Татьяна Макарова - Снег отправляется в город Страница 7

— Ну, останься, братец, — просительно сказал городской. — Растаем вместе!

— Нет, — покачал головой лесной Снег. — Мне надо торопиться. Правда, ведь если я здесь растаю, сосны без ручейков останутся. А ручейки — это знаешь какая для них радость! А потом, у нас, у снегов, есть примета: где растаешь, там и выпадешь. А я лес люблю. Привык я. Тихо там, спокойно… Так что до свиданья, брат Снег, я пошёл. В будущем году загляну. Навещу тебя. А там, глядишь, и ты к нам в лес надумаешь.

— Ну, жаль мне с тобой расставаться, — сказал городской Снег. — Но раз уж ничего не поделаешь, давай я тебя хоть до Железной дороги провожу.

Городскому Снегу, как всегда, хотелось показать, что он знает то, чего другие не знают. И он повёл лесного не прямым путём, а проходными дворами, уверяя, что так гораздо быстрее и интереснее.

В одном из дворов лесного Снега остановил детский плач. Плакала маленькая девочка.

Городской Снег вообще не любил девчонок.

— Ну, ты что? Не видел, как девчонки плачут, что ли? — сказал он сердито и дёрнул лесного Снега за рукав.

— Я не могу смотреть равнодушно на чужие слёзы, — сказал лесной Снег и подошёл к девочке. — Ты что плачешь, девочка? Что случилось? Может быть, я могу тебе помочь? — спросил он.

— Да нет, дяденька. Вы мне не поможете, — ответила девочка сквозь слёзы. — Я всю зиму болела, болела… И свинка у меня была, и ангина… Ни разу на санках не каталась. А вот вышла, а снег убрали. Может, горы уже и не будет вовсе…

— Послушай, брат Снег, — обратился лесной Снег к городскому. — Как ты насчёт горы?

— Да ты что? Смеёшься надо мной, братец? — воскликнул городской Снег возмущённо. — Какая гора?! Перед каждой девчонкой бисер метать! В горы превращаться! Я здесь Снег единственный, неповторимый. На весь город один! А их, девчонок, знаешь сколько?! Да если я перед каждой буду в гору превращаться, это что ж такое получится? Горный массив?! И что это тебе только в голову взбрело?

Лесной Снег задумался. Конечно, он может стать горой. И эта гора будет выше, круче и вообще гораздо лучше той, в которую способен превратиться городской Снег. Но ведь это значит — выпасть в третий раз… Это значит, согласно Снежному закону, что он уже не сможет подняться, надеть шубу и валенки и вернуться в лес, в тишину, к трём соснам, к которым он, несмотря ни на что, был по-настоящему привязан…

Лесной Снег ещё раз попросил городского:

— Ну, а если я тебя очень попрошу, брат Снег? Не в службу, а в дружбу? В порядке личного одолжения, а?

— Уйдём скорей отсюда! — закричал городской Снег. — Сам знаешь, полюбил я тебя. Что хочешь для тебя сделаю, но это уж слишком! У меня чувство собственного достоинства есть? Есть! Гордый я? Безусловно! Вот и не буду! И тебе не советую.

— Превратитесь, дяденька! Превратитесь! — просила девочка.

— Отстань, девчонка! Не буду, не буду, не буду! — зама хал на неё руками городской Снег.

И тогда лесной Снег решился. Он не мог отказать ребёнку.

Он шёл гуще и гуще. Он поплыл сплошной бело-голубой волной, покрыл крыши, скамейки, землю… А посреди двора выросла большая крутая гора…

И девочка засмеялась от радости и побежала за своими санками.

Городской Снег был ужасно недоволен. Он ходил по двору взад-вперёд и изредка сердито поглядывал то на гору, то на часы. А девочка весело каталась с огромной горы.

Но вот из окна крикнули:

— Маша! Домой!

И девочка, сказав горе: «Спасибо, дяденька!» — убежала.

— Ну, — сказал городской Снег. — Давай вставай, что ли! Пошли!

И ничего не услышал в ответ.

— Ну, что разлёгся? — повторил городской Снег недоуменно. — Накатались! Хватит. Мне тоже торопиться надо. Через час выпадать… Да ты что лежишь-то, а?

И здесь лесной Снег открыл два своих больших голубых глаза.

— Да я уж не встану, брат Снег, — сказал он грустным и каким-то смущённым тоном, — Я теперь так здесь и останусь. В городе. Я в третий раз выпал.

— Ну и что? — изумлённо спросил городской Снег.

— А Снежный закон такой: раз выпадешь — поднимешься, в другой раз выпадешь — поднимешься, а в третий раз выпадешь — так лежать и останешься. Так что я здесь так лежать и останусь… Вот такие пироги.

Городской Снег сначала даже онемел от удивления. А потом махнул рукой и сказал:

— Э-э-эх! Из-за девчонки какой-то! Ну что ж, сам знал, на что идёшь. А мне на дежурство пора. Приветик!

И городской Снег вышел на улицу. Смотрит, а она белым-бела! Лесной Снег, оказывается, покрыл собой не только двор, а весь город!

«Вон его сколько! — подумал городской Снег. — А мне, и делать нечего. Может, в кафе податься? Мороженого опрокинуть вазочку-другую?»

Когда мороженое кажется невкусным

И вот сидит городской Снег за столиком. И ест мороженое. Свой любимый сорт. Апельсиновое. И смотрит в окно. А за окном — лесной Снег. Много-много лесного Снега.

— Что это у вас сегодня мороженое такое невкусное? — спросил он официантку.

— Да что вы? — удивилась она. — Как всегда. А где ваш товарищ, симпатичный такой?

— Вон, — сказал городской Снег и показал за окно.

— Где? — удивилась официантка. Ведь она не знала, что лесной Снег — это Снег.

— Беда с ним приключилась большая, вот что, — сказал городской Снег.

— Да ну?! Какая же? — спросила официантка.

Но Снег ничего не ответил. Ну, что она могла понимать в Снегах, в их жизни, в их снежных радостях и бедах? И городской Снег только махнул рукой и вышел из кафе, даже не доев своё любимое апельсиновое мороженое.

Сначала он шёл медленно, еле ноги волочил. И всё думал, думал… Давно он так много не думал. Очень давно. А потом пошёл всё быстрее, быстрее…

Скорей, скорей к лесному Снегу, сказать ему, что он его больше никогда не предаст, что он многому научился у него за это время. Во всяком случае, теперь он будет стараться быть хорошим Снегом. Таким, как лесной… Ну, почти таким…

Городской Снег вбежал в тот двор, где расстался с лесным. И вдруг остановился. Потому что увидел, что лесной Снег был во дворе не один. В темноте, в самом уголке двора, стояла грустная тёмная фигурка. Это была собака Веруня. Дело в том, что она уже очень хорошо научилась считать до двадцати восьми и снова поступила в цирк. И так как лесной Снег что-то давно не показывался — наверное, не хотел мешать её занятиям, — она отправила ему приглашение по почте до востребования. Она думала, что, может быть, Снег получает кое-какую корреспонденцию из леса и заодно получит и её письмо. Но Снег ни с кем переписки не поддерживал и на почту не заходил. И вот приглашение пролежало в ящике на букву «с» на главном почтамте целых две недели. И Снег его так и не получил. И в день представления Веруня напрасно искала глазами среди зрителей лесного Снега. Тогда сразу после своего номера, не дожидаясь конца представления, оваций, букетов цветов, о которых она всегда так мечтала, Веруня убежала из цирка и отправилась искать своего друга. Она явилась сюда во двор, держа под мышкой толстую книгу, увлекательный роман, под названием «Книга о вкусной и здоровой пище», которую ей подарил её соперник-фокстерьер. На титульном листе он написал:

Считать до двадцати восьмиСложней, чем взять любой барьер.Ты эту книгу в дар примиПисательТюбик Фокстерьер

Веруня принесла эту книгу, чтобы показать лесному Снегу. Но теперь, узнав о том, что приключилось с ним, она стояла в уголке двора, едва придерживая драгоценный том. Ветер трепал его страницы, а Веруня говорила:

— Милый, дорогой Снег. Я достану для вас сто прекрасных косточек. Может быть, они вам помогут?

А Снег отвечал ей

— Уважаемая Веруня! Ну разве можно так расстраиваться? У вас сегодня такой счастливый день! Не надо грустить, я прошу вас!

Здесь городской Снег выступил вперёд.

— Ну как, брат, лежишь? — спросил он тихо.

Лесной Снег посмотрел на него своими голубыми глазами и ответил:

— Лежу

— Ну, и как тебе? — ещё тише спросил городской.

— Что — как?

— Да лежать здесь как? Ничего? Уютно?

Лесной Снег помолчал немного.

— За лес душа болит, — сказал он.

— Я, брат Снег, вот что надумал, — горячо заговорил городской Снег. — Я, брат Снег, в лес подамся. Так сказать, в порядке обмена. Всё равно я здесь теперь не нужен. Без дела я теперь, можно сказать. А там я тебя заменю. Как ты думаешь, справлюсь?

— Ну конечно, справишься! — радостно ответил лесной Снег. — Чего ж не справиться? И сосен выручишь, и весь лес, и меня! Вот спасибо-то тебе! Просто от сердца отлегло!

И вот городской Снег, в теплом тулупе, закутанный во множество платков, стоит на железнодорожном полотне. В руках у него кусок коры. Тот самый, на котором сорочьим самопишущим пером записана дорога в город.