Народные сказки - Сказки о животных и волшебные сказки Том 1 Страница 66

Джигит запомнил слова девушки.

Прошло некоторое время, и они доехали до дома. Всё войско падишаха вышло их встречать, визири, хотя и притворно, встречают их с поклонами. Сам падишах, подняв саблю наголо, вышел навстречу джигиту, похвалил его за то, что он привёз девушку и повёл его во дворец. По двум сторонам до самого дворца он поставил солдат в два ряда. Как только они вошли во дворец, падишах со словами: «Добро пожаловать, проходите вперёд», — пустил джигита вперёд, а сам идёт позади.

— Ну, джигит, — говорит падишах, — сколько месяцев, сколько лет был ты на чужбине, устал, наверное, пойдём в эту комнату, отдохнёшь, пожалуй сюда.

Открыл он дверь комнаты, приглашает джигита зайти туда, задумал покончить с ним.

Джигит говорит:

— Эх, падишах мой — султан мой, сколько бы я бед не пережил, мне не положено идти впереди вас, вы сами пожалуйте вперёд.

Сказав это, джигит собрал все свои силы и втолкнул падишаха в эту дверь. В яму, которая была вырыта для джигита, падишах упал сам.

Джигит с девушкой очень обрадовались, освободившись от злого падишаха. Позвав визирей, джигит строго наказал каждого из них за то, что они причинили ему столько страданий. Они стали вместе жить-поживать. Вчера туда пошёл, позавчера пришёл.

70. Белая кобылица

В давние-давние времена жил, говорят, один крестьянин. Было у него три сына. Младший из них дураком был.

Однажды стали по ночам стога убывать, кто-то повадился хлеб у крестьянина воровать. Думал, думал крестьянин, потом позвал сыновей и сказал:

— Надо хлеб караулить, а не то останемся мы ни с чем.

Первым отправился хлеб стеречь старший сын. Он поле обошёл, стога сосчитал да спать улёгся. «Если вор придёт, услышу ведь», — подумал он. И проспал всю ночь сладким сном. А наутро глядит, одного стога нет, будто и не бывало его никогда. Отец рассердился, отругал старшего сына.

На вторую ночь второго сына послал, велел хорошенько хлеб стеречь, не спать, не дремать, а постараться вора поймать. Пришёл средний сын на поле. Ходил, ходил, да, видать, забыл отцов наказ. Уснул молодецким сном, ничего не слышал. А наутро глядит — ещё одного стога нет.

Ну, как водится в сказках, пришёл черёд караулить хлеб младшему сыну, Дураку. Он и поле не обошёл, и стога считать не стал, а забрался на самый высокий стог, чтоб виднее было. Крепился, не спал, но к утру разморился да и сам не заметил, как уснул. Вдруг слышит сквозь сон, где-то совсем рядом солома хрустит. Хруст-хруст-хруст-хруст. «Да ведь это кто-то солому ест», — понял Дурак и глянул вниз. Глянул и обомлел Дурак: у стога, на который он забрался, стояли три кобылицы, белые-белые, как первый снег, большие-большие, как три горы. И поедают кобылицы хлеб, что велено Дураку стеречь, сочно перемалывают солому, только раздаётся дружный хруст. Хруст да хруст, хруст да хруст — и половины стога как не бывало. Лежит Дурак, дрожит, стог-то всё ниже опускается. Что делать бедняге? Ничего ему не остаётся, как вцепиться в гриву одной кобыле, да сесть на неё верхом. Вскинулась Кобылица, помчалась по полю. Под её копытами загудела земля, даже вздрогнула, и густая пыль поднялась столбом. Уж как старалась Кобылица сбросить непрошеного седока! И взлетала ввысь, и на землю падала, а Дурак вцепился в лошадиную гриву так, будто прирос к ней, от страха глаза зажмурил, а сам думает: «Будь что будет».

Так носились они до первой зари. И взмолилась Кобылица, заговорила человеческим голосом:

— Ты храбрый джигит, я подчиняюсь твоей воле, куда велишь пойти, туда пойду, что прикажешь сделать — сделаю.

— Пошли, — говорит Дурак, — меня дома ждут.

И привёл Дурак Кобылицу домой. Удивились отец и два старших брата. Никогда они не видели такой красивой лошади. О такой красоте даже никто никогда и не слышал. Похвалили Дурака, накормили вкусно.

Поглазеть на Кобылицу сбежался народ. Весть о диковинной лошади разнеслась по всей округе. Всем хотелось увидеть её своими глазами, так она была хороша. Всем хороша, да одно плохо — много корму съедает. За два месяца она у крестьянина весь годовой запас проела. И к тому же одного Дурака только слушается, ему одному подчиняется. Никого другого близко к себе не подпускает. И сказал однажды отец:

— Хороша Кобылица, да не для нас. Она же по миру нас пустит. Всё на прокорм ей уходит, нам самим скоро есть будет нечего. Надо Кобылицу продавать.

Старшие братья с отцом соглашаются, а младший упёрся, ни в какую не хочет с Кобылой расставаться. Только его никто и слушать не стал, без него решили продать красавицу Кобылицу. И вот, хотите верьте, хотите нет, а покупателя найти не могут. Шутка ли такую лошадь купить! Сама-то по себе она бесценная, да ещё каждый день подавай ей целый стог. Никаких денег не хватит такую лошадь купить. Уж куда только ни ездили отец и его старшие сыновья, и в Петровск и в Саратов, кому только ни говорили. Но не нашёлся такой богач, у которого хватило бы богатства купить Кобылицу. И надумал крестьянин ехать в Петербург, показать Кобылу царю. Наверняка царю Кобылица понравится, а богатство у царя Миколая, говорят, несметное. Как надумали, так и решили сделать. Стали собираться в дальнюю дорогу: Один Дурак не собирается. Лежит себе на печи и ни о чём не думает. Отец говорит ему:

— Слезай с печи, выводи Кобылицу, поедем царю её продавать.

А Дурак в ответ:

— Вам надо, вы сами её и выводите. А мне на печи хорошо. Никуда я отсюда не пойду.

Знает Дурак, что Белая Кобыла одного его будет слушаться и ни с кем другим со двора не пойдёт. Рассердился отец, вытащил кнут из-за кушака.

— Вот я тебя сейчас выпорю, — сказал он.

Делать нечего, пришлось Дураку согласиться везти Кобылицу к царю.

— Ладно, — говорит, — вы вперёд отправляйтесь, а я вас потом догоню.

— Ну если обманешь, получишь, что заслужил, — пригрозили братья.

— Не бойтесь, — отвечает Дурак, — я не из тех, кто врёт.

И отправились они в путь-дорогу, отец и два старших брата Дурака. Сам он на печи остался лежать. Целую неделю дома сидел, с печи не слезал, а через неделю сел верхом на Кобылицу и тоже отправился в путь. Кобыла почуяла седока, своего хозяина, взметнулась, как птица, и помчалась, земли не касаясь. В тот же час догнал Дурак отца с братьями и далеко позади себя оставил. Те только рты от удивления раскрыли. Оказывается, они ещё и до Москвы не доехали.

Летит Дурак на Белой Кобыле, даже ветер догнать его не может. Вдруг видит Дурак, впереди что-то сверкает, да ярко так. Остановил он лошадь, решил посмотреть, что это. Глядит, а это птица Семруг рвёт когтями мертвечину. Изловчился Дурак, ухватился за длинный птичий хвост. Метнулась птица, взмахнула сильными крыльями и улетела, оставив в руках Дурака одно сверкающее перо. Полюбовался Дурак пером, спрятал его за пазуху и отправился дальше в путь. Совсем немного и проскакал он на своей быстрой Белой Кобылице, как уже оказался в Петербурге. Само собой понятно, что удивился Дурак, увидев большой город, в котором царь живёт. Дома каменные, улицы широкие, резными решётками сады огорожены. Хороший город, что и говорить. Едет Дурак, по сторонам глазеет и не замечает, что весь народ в Петербурге, от мала до велика, прямо остолбенел, увидев Кобылицу. Богатые горожане рты разинули. У заморских гостей от изумления память отшибло, забыли, куда шли, стоят на белую красавицу любуются. Каждому хочется такую лошадь иметь.

А Дурак стал поджидать отца и братьев. Через несколько дней и они добрались до царского города.

Весть о необыкновенной Кобылице до царя дошла. Захотелось царю купить её. Заморские принцы тоже мечтают о белой красавице. Жалко Дураку отдавать в чужие земли Кобылицу. Он об одном только и думает, чтоб царь купил её. Да и царю жалко выпускать из своих рук быструю, как птица, белую, как первый снег, необыкновенную лошадь. Вот и спрашивает он у крестьянина:

— Что просишь за лошадь?

— Три тысячи золотыми, — отвечает тот.

Великую цену заломил крестьянин — целое состояние. Но царь и глазом не моргнул, согласился. Никогда, ни в каких других землях не видел он такой красивой лошади. Иметь её — для царя большая радость. А к слову сказать, ему и денег не жалко: разве ж он пот проливал, работал, трудился?

Купил царь лошадь. И повели её в царские конюшни. Только не слушается Белая Кобылица царских конюхов, никого к себе не подпускает. Копытами бьёт, глазами сверкает. Тогда царь позвал крестьянина и говорит:

— Оставляй одного из сыновей за лошадью смотреть, а то она никого не слушается.

И сказал крестьянин сыну Дураку:

— У царя-батюшки, у государя нашего останешься, за Кобылицей сам будешь ходить.

Обрадовался Дурак, ему и самому не хочется с Белой Кобылицей расставаться, но виду не подаёт.

— Ладно, — говорит, — останусь у царя, если он купит мне красную рубашку и новые лапти.