Эдуард Успенский - Вниз по волшебной реке Страница 9

– Это почему?

– А так, – ответил Чумичка. Заложив руки за спину, он медленно пошёл вокруг пруда.

– Ты чего говоришь? – закричала Несмеяна. – Нам же карету дадут!

– Да! – поддержала Фёкла.

– Ничего вам не дадут! – отвечал Чумичка, обойдя весь пруд кругом.

– Как – не дадут? Ведь батюшка обещал!

– Да? А где теперь ваш батюшка?

– Где?

– Не знаю где. Вот где. Подите и сами узнайте.

– Как же я пойду? Я плакать должна.

– А как хотите!

– Слушай, ты уж поплачь за меня. А я во дворец сбегаю, – сказала царевна.

– Не-е, – возразил Чумичка. – Мне теперь плакать не хочется. Я раньше плакал. Вы уж сами, Несмеяна Макаровна. Без меня уж!

Тут к нему подбежал стрелец и что-то сказал на ухо. И писарь быстро ушёл.

– Что делать? – спросила Несмеяна у Фёклы. – Что он такое наговорил?

– Не знаю.

– И я не знаю.

– Может, доплакать сначала? Уж немного осталось.

– Давай доплачем, – согласилась Несмеяна.

А Чумичка подходил уже к синему терему.

– Ты откуда это, бабка, взялась? Чего это я тебя раньше не видел? – нахально спросил он.

– А я всегда на печи лежала, – отвечала старушка. – Я оттуда не слазила.

– Чего же теперь вылезла?

– Вот пришлось. Вы же внучку мою не пускаете.

– А что это у тебя за сумка такая? Где взяла?

– Сумка как сумка. Обыкновенная, хозяйственная. Мне её Василиса подарила.

– У Василисы Премудрой ничего обычного не бывает! – возразил Чумичка. – У неё все вещи волшебные. А ну давай сюда!

– А ведь ты прав, милок. Эта сумка и в самом деле волшебная. Ты ей скажи: «Сума, дай ума!» – и она тебе даст, поприбавит ума. Сразу поумнеешь!

И она пошла, опираясь на тяжёлую суковатую палку. Палка эта чем-то Чумичке была знакома. Где-то он её видел! А вот где – писарь никак не мог вспомнить!

Старушка отошла в сторону, достала из кармана красное яблоко и стала есть. Она ела и становилась всё моложе и моложе.

И вот уже перед изумлёнными стрельцами и Чумичкой вместо старушки стояла Василиса Премудрая.

– Держи! – заорал Чумичка. – Хватай её немедленно!

Не тут-то было! Василиса свистнула, и словно из-под земли вырос конь. Только её и видели.

Чумичка перепугался.

– Что же делать? Сказать Кощею – убьёт! Не сказать – тоже убьёт!

Он вспомнил про волшебную сумку.

– А ну, сума, дай ума! Да побыстрее!

Из сумки выскочили два дюжих молодца.

– Это тебе надо дать ума? – спросили они в один голос.

– Да, мне.

Молодцы подскочили к писарю и принялись охаживать его огромными кулаками.

– Караул! – кричал Чумичка истошным голосом. – Убивают!

– Не убиваем, а ума вкладываем! – степенно отвечали молодцы.

Писарь бросился к Кощею Бессмертному.

– Вы кто такие? – сурово спросил Кощей, когда все трое прибежали к нему.

– Мы – двое из сумы! – отвечали молодцы, продолжая колотить Чумичку.

– А ну назад в сумку! – приказал Кощей. И молодцы выполнили его приказание.

– Батюшка Кощей! – закричал писарь. – Василиса Премудрая сбежала! Обманула меня, проклятая! Провела!

Глаза Кощея из зелёных стали красными.

– Знаешь ли, что ты наделал, дурень?! Она же теперь войско против нас соберёт. Да Макара освободит. Что ты тогда запоёшь?!

– А может, нам Макара убрать? – предложил писарь. – Им и освобождать некого будет. А?

– Придётся. Другого выхода нет. Ну ладно, писарь, на первый раз я тебя прощаю. И на второй прощу. А на третий пощады не жди. В порошок сотру!

– Слушаю, ваше величество. Можно, я запишу это в книжечку?

– Хоть на носу заруби! – ответил Кощей.

Глава 16

В столице

По городу Баба Яга с Митей пробирались закоулочками. Неизвестно, что за порядки в столице. Но так же, видно, думали и другие путники. И в закоулочках было больше народу, чем на главных улицах.

Никто из прохожих не удивлялся, заметив Бабу Ягу в ступе. А многие здоровались с ней.

– Что, погостить приехали?

– Погостить.

– Понятно. А это кто? Внучек ваш будет?

– Правнучек. Племянчатый.

– Хорошенький мальчик. Рыжий.

Митя с интересом смотрел по сторонам. Дома были невысокие. Около каждого дома сад. И вообще город был больше похож на большую деревню. Только он был праздничный и яркий. Наличники на домах были разукрашены. И небо было в два раза синее. И коровы в два раза коричневее. И все прохожие были красавицами и красавцами.

Митя очень долго рассматривал царский дворец. Потом они с Бабой Ягой пошли дальше.

А как только они отошли от дворца, к нему подъехала телега с двумя плечистыми мужиками.

– Эй, парень, – спросили мужики у стрельца, – где тут Соловьёв принимают, разбойников?

– Сейчас узнаю, – сказал стрелец и скрылся за дверью. Вскоре он вернулся с Чумичкой.

– Вот, – сказали мужики, – привезли разбойника. Где его тут сдавать?

– Что вы наделали?! – закричал писарь. – Да как вы посмели лучшего друга нашего Кощея связанного в телегах возить? А ну, развяжите его!

– Эва, как получилось! – говорил один мужик другому.

– Кто же знал, что он друг-то?! – соглашался второй. – Коли он бандит настоящий!

– Убирайтесь, пока целы! – приказал Чумичка. Он взял ошалелого Соловья под руку и торжественно ввёл его во дворец.

Митя с Бабой Ягой в это время уже были возле синего терема. Они долго стучали, пока к ним не вышел дядюшка Домовой.

– Ето кто? Ето кто там пришёл? – спросил он, разглядывая гостей сквозь калитку.

– Ето мы, – передразнила Баба Яга. – Вот кто. Не узнал, что ли?

– Теперь узнал! – радостно заговорил Домовой. – Теперь вижу! Проходи, голубушка! Давно тебя не было. А мальчик этот чей?

– Со мною мальчик. Со мною. Давай отпирай ворота!

Дядюшка заскрипел калиткой.

– Сейчас, сейчас. Стало быть, это внучек будет?

– Правнучек. Племянчатый.

– Хорошенький мальчик. Рыжий.

Они прошли в дом.

– А Василиса где? – спросила Баба Яга.

– Нет Василисы. Убёгла, – отвечал дядюшка. – Войско на Кощея собирать. А я вот дом стерегу.

– А ну рассказывай, что тут у вас делается? – потребовала старуха. – Да потолковее!

– Сейчас, сейчас. Я только чай соображу. Мы тут с Василисой Афанасьевной одну штуку придумали. Волшебную. Сама чай варит. Сама молоко кипятит. Всё сама делает. Самовар называется.

И дядюшка рассказал, что у них произошло. И как прилетел Змей Горыныч и катал бояр. И про Кота Баюна. И про то, как убежала Василиса Премудрая. А чай тем временем остывал.

– А где сейчас тётя Василиса? Что она делает? – спросил Митя.

– Не знаю, – ответил Домовой. – Вот кабы у меня было волшебное блюдечко, я бы всё видел. Так ведь нет его!

– Есть-то оно есть, только разбито, – сказала Баба Яга.

– Из-за Лиха Одноглазого, – добавил Митя.

– Так это склеить можно! – обрадовался Домовой. – Это мы мигом. Мы же этому обучены. А ну давай сюда!

Баба Яга подала ему осколки блюдечка, и Домовой принялся за работу. Сам он был маленький, а руки у него большие и красные. В них легко мог спрятаться целый рубанок. Но этими руками он умел делать всё. Через полчаса блюдечко стало как новое. Дядюшка вытер его чистым кухонным полотенцем и поставил на стол. Потом он тихонько запустил в него наливное яблочко.

И все увидели поля, дороги, реки и леса. А потом появилось огромное Плещеево озеро.

Там, где в озеро впадала речушка, стоял шатёр. К шатру один за другим подъезжали богатыри со своими дружинами. Навстречу им выходила Василиса Премудрая и каждому кланялась в пояс.

– Спасибо тебе, Иван – Коровий сын, что приехал нас из беды выручать. И тебе спасибо, Иван-царевич.

– Чего там! – смущались богатыри. – Надо – значит, сделаем.

Всадники всё прибывали и прибывали. Потом подъехал Емелюшка-дурачок на своей самоходной печи. И все стали над ним потешаться.

– Вы поглядите на него! – схватился за бока Иван-царевич. – Воевать приехал на печке!

– Смотри не поджарься там! – кричал смешливый царевич Анисим. – С боку на бок переворачивайся!

– Друг сердечный – таракан напечный! – поддевал Емелю Финист – Ясный сокол.

А самому Емеле было не до смеха. Он был на одном берегу узенькой речки, а всё войско на другом.

Наконец Емеля выбрал место помельче и велел печке идти прямо в воду. И тут послышалось шипение, и в воздух взлетело облако пара. Вода попала в топку. Емеля так и завертелся на печи. А богатыри ещё пуще захохотали.

– И что смеётесь, дурни?! – закричал Иван – Коровий сын. – Он же для вашей пользы приехал! Помочь вам желает!

– Помочь? – удивились богатыри. – Да он же сабли в руках не держал! Разве что кочергу!

– Или ухват!