Коллективные сборники - Маршал Тухачевский

Маршал Тухачевский

Составители:

Я. И. КОРИЦКИИ, С. М.МЕЛЬНИК-ТУХАЧЕВСКАЯ, Б. Н. ЧИСТОВ

Литературная подготовка текста В. КАРДИНА

Михаил Николаевич ТУХАЧЕВСКИЙ

ВОСПОМИНАНИЯ ДРУЗЕЙ И СОРАТНИКОВ

ВЫДАЮЩИЙСЯ ВОЕННЫЙ ДЕЯТЕЛЬ

МАРШАЛ СОВЕТСКОГО СОЮЗА

К. А. МЕРЕЦКОВ

Имя Михаила Николаевича Тухачевского по праву стоит в ряду имен выдающихся военных деятелей, сформировавшихся под руководством партии, великого Ленина в горниле гражданской войны и в годы послевоенного строительства Вооруженных Сил.

Впервые я услышал о нем в сентябре 1918 года. Это были радостные дни крупных наших побед на Восточном фронте. Советские войска освободили Казань, и Владимир Ильич Ленин обратился к ним с проникновенным приветствием. Затем 1-я армия, преследуя разбитые белогвардейские полки, вступила в родной город Ильича – Симбирск.

Тут-то и заговорили все о Тухачевском.

Передавали, что командарм-1 совсем молод, чуть ли не 18 лет, что он безупречно храбр, широко образован, высоко одарен. Солдатская молва оказалась справедливой. Все было так, за исключением возраста. Михаилу Николаевичу исполнилось в ту пору 25 лет.

В последующем с именем Тухачевского связывались все новые и новые победы на фронтах гражданской войны. Как я теперь понимаю, это объяснялось не только природной одаренностью молодого полководца, но и тем обстоятельством, что ему посчастливилось работать рука об руку с В. В. Куйбышевым, с Серго Орджоникидзе. У них он многому научился. Они укрепили его веру в справедливость революционной борьбы советского народа, привили ему сознание партийного долга, выработали у него привычку смотреть далеко вперед.

На полях гражданской войны росло боевое мастерство, оттачивалось оперативно-стратегическое мышление М. Н. Тухачевского. На завершающем ее этапе он уже признанный полководец, опытный организатор крупных наступательных операций. Лишь однажды «боевое счастье» изменило ему. Было это в 1920 году.

Командуя войсками Западного фронта, Тухачевский вывел их на подступы к Варшаве. Весть об этом разнеслась по всей стране. Долетела она и к нам в Первую Конную армию, которая входила тогда в состав Юго-Западного фронта.

Я занимал в то время скромный пост помощника начальника штаба по разведке в 6-й кавалерийской дивизии и не собираюсь сейчас ввязываться в запоздалый спор о том, кто виноват в неблагоприятном исходе Варшавской операции. Советские историки на основе документов давно установили эту истину.

Как непосредственный участник событий тех памятных дней, могу засвидетельствовать лишь одно: когда стало известно о предстоящей переброске под Варшаву нашей Первой Конной армии, среди некоторой части командного состава начались пересуды о том, что, мол, лучшая помощь Западному фронту – это взятие Львова. Кое-кто проезжался по адресу Тухачевского:

– Рассчитывал на легкую победу…

– Недооценил противника…

Только 20 августа Первая Конная вышла из боев под Львовом и через 8 дней прибыла в указанный ей район Замостья. Но было уже поздно. Войска Западного фронта повсеместно отступали…

После гражданской войны все свои недюжинные силы, знания, опыт М. Н. Тухачевский отдает строительству Советских Вооруженных Сил. Он возглавляет Военную Академию РККА, принимает деятельное участие в осуществлении военной реформы, командует войсками Западного, а затем Ленинградского военных округов. Последние годы жизни Тухачевский – заместитель Народного комиссара по военным и морским делам. И всюду, всегда, на любом посту проявлялись его выдающийся ум, кипучая энергия.

Широк был круг творческих интересов и практических дел М. Н. Тухачевского. Он имел особое чутье на все новое, передовое, проявлял особую страсть при продвижении этого нового, передового в войска. Через всю его многообразную деятельность проходит повышенный интерес к проблемам технического перевооружения армии, к созданию сильной авиации, мощных бронетанковых соединений, мобильной пехоты. Он следил за иностранной технической литературой, лично занимался испытанием новых образцов оружия, являлся непременным участником опытных учений, проводимых в войсках.

В моей памяти отчетливо сохранилось одно такое учение. Проводилось оно в 1933 году в Белоруссии.

Белорусским военным округом командовал тогда И. П. Уборевич, а начальником штаба у него был автор этих строк. Сама жизнь поставила перед нами вопрос о повышении огневой и ударной мощи стрелковых соединений. Для этого было запланировано учение с дивизией, в штат которой впервые включался танковый батальон, а в ее стрелковые полки – по батальону танкеток. Проводить его довелось мне, так как Уборевич находился в отпуске.

Меня заранее предупредили, что на нашем учении обязательно будет присутствовать заместитель наркома М. Н. Тухачевский. Не приходится говорить, что все мы – и начальник бронетанковых войск С. С. Шаулян, и командир дивизии, и командиры штаба округа – приложили максимум усилий, чтобы подготовиться наилучшим образом. Труды наши не пропали даром. Эффект встречного боя (на учении проигрывалась именно эта тема) превзошел все ожидания. Сторона, имевшая в своем составе танковые подразделения, упредила противника во всем: и в занятии выгодного рубежа, и в развертывании, и в нанесении удара.

Тухачевский буквально ликовал.

– Только слепой не заметит, – говорил он на разборе, – какие преимущества получают стрелковые войска от введения в их штат танков. Они становятся подвижнее, сильнее в огневом отношении, приобретают новые качества. Это мы с вами наблюдали даже на примере действия танкеток – машин слабых во всех отношениях. Если же танкетки заменить танками с мощной броней, сильным мотором и грозной скорострельной пушкой, результат, несомненно, улучшится…

В настоящее время у нас для этой цели нет танков. Но они будут! Когда-нибудь каждая стрелковая дивизия получит танковый полк, а стрелковый полк – танковый батальон…

После разбора М. Н. Тухачевский пригласил меня, командира дивизии и еще нескольких человек из руководителей учения к себе в вагон на обед. За столом обсуждалась все та же тема. В отличие от многих военачальников, избегающих деловых разговоров в нерабочее время, Тухачевский любил всегда беседовать с людьми о том, что его более всего волновало. А это были проблемы, связанные с армией, с военным делом.

И кажется, именно в тот раз мне впервые бросилась в глаза привлекательная черта Тухачевского – умение вести беседу, а главное – умение слушать. Когда кто-либо говорил, он весь обращался во внимание. Тухачевскому можно было смело выкладывать правду, не соглашаться с его мнением.