Михаил Паджев - Через всю войну Страница 10

- Говори, начальник, идти с вами или оставаться?

- Оставайтесь, друзья, и будьте до конца честными. Вы поверили нам в первые дни становления Советской власти, верьте и теперь: мы вернемся.

С девятой заставой мы соединились у моста в селе Маткове и после недолгого привала, построившись в сводную колонну, продолжали путь. Со старшим политруком Толчинским я шел во главе колонны. Впереди слышался приглушенный стук копыт. Там двигался конный дозор. В темноте иногда вспыхивали слабые огоньки - это подковы, ударяясь о булыжник, высекали синеватые искры. Неожиданно повеяло сыростью. Послышался шум воды. Мы приближались к реке Стрый.

К утру наша колонна подошла к селу Сможе. На опушке сосновой рощи сквозь утренний туман виднелось хорошо знакомое двухэтажное деревянное здание штаба комендатуры. На улицах села было безлюдно. Во дворе комендатуры валялась бумага, стопками лежали книги, высились кипы постовой одежды, горы простыней и одеял.

- Да, дела, - произнес кто-то из пограничников. - Сколько добра зря пропадает.

Но разговор не поддержали.

Вскоре мы оказались в широкой лощине, где маячили на дороге три автомашины. Подойдя ближе, увидели на одной из них установленный в кузове спаренный станковый; пулемет для стрельбы по воздушным целям. В кабине сидел начальник штаба комендатуры капитан Гладких. Еще на двух машинах располагались пограничники одиннадцатой заставы вместе с лейтенантом Аникиным. Завидев нас, капитан Гладких выскочил из кабины и приказал развернуться:

- Вы, Паджев, вправо, а вы, Титов, влево - занимайте оборону!

Капитану Гладких шел в ту пору сороковой год. Он был несколько грузноват, медлителен, прибыл на границу из внутренних войск НКВД. Пограничная служба для него была делом новым; он мог иногда отдать распоряжение, которое начальникам застав казалось не лучшим. Но, старший есть старший. Так и на этот раз. Мы подчинились приказу, в котором не видели особого смысла.

Мы развернули с Титовым свои заставы и заняли оборону. Повозки и коней спрятали в кустарнике. Время было полуденное. Солнце жгло немилосердно. После бессонной ночи многие не выдерживали и тут же засыпали Сон одолел и меня. Проснулся, когда жара уже спадала Пограничники вскрывали банки с консервами, курили Капитан Гладких приказал строить людей.

Вечером вошли в город Сколе. Чистый, утопающий в зелени городок притих. Лесопильный завод не работал. Остановилась электростанция. В здании штаба отряда, обнесенном металлической изгородью, не было заметно признаков жизни. Ветер разносил по двору бумаги. Ударяясь о стены, глухо постукивали ставни.

До станции Синевудско-Верхнее добрались поздним вечером. Близ железнодорожного туннеля дымил бронепоезд. Подразделения отряда располагались на высоте, поросшей сосняком. Здесь же стояли повозки, табунками паслись кони, повсюду сидели и лежали бойцы. Мы разыскали свою комендатуру. Никто не знал, надолго ли мы тут остановились. Будем отходить или наступать? Какова обстановка на фронте? Где немцы?

Над лощиной лениво плыл туман. Затих людской гомон. Мрак сплошной пеленой окутал все вокруг. Лишь где-то вдали слышались затяжные вздохи бомбежки.

Боевое крещение

Вот уже сколько лет прошло со дня нашего боевого крещения, а память удерживает каждую подробность первого столкновения с противником. Не раз приходилось встречаться с теми, кто участвовал в том бою. И они вспоминали о первой схватке с врагом, словно она была только вчера. Удалось вновь побывать и на том месте, где все тогда произошло. Годы, конечно, сделали свое. Нет больше круглого, как блюдце, водохранилища. Исчезла электростанция. Пропала насыпь железной дороги, проходившей по берегу Оравы. И железнодорожного моста, что стоял у села Коростова, тоже нет. Неизменными остались только горы да поросший кустарником полуостров, где встречаются реки Орава и Опар.

Наверное, лучше всего начать рассказ о том первом бое со строк документа: "В 1.00 от командира 13 стрелкового корпуса получен новый приказ: силами 2, 3 и 4 пограничных комендатур занять прежний участок границы". Сегодня это может вызвать удивление. Когда немецкие войска были уже у Львова и Минска, мы должны были вновь возвратиться на государственный рубеж. Но так было.

Около двух часов ночи меня разыскал связной из штаба отряда.

- Вас и политрука заставы срочно вызывает майор Врублевский.

В штабной палатке уже находился наш комендант капитан Щербаков. Он стоял у входа, а за складным походным столом на небольшом зеленом ящике для штабных документов сидел Врублевский. Откуда-то сверху падал яркий свет электрического фонаря, отчего тени на лице начальника штаба отряда казались глубокими и резкими. С момента начала войны я впервые видел его. Изменился он мало. Та же черная бородка клинышком. Шрам на щеке под глазом - результат автомобильной аварии. Тот же суровый, проницательный взгляд. Неторопливые, выверенные движения. Серую коверкотовую гимнастерку, ладно облегавшую его широкую, почти квадратную грудь, украшали знак "Почетный чекист" и медаль "XX лет РККА". Мы доложили о прибытии.

- Очень хорошо, - сказал Врублевский, - как настроение у пограничников?

Я сказал, что бойцы заставы готовы выполнить любой приказ; единственное, что гнетет их, - это отход от границы без боя.

- Ну вот и хорошо, - улыбнулся Врублевский и разгладил ладонью лежавшую перед ним карту, - получено сообщение, что части Красной Армии перешли в наступление. Нам приказано занять прежний участок государственной границы. Ваша застава пойдет первой. Двигаетесь через город Сколе и село Тухольку до места дислокации штаба комендатуры. Там ожидаете подхода остальных застав.

Врублевский немного помедлил, скользнул взглядом по карте и обратился к капитану Щербакову:

- Выделите в распоряжение лейтенанта Паджева три автомашины. Выступаете через тридцать минут.

Полученный приказ пограничники заставы восприняли с нескрываемой радостью. Все расценили его как начало решительного наступления Красной Армии. Особенно бойцы гордились тем, что командование отряда доверило выступить первыми личному составу десятой заставы.

- Ну вот и снова домой, - заметил пограничник Хретинин. - Зря, братцы, роптали. Наш оборонительный район еще сослужит нам добрую службу.

Не мешкая, мы забрались в автомашины и двинулись! к границе. Рано утром уже были в Сколе. А затем, отъехав от города километров шесть, достигли окраины села Коростова. И тут где-то впереди глухо ударили горные пушки Видимо, они уже были пристрелены по дороге. Несколько разрывов один за другим ковырнули булыжник в сотне метров от головной машины. Мы дали задний ход и, свернув за выступ горы, остановились.