Евгений Додолев - Влад Лиsтьев. Поле чудес в стране дураков Страница 10

27 февраля 1998 года. Полученные из Швейцарии новые данные по делу об убийстве Владислава Листьева позволили Генпрокуратуре России „значительно продвинуться в расследовании^ заявил ведущий это дело следователь по особо важным делам Петр Трибой. Следователь отказался раскрыть подробности этих новых данных, но уверенно заявил, что убийство не было политическим. Он также рассказал, что в августе 1997 года Генпрокуратуре удалось перехватить письмо, направленное в одну из зарубежных стран с просьбой не выдавать российским следователям информацию по 10 коллегам Листьева, из которых 7 являются довольно известными людьми. „К счастью, эта превентивная мера не помогла“, — сказал Трибой.

1 марта 1998 года. Исполнительный секретарь СНГ Борис Березовский обвинил в причастности к организации убийства Листьева бывших руководителей ФСБ РФ и Службы безопасности Президента — Михаила Барсукова и Александра Коржакова. По утверждению Березовского, российские спецслужбы сами организовали убийство Листьева, а затем попытались свалить на него совершение данного преступления. Березовский заявил, что неоднократно обращался к руководству МВД России, других правоохранительных органов, к следователю, ведущему дело Листьева, указывая на конкретные факты, способные помочь в расследовании, однако никакой реакции на все это не было.

25 марта 1998 года. Руководитель следственной группы по расследованию убийства Листьева Петр Трибой заявил, что следствию известно, кого имеет в виду Березовский, говоря о причастности спецслужб к убийству Листьева. Он пояснил, что речь идет о двух сотрудниках милиции — Кожанове и Коняеве, — которые, по словам Березовского, принудили его к передаче некоему Плеханову 100 тыс. долларов США за информацию о покушении на него. Видеозапись именно этих событий, по словам Трибоя, была передана следствию, но эти материалы отношения к убийству Листьева не имеют.

13 октября 1998 года. По поводу убийства Владислава Листьева Юрий Скуратов сообщил, что фигуранты дела известны, идет процесс накопления процессуальных доказательств. „Важно, чтобы мнение прокуратуры совпало с мнением суда“, — отметил он.

1 марта 1999 года. В совершении преступления уже признались 10 человек, однако следствие не сочло их показания достоверными. В ходе расследования было допрошено более 2000 свидетелей, параллельно раскрыто несколько серьезных преступлений, например разоблачена кемеровская банда, на счету которой было несколько десятков убийств. За 4 года объем уголовного дела превысил 100 томов.

В день, когда пресса впервые обнародовала имя предполагаемого посредника между Листьевым и Сергеем Михайловым — некоего Макушенко по кличке Цыган, — он был убит».

С Цыганом не так все просто. Листьев, естественно, общался с бандитами, как и ВСЕ, кто занимались ТВ-бизнесом в 90-е. Но не припоминаю я, чтобы Макушенко был каким-то там посредником. Впрочем, о нем — ниже.

I.III. Первый день весны

Итак, первый весенний день 1995 года стал последним днем жизни ТВ-гиганта Листьева. Страна о трагедии узнала от Михаила Осокина. Из телесюжета стало ясно: вещи и наличные деньги, имевшиеся у прославленного ведущего, остались нетронутыми, что привело следователей к однозначному выводу: убийство заказное. Впрочем, киллеры на месте преступления оружие не бросили, что свидетельствует о том, что исполнители были отнюдь не экстракласса.

На следующий день, объявленный днем траура, вышел спецвыпуск шоу «Час Пик», в котором рассказывалась хрестоматийная биография Листа. Заявление по поводу преступления сделал Президент России Борис Ельцин, коего потом, кстати, некоторые журналисты обвиняли в причастности к расправе.

На похоронах, прошедших в субботу 4 марта, присутствовали десятки тысяч неравнодушных. По решению властей в течение всего дня в эфире Первого канала демонстрировался черно-белый портрет убитого с лаконичной констатацией: «Владислав Листьев убит».

Насколько понимаю, все бывшие коллеги Листьева заметили, что в 2013 году дата 1 марта никак не была отмечена федеральными ТВ-каналами как день памяти самому выдающемуся телепродюсеру страны, каковым был, по мнению многих (и я с ними солидарен), Владислав.

Ирина Мишина в своем ЖЖ написала массивный пост, собравший сотни комментов, который я здесь воспроизведу, хотя по ряду позиций этот текст дублирует кое-что из озвученного выше:

«В тот день я битых три часа просидела в его приемной. Я вела международное обозрение, которое агентство „Рейтер“ выпускало на Первом канале. Добропорядочные англичане мало что понимали в нюансах российского телевидения и попросили меня прояснить ситуацию. Все знали, что у нас с Владом нормальные, приятельские отношения. Но в тот день он меня так и не принял.

К нему все время заходили какие-то незнакомые люди. Минут за десять до начала программы „Час Пик“, которую вел Листьев, к нему в кабинет пулей влетел режиссер: Влад так заработался, что забыл про эфир!

А потом его помощник несколько раз звонила в офис „Поля чудес“ и спрашивала, выписаны ли пропуска каким-то людям. Влад явно кого-то ждал… Иногда он выскакивал из кабинета с отрешенными глазами, глядя как-то мимо всех. Выскочив из кабинета в очередной раз, Влад развел руками и сказал, чтобы я позвонила ему вечером домой.

…Я уже собиралась ему звонить, когда на экране, после выпуска „Новостей“, вдруг появился обычно флегматичный Михаил Осокин и с каким-то изумлением в голосе и глазах сообщил, что в подъезде собственного дома убит Владислав Листьев.

Человека убивают, когда его ненавидят или когда он — непреодолимое препятствие для жизни и благополучия кого-то. Ненавидеть Листьева было невозможно. Он не мог причинить сознательное зло. Значит, он был препятствием. В это я верю. Это был человек цели — упрямый и жесткий. С экрана он казался эдаким гусаром, весельчаком без серьезных жизненных проблем. Но этот человек, который сыпал шутками с экрана, смеялся, флиртовал с хорошенькими девушками, на самом деле пережил самоубийство отца, детство в спортивном интернате, а затем смерть собственного ребенка. А еще в его жизни были исключение из партии, безработица, попытка самоубийства. У него не было никаких шансов стать звездой.

Я поступила на журфак МГУ, когда Влад его заканчивал. Мы пересекались в одних кампаниях, где он неизменно был душой общества. Он стал мне безмерно симпатичен, когда я узнала, что он, так же как и я, не из „блатных“. Большую часть студентов журфака составляли в то время дети, чьи родители имели „громкие имена“ или высокие посты, многие были отпрысками партийной советской номенклатуры, которая плодилась с завидной регулярностью, словно обеспечивая себе преемственность. Но в то же время это был, наверное, единственный факультет, куда можно было пробиться, не имея ничего, кроме таланта и целеустремленности. Декан Ясен Засурский понимал, что для существования журналистики нужны талантливые люди. И поэтому каждый год их набирали в небольшом количестве. Разумеется, шанс был только у самых одаренных. Именно эти пять — десять человек с каждого потока и становились потом славой и гордостью отечественной журналистики.