Вадим Фёдоров - Обыкновенные волшебные часы Страница 7

— …и между нами не бывает конфликтов, сэр, — растерянно добавил генерал Труба. — Ведь мы же друзья…

Тик-Так совершенно растерялся от подобного оборота дел. Действительно, его очевидная рассеянность помешала обратить внимание на то, что, хотя оба генерала и носили мундиры разного цвета — салатный и бирюзовый, их грудь победно украшали одинаковые знаки различия и одинаковые награды.

— Но тогда из-за чего же вы воюете?! — изумился Тик-Так.

— Сегодня мы воюем… — генерал Горн стыдливо опустил глаза и, покраснев, выдавил: — Из-за вас, сэр.

— Но зачем вам я? — удивился Тик-Так.

— Чтобы иметь возможность представить вас нашей очаровательной Трабаколле и консультативному Совету нашей страны, сэр. Мы уверены, что тот из нас, кому выпадет эта честь, будет повышен в чине…

— …или удостоен высшей награды нашей страны — завтрака в обществе прекрасной Трабаколлы, — вставил генерал Труба.

— Но разве стоило из-за этого убивать такую уйму солдат, господа? Ведь солдаты — граждане вашей страны!

— Сэр, — ответил с достоинством генерал Горн, — неужели вы не догадались, что наши сражения не настоящие? Наша страна имеет две армии, чтобы совершенствовать своё военное мастерство. Поэтому мы без конца воюем друг с другом, чтобы победить, если на нашу страну нападут враги, сэр!

— Но как же убитые? Я вижу, что все поле усеяно павшими солдатами, — недоверчиво спросил Тик-Так, который никак не мог освоиться с непривычностью обстановки.

— Сэр, — улыбнулся генерал Горн, — во время наших сражений солдаты отрывают друг у друга всё, что можно оторвать от мундира, До тех пор, пока некоторые части туалета перестанут выполнять своё назначение.

— Так они отрывают пуговицы от мундиров? — ахнул Тик-Так.

— Разумеется, сэр. Но они стараются главным образом оторвать пуговицы от штанов, сэр. Тогда солдат вынужден бросать своё оружие и поддерживать брюки. Согласитесь, что солдат, у которого заняты руки, — уже не солдат. Мы считаем его убитым. А чтобы мы, командующие, могли в конце битвы учесть её исход «убитый» солдат остаётся на месте своей мнимой гибели, сэр. Он отдыхает на поле боя, пока идёт сражение.

Тик-Так искренне расхохотался, слушая удивительные пояснения генерала. Положительно, ему начинали нравиться эти боевые генералы. И он спросил:

— Но ведь сражение закончено, господа? Почему же они не встают?

— Сейчас подсчитываются потери обеих сторон, сэр. Чтобы решить, какая из армий сражалась сегодня лучше. После этого мы представляем к наградам отличившихся.

— Разумно, очень разумно, — одобрил Тик-Так. — Вероятно, вашей стране приходится много воевать?

— Никак нет, сэр. Мы вообще никогда и ни с кем не воевали, поэтому мы так серьёзно заняты вопросами войны, сэр.

Тик-Таку показались забавными доводы этих славных вояк. Он даже хотел заметить что-то вслух по этому поводу, но в это время вверх взлетела красная ракета, и генерал Труба предупредительно произнёс:

— Взгляните на поле, сэр.

Словно по мановению волшебной палочки «мёртвые» солдаты и офицеры пришли в движение. Они вскакивали, отряхивались и с несколько смущённым видом, поддерживая штаны, покидали поле сражения. Все происходящее вокруг было настолько малореальным, что казалось Тик-Таку сном. Но в этот странный мир его вернул голос генерала Трубы, который, по-видимому, уже давно что-то говорил, но Тик-Так уловил смысл только самых последних слов. И эти слова чем-то ему не понравились.

— …Конечно, — продолжал генерал Труба, — мы могли бы вас разрубить на две половины и каждую порознь с триумфом доставить в столицу. Там можно было бы сшить вас на месте. Но ведь вы, кажется, не кукла, сэр?..

— Да-да, — поспешно согласился Тик-Так. — Я совсем не кукла. Я даже совсем наоборот, — почему-то прибавил он, хотя и не представлял себе, как можно быть «чем-то наоборот». Просто мысль оказаться расчленённым пополам показалась ему не слишком соблазнительной.

— Вот поэтому мы и просим вашего совета, сэр, как поступить с вами, — пояснил генерал Горн.

— Да, да, — снова согласился Тик-Так, — я вижу, что мой совет совершенно необходим. И он будет таков: давайте-ка отправимся в вашу столицу втроём и объявим, что я уступил только вашим обоюдным приглашениям посетить страну прекрасной Трабаколлы.

— О, сэр! — воскликнул польщённый генерал Горн.

— Вы очень добры, сэр! — выпалил генерал Труба.

— Вот и прекрасно! Тогда — я к вашим услугам, господа! Генералы замахали руками, что-то прокричали, и армии пришли в движение. Вперёд выдвинулись военные оркестры и грянули марши.

Спустя несколько минут колонны двинулись по шоссе. Открывали шествие победители в орденах и нашивках, замыкали — стыдливо поддерживающие штаны солдаты. К стогу сена подкатил роскошный лимузин, дверку которого галантно распахнул генерал Горн:

— Прошу вас в машину, сэр.

Все уселись, и лимузин покатил по дороге, обгоняя колонны победно марширующих солдат.

Это была солнечная уютная страна с маленькими домиками, расположенными вдоль дороги, и огромными полями, на которых зрел богатый урожай разнообразных культур. Были тут посевы пшеницы и репы, моркови и капусты, лука и чеснока. Попадались бахчи с арбузами и дынями. Сады ломились от фруктов. И все поддерживалось в преотличном состоянии. Чувствовалось, что здесь умеют работать и делают работу споро.

Тик-Така очень занимал вопрос: кому и зачем производят куклы эти великолепные продукты? Ведь они сами-то есть не могут?! Он чувствовал, что за этим кроется что-то странное, неестественное, и поэтому не задавал вопросов, опасаясь, что они могут показаться куклам бестактными.

Машина въехала в город, широкие площади которого утопали в цветах. Красные маки, канны, гладиолусы соперничали друг с другом в красоте и совершенстве форм. Они были высажены столь продуманно и со вкусом, что возникала иллюзия, будто отдельные здания плавают по живым разноцветным волнам, как большие корабли. Все дома в городе были покрашены в яркие и весёлые цвета. В самом сердце города цветов раскинулось озеро с голубоватой прозрачной водой и берегами, заросшими плакучей ивой. В центре озера возвышался остров с белоснежным дворцом, к которому были перекинуты изящные мосты. У одного из них лимузин остановился, и Тик-Так в сопровождении генералов прошёл на остров прекрасной Трабаколлы.

Ступеньки моста незаметно переходили в ступеньки величественной лестницы, ведущей к крытой галерее с колоннадой, примыкающей к дворцу. У одной из колонн стояла тоненькая изящная девочка с удивительно красивым лицом. В руках она держала обыкновенную ромашку. Цвет её голубого платья казался отсветом глаз, широко открытых и слегка растерянных. Она легко сбежала навстречу Тик-Таку и генералам — золотой шарф, как крылья, летел за ней по воздуху, и в этот миг она показалась Тик-Таку чудесной бабочкой, слетевшей с цветка одного из городских скверов. Трабаколла улыбнулась и присела в грациозном реверансе:

— Я рада, что вы посетили мою страну, сэр.

Затем она повернулась к генералам, которые застыли по стойке смирно, и лукаво спросила:

— Ну как, мои защитники, сегодня тоже была боевая ничья?

Генерал Горн и генерал Труба густо покраснели:

— О, прекрасная Трабаколла, твои доблестные войска…

— Знаю, знаю… — перебила их Трабаколла и, обратившись к Тик-Таку, озорно спросила:

— Ах, скажите лучше вы: здорово дрались сегодня мальчишки или только притворялись?

— Они сражались, не щадя живота своего, прекрасная Трабаколла, — сказал Тик-Так, слегка поклонившись девочке.

Трабаколла нахмурилась:

— Зачем вы кланяетесь мне? Я же всего только маленькая девочка. Я люблю, когда дерутся мальчишки, и, наверное, поэтому мне бывает неловко, когда мне кланяются люди старше меня.

И заметив, как Тик-Так смутился, Трабаколла подошла к нему совсем близко и взяла за руку:

— Не обижайтесь на меня, если я сказала бестактность. Но я действительно не люблю всего этого… — она пренебрежительно махнула рукой. И вдруг, поднявшись на цыпочки, заглянула в глаза Тик-Таку доверчиво и печально:

— Не согласитесь ли вы позавтракать со мной в обществе моих подданных? Мне было бы это очень приятно. — И, помолчав секунду, с ударением повторила: — Действительно приятно.

Тик-Так растерялся от этой лёгкой и обезоруживающей простоты, этой непринужденной и быстро меняющейся манеры говорить и принимать решения. Было в прекрасной Трабаколле что-то неуловимо ускользающее, что мешало её понять. И были совсем не детскими её неулыбающиеся глаза, которые так не гармонировали с улыбкой и свободной, естественной манерой общения.

— Конечно, конечно, — торопливо согласился Тик-Так, — мне будет это приятно, потому что этого хотите вы.

Снова тень пробежала по лицу маленькой девочки, и она сказала совсем тихо и очень серьёзно: