенью деревьев и пением птиц до самого вечера. Ночью он заснул, забравшись на дерево, а утром снова пустился в путь. Так он бродил по лесам три дня с утра до вечера, а ночевал там, где Бог пошлет. На четвертый день он подумал: «До каких же пор мне скитаться здесь? Мне, конечно, надо идти до края леса». И он снова продолжал путь весь день до самого вечера. Ночью он поспал там, где остановился, а утром опять двинулся в путь, шел почти до полудня, вышел из леса и очутился на равнине. Он вгляделся в глубь равнины и вдруг увидел, что вдали чернеет что-то и вьется дым. Он направился прямо в ту сторону. «Пойду-ка я туда. Может быть, смогу купить чего-нибудь поесть, а то мне уже надоели плоды». Он прибавил шагу и пришел к месту перед самым закатом солнца. Это был город с величавыми башнями и высокими стенами, в котором жители могли чувствовать себя в безопасности, а было их там великое множество. Он вошел в город и направился к странноприимному дому. На скамье перед домом сидел старик. Юноша подошел к нему, заговорил:

— О господин, прошу тебя приютить меня.

— Слушаю и повинуюсь, — ответил старик, встал со своего места, взял гостя за руку и ввел в дом. Царь вошел и не увидел в комнате никакой подстилки для сидения[27]. Он обратился к хозяину:

— Нет ли у тебя циновки, чтобы сесть?

— Нет, мой господин.

Тогда царь вручил ему перстень с пальца и сказал:

— Оставь его у себя до утра за циновку.

Старик постелил ему циновку и вышел, царь же, оставшись один, тотчас заснул. Когда настало утро и солнце озарило мир, юный царь вызвал хозяина и приказал:

— Ступай на базар и продай тот перстень.

Старик пошел на базар, где ему сказали: «Этот перстень стоит сто динаров, ибо это именной перстень наследника престола». Хозяин продал его, но царю от выручки досталась только ничтожная часть. Он же ничего не сказал по благородству характера и великодушию. Юный царь пробыл в том доме несколько дней и потратил все, что получил за перстень, и у него не осталось ни гроша. Тогда он стал отрывать звенья от своего драгоценного пояса и продавать их один за другим. Он отдавал их хозяину, тот продавал и распоряжался выручкой, как ему хотелось, а царю доставалось от продажи лишь два кирата от каждого динара. Царь понимал это, но совесть не позволяла ему сказать что-нибудь. Кончились все драгоценности царя, тогда он сорвал рукоять меча и продал ее. Потом очередь дошла до пояса, и у царя не осталось ничего, кроме одежды на теле. У него деньги кончились, а у хозяина накопилась значительная сумма, и царь разорился. Он пришел к хозяину, а тот спросил его:

— Ну, что ты думаешь продать?

— Клянусь Аллахом, у меня не осталось ничего, на что я мог бы прожить.

— О мой господин, — сказал ему хозяин, — а разве тебе не приходилось слышать стихи поэта?

— Да ведь на тебе, — продолжал он, — новая атласная каба, она стоит больших денег, продай ее и купи взамен грубую кабу. Продай тюрбан и купи себе попроще, а потом продай кафтан и купи такой, как у всех. Продай всю свою одежду!

Царь ответил:

— Делай, как считаешь нужным!

Хозяин стал продавать его вещи и присваивать себе половину, так что вскоре у царя не осталось ровно ничего. Он остался в таком положении, что, когда он шел по улице, пыль поднималась ему прямо в лицо, рубаха на нем была ветхая. Без воротника и рукавов, с тюрбана давно исчезли узоры, рисунки и бахрома, шаровары подвязаны были простым шнурком.

И вот, когда он убедился, что у него не осталось ни гроша на расходы и что продавать уже нечего, он явился к хозяину странноприимного дома, который повел такие речи:

— О господин, ты знаешь, что все мое достояние — постоялый двор, что я должен уплатить в казну плату за откуп постоялого двора. Осталось пять дней этого месяца, а потом начнется следующий. Что ты уплатишь мне?

— Клянусь Аллахом, о хозяин, — ответил царь, — мне нечем заплатить тебе.

Тут хозяин сказал ему:

— О господин, можешь прожить у меня эти свои пять дней, а потом оставь меня и ступай своей дорогой.

Юный царь подумал: «Он бессовестен, клянусь Аллахом! Продал мою одежду за сколько хотел, я же не стал требовать с него отчета. Но каждый поступает в меру своего благородства». Он поднялся и покинул постоялый двор, весь в слезах. И побрел он, огорченный и полный гнева, и не знал, куда держать путь. Он подумал: «Если я лягу спать у какой-нибудь лавки, то, по злосчастью, воры могут проникнуть в нее и ограбить, а ведь заподозрят только меня — чужестранца, который спал у дверей». И он продолжал идти дальше. Голод стал одолевать его. «Может быть, мне попросить милостыню? Но, клянусь Аллахом, этого никогда не будет», — подумал он. И он произнес стихи, подражая Али ибн Абу Талибу, — да почтит Аллах его лик:

— Клянусь Аллахом! — воскликнул он. — Я не сделаю этого, если даже умру от голода!

Царь продолжал свой путь и пришел к открытой мечети. Он вошел туда, подумав: «Может быть, мне удастся переночевать здесь, а утром Аллах пошлет чего-нибудь». Не пробыл он там и часа, как вошел муаззин и спросил:

— Что тебе нужно, о юноша?

— Я бедный странник, а бедным покровительствует Мухаммед — да благословит его Аллах и да приветствует.