Сергей Ушаков - В интересах всех фронтов

Ушаков Сергей Федорович

В интересах всех фронтов

Ушаков Сергей Федорович

В интересах всех фронтов

Аннотация издательства: Герой Советского Союза генерал-полковник авиации С. Ф. Ушаков во время Великой Отечественной войны служил в бомбардировочной авиации, затем был заместителем главного штурмана авиации дальнего действия. С большой теплотой и убедительностью он рассказывает о боевых действиях экипажей и частей дальних бомбардировщиков, о мужестве и мастерстве однополчан.

Содержание

В первые дни войны

Удары по логову фашизма

Началась моя боевая работа

В бой с новым командиром

Вынужденная посадка

В борьбе со стихией

По объектам глубокого тыла

Личный вопрос

Тяжелая ошибка

Боевому вылету - отбой

Одни над целью

На грани происшествия

Полет в Англию

"Сбит над Берлином..."

В период затишья на фронтах

В битве под Курском и Орлом

По дальнобойной артгруппировке

Будни, полные неожиданностей

Штурманская вахта не кончается

В первые дни войны

Все дальше уходят в прошлое боевые дни. Но память возвращает минувшее, и ты снова, уже из сегодня, вглядываешься в то, что принадлежит истории. Взлет, долгий полет от сумерек до рассвета, встреча с истребителями да маршруте, огонь зенитной артиллерии над целью, наконец долгожданное: "Сбросил" - и возвращение домой, на свою родную базу...

Немало пришлось пережить нам тогда в ожесточенных боях с врагом. Вновь и вновь вспоминается мне, как томительно долго тянулось время на боевом пути, как порой закрадывались в сердце сомнения и тревога, как малейшая оплошность вела подчас к непоправимым последствиям. И конечно же вспоминается наше боевое братство, друзья-товарищи, которые все вместе составляли единое целое - экипаж.

* * *

Сигнал боевой тревоги застал нас, слушателей Полтавских курсов усовершенствования штурманов, на гарнизонном стадионе, где должен был состояться матч нашей футбольной команды с железнодорожниками.

Не прошло и пяти минут, как из домов городка, казарм и общежития группами и в одиночку, с небольшими чемоданчиками в руках и при оружии, бежали к аэродрому командиры всех рангов - там было место сбора по тревоге. Курсы усовершенствования не считались боевой частью, однако жизнь здесь, так же как и в строевых частях, шла по боевым уставам.

Самолеты быстро рассредоточили по окраинам аэродрома, густо заросшего сочной высокой травой. Вокруг трещали кузнечики, щебетали птицы, все было, как в мирной жизни. По-мирному чувствовали себя и мы, уверенные в том, что это всего лишь очередная учебная тревога: разлеглись на траве под крыльями самолетов и ждали отбоя. Заметив приближавшуюся автомашину, вес экипажи быстро построились. Из автомобиля вышел командир отряда капитан Иван Федорович Галинский и объявил:

- Война, товарищи, война! Фашистская Германия напала на нашу страну! И после небольшой паузы приказал: - Штатным экипажам быть в готовности для выхода из-под удара противника, слушателям находиться у самолетов.

После такого сообщения сразу наступила какая-то неестественная тишина. Каждый словно бы остался наедине со своими мыслями. Над Родиной нависла смертельная опасность, и нужно было быть готовым отдать свою жизнь во имя победы, за счастье своего народа.

В середине дня нас собрали для получения указаний. Начальник курсов Герой Советского Союза Г. М. Прокофьев, удостоенный этого высокого звания в 1937 году за боевые заслуги в Испании, говорил недолго. Вначале он зачитал переданное днем по радио Заявление Советского Правительства о вероломном нападении гитлеровской Германии на нашу страну, а затем, пожелав нам боевых успехов, выразил надежду встретиться после победы над врагом. При этом он подчеркнул, что всем нам предстоят тяжелые испытания...

После того как офицер учебно-летного отдела назвал фамилии штурманов, которые должны были сегодня же возвратиться в свои части, начальник курсов объявил, что остальные слушатели будут откомандированы по предписаниям из Москвы. На этом совещание закончилось.

Мой полк находился в Закавказье. В нем я начал службу, стал штурманом эскадрильи, получил боевой опыт в войне с белофиннами. Конечно же, я рассчитывал, что буду продолжать службу в своем родном полку, но теперь стало ясно, что надеждам моим сбыться не суждено.

После окончания совещания разговаривали мало. Видимо, еще не свыклись с новой, уже военной обстановкой. Заканчивался первый день войны, и я задумался над тем, что сейчас делает мой товарищ Иван Петухов, который, прервав учебу, уехал вместо меня во вновь формируемый полк специального назначения. В первом списке кандидатов, отобранных прибывшим на курсы капитаном А. А. Морозовым, была и моя фамилия. Но после беседы Морозов согласился удовлетворить мою просьбу - предоставить возможность продолжить учебу. Полк специального назначения формировался где-то на западе от Москвы, и я невольно пришел к заключению, что Иван уже воюет.

В штаб курсов ежедневно вызывали по нескольку слушателей для получения назначения, и наше общежитие-казарма беспрерывно гудело, как разбуженный улей. В предписании каждому указывался только пункт и номер части, куда следовало явиться, но этого было достаточно для всевозможных предположений, догадок.

Нас оставалось все меньше и меньше. А спустя пять дней из Москвы пришло указание откомандировать всех оставшихся на курсах штурманов дальнебомбардировочной авиации. Две группы направлялись в Воронеж и одна на подмосковный аэродром, где уже формировались новые полки. Мне предписывалось явиться в Управление кадров ВВС.

Прибыв в Москву, я немедленно представился дежурному офицеру штаба. По его звонку вышел подполковник и взял мое предписание с личным делом. Минут через сорок он появился снова и отвел меня в сторону.

- В ближайшие дни предполагается сформировать небольшую авиационную группу для выполнения специального задания. В эту группу включены вы. До окончательного решения вопроса будете прикомандированы к Военно-воздушной академии в Монино, куда вам следует прибыть сегодня же. Начальнику отдела кадров академии даны соответствующие указания. - И подполковник вернул мне в запакованном виде мое личное дело.

Каждый день дважды я приходил в отдел кадров академии узнавать, нет ли каких сообщений. Дни шли, а указаний не было. Тогда я попросил разрешения связаться по телефону с Москвой, однако мне отказали. Из гарнизона я уже не имел права отлучаться, да, впрочем, и некуда было... Такое положение делало ожидание мучительным.

При очередном посещении начальник отдела кадров сообщил мне, что учебное заведение эвакуируется на восток, относительно меня указаний нет, поэтому он передает меня в распоряжение командира разведывательной авиаэскадрильи, сформированной в академии. Дело осложнялось, и на этот раз кадровик подписал мне препроводительную и разрешил съездить в Управление кадров ВВС.