Федор Торнау - Воспоминания кавказского офицера

Торнау Федор Федорович

Воспоминания кавказского офицера

Торнау Федор Федорович

Воспоминания кавказского офицера

Об авторе: Торнау Федор Федорович (1810-1890) - барон, Генерального штаба полковник. Представитель рода, происходившего из Померании и ведшего начало с половины XV века, учился в Благородном пансионе при Царскосельском лицее, после чего поступил на военную службу и участвовал в войне 1828 г. против турок, в "польской кампании" 1831, в сражениях на Кавказе и др. В течение двух лет Торнау находился в плену у кабардинцев. С 1856 (по 1873) служил русским военным агентом в Вене и состоял членом военно-ученого комитета. Известен Торнау также как автор ряда мемуарных произведений ("Воспоминания кавказского офицера", "Воспоминания о кампании 1829 года в европейской Турции", "От Вены до Карлсбада" и т.д.). Сведения о Торнау имеются в "Энциклопедическом словаре" Ф.Брокгауза и И.Ефрона (т.33-а, 1901, стр.639), в журнале "Русская старина" (1890, книга седьмая), в книге Д.Языкова "Обзор жизни и трудов русских писателей и писательниц" (вып.10, М., 1907, стр.76).

От редакции

Барон Федор Федорович Торнау (1810-1890) - один из замечательных офицеров русской армии, внесших в изучение Кавказа вклад не меньший, чем ученые. Он родился в 1810 году в Полоцке, получил образование в благородном пансионе при Царскосельском лицее. В 1828 году начал военную службу в чине прапорщика. Пройдя героическую военную школу в турецкой (1828-1829 годов) и польской (1831 года ) кампаниях, после недолгой службы в петербургской канцелярии Главного штаба добровольно отпросился на Кавказ, предпочитая "труды боевой жизни парадной службе и блеску паркетных удач".

Далее - двенадцатилетняя служба на Кавказе. Действуя в распоряжении командующего Кавказской линией А.А.Вельяминова, Торнау отличился стойкостью и выносливостью в бою, четкостью в выполнении сложных поручений, трезвой оценкой событий, способностью принимать решение в неординарных ситуациях. А.А.Вельяминов высоко оценил достоинства молодого офицера и желал видеть его в своем ближайшем окружении.

Но судьба распорядилась иначе. В сентябре 1832 года Торнау был тяжело ранен, долго лечился и вернулся на службу только осенью 1834 года, когда кавказское командование разрабатывало план сухопутного сообщения вдоль восточного берега Черного моря. Ему поручают сложную задачу - "скрытый обзор берегового пространства на север от Гагр". Тайные цели рекогносцировки требовали надежных проводников и особой маскировки. Федору Федоровичу приходилось выдавать себя за горца. Во время своей первой экспедиции в июле 1835 года ему удалось проникнуть в самые труднодоступные районы Западного Кавказа.

В начале сентября того же года Торнау в сопровождении ногайских князей Карамурзиных отправился во вторую экспедицию, длившуюся полтора месяца, и помимо стратегического материала собрал богатый этнографический материал. Его описание убыхов, садзы-джигетов и некоторых других народов, полностью исчезнувших с карты Кавказа в 60-х годах XIX века в ходе мухаджирского движения (переселения в Турцию и страны Ближнего Востока), и по сей день остаются едва ли не единственным источником по изучению их культуры.

Через год - новое поручение: "тайное обозрение морского побережья от р. Сочи до Геленджика". Однако начальство вместо верных и испытанных проводников, выбранных Торнау, навязало ему ненадежных попутчиков, которые продали его в плен кабардинцам. Горцы потребовали баснословный выкуп - пять четвериков серебра или столько золота, сколько потянет пленный. Переговоры длились два года, ибо Федор Федорович решительно отказался от условий выкупа, подтвердив свою репутацию "идейного разведчика", готового "жертвовать собой для государственной пользы". Наконец в ноябре 1838 года ногайскому князю Тембулату Карамурзину удалось похитить пленника.

"Воспоминания кавказского офицера", где рассказывается обо всех этих событиях, Торнау окончательно завершил лишь в 1864 году в Вене, где служил в должности русского военного агента. Книга была вскоре опубликована и больше не переиздавалась, став библиографической редкостью. Новое издание "Воспоминаний" в серии "Раритеты отечественной литературы" готовит Самарский областной фонд независимых литературных исследований.

С. МАКАРОВА

I

При заключении Адрианопольского трактата, в 1829 году, Порта отказалась в пользу России от всего восточного берега Черного мор и уступила ей черкесские земли, лежащие между Кубанью и морским берегом, вплоть до границы Абхазии, отделившейся от Турции еще лет двадцать тому назад. Эта уступка имела значение на одной бумаге - на деле Россия могла завладеть уступленным ей пространством не иначе как силой. Кавказские племена, которые султан считал своими подданными, никогда ему не повиновались. Они признавали его, как наследника Магомета и падишаха всех мусульман, своим духовным главой, но не платили податей и не ставили солдат. Турок, занимавших несколько крепостей на морском берегу, горцы терпели у себя по праву единоверия, но не допускали их вмешиваться в свои внутренние дела и дрались с ними или, лучше сказать, били их без пощады при всяком подобном вмешательстве. Уступка, сделанная султаном, горцам казалась совершенно непонятною. Не углубляясь в исследование политических начал, на которых султан основывал свои права, горцы говорили: "Мы и наши предки были совершенно независимы, никогда не принадлежали султану, потому что его не слушали и ничего ему не платили, и никому другому не хотим принадлежать. Султан нами не владел и поэтому не мог нас уступить". Десять лет спустя, когда черкесы уже имели случай коротко познакомиться с русской силой, они все-таки не изменили своих понятий. Генерал Раевский, командовавший в то время черноморскою береговою линией, пытаясь объяснить им право, по которому Россия требовала от них повиновения, сказал однажды шапсугским старшинам, приехавшим спросить его, по какому поводу идет он на них войной: "Султан отдал вас в пеш-кеш, - подарил вас русскому царю". "А! Теперь понимаю, - отвечал шапсуг и показал ему птичку, сидевшую на ближнем дереве. - Генерал, дарю тебе эту птичку, возьми ее!" Этим кончились переговоры. Очевидно было, что при таком стремлении к независимости одна сила могла переломить упорство черкесов. Война сделалась неизбежною. Оставалось только сообразить необходимые для того средства и отыскать лучший путь к покорению горцев, занимавших новоприобретенную часть Кавказа.

Для того чтобы получить понятие о нашем положении на восточном берегу Черного моря в 1835 году, когда судьба забросила мен в Абхазию, необходимо познакомиться с обстоятельствами, сопровождавшими первое появление здесь русских войск.