Вадим Гольцев - Крах Белой мечты в Синьцзяне: воспоминания сотника В. Н. Ефремова и книга В. А. Гольцева «Кульджинский эндшпиль полковника Сидорова» Страница 10

На другой день утром Васильев явился к Анненкову и сообщил, что проезжавшие через его заставу женщины и несколько их мужей бранили атамана и что он, Васильев, не смог этого стерпеть и «выдал им расписку»[2] (т. е. ликвидировал). Анненков поблагодарил Васильева за службу и этим дело должно было закончиться, если бы не один случай.

Семилетняя дочь одного из казненных офицеров Оренбургского полка оказалась живой в куче казненных тел. Палач неудачно ударил шашкой по плечу не перерубив даже ключицы. Девочка упала и ее сочли мертвой. Когда ликвидаторы ушли, она выбралась из оврага [и] направилась обратно в лагерь Анненкова. Первым ее заметил капитан Федяй, который и рассказал мне эту историю. Федяй отнес несчастную девочку в медицинский околоток, где ей была оказана медицинская помощь и где она рассказывала, как передают, с поразившим всех удивительным спокойствием о происшедшем эпизоде.

Дело было вечером. Девочку уложили спать, а на другой день Федяй отнес ее к Атаману Анненкову (вскоре после посещения его есаулом Васильевым), как доказательство этого преступления.

Анненков выслушав Федяя вскоре отпустил его приказав не болтать о происшедшем. Вслед за этим он кликнул одного из своих конвойцев, приказав доликвидировать несчастную девочку, что им и было исполнено.

Сначала Анненков думал замять эту историю, но обстоятельства сложились иначе. В тот же день к Анненкову явился командир Оренбургского полка Завершинский48, который от лица всего полка требовал наказания извергам. Оренбургский полк уже с прибытием атамана Дутова, считался Анненковым ненадежным, видя в нем разделение симпатий между ним и Дутовым. Не исполнить законного требования полка, многочисленного и храброго, грозило конфликтом, который мог окончиться весьма гадательно, принимая во внимание ненадежность всего отряда. (Безусловно преданными частями Анненков считал только свой личный конвой и Лейб-Атаманский полк.) Анненков решил пожертвовать несколькими близкими сердцу лейб-атаманцами и этим сохранить спокойствие отряда.

Анненковский артиллерист

Своего любимца – есаула Васильева, Анненков однако предупредил, и тот своевременно удрал в Китай и таким образом избег наказания. Остальные шесть человек были арестованы и преданы военно-полевому суду, который, признав их виновными в убийстве с целью грабежа и насилия, приговорил к смертной казни.

Шесть смертников были выданы Анненковым Оренбургскому полку где они и должны были быть казнены таким же способом, как они казнили оренбургских офицеров и их жен и детей (т. е. зарублены шашками).

Мне от нескольких очевидцев приходилось слышать описание этой казни, превращенной в многолюдное зрелище. Насколько помню, постараюсь передать ее.

Оренбургский полк был выстроен у подошвы небольшой горки или холма, здесь же находились многочисленные зрители пришедшие от нечего делать посмотреть представление. Приговоренные в нижнем белье, находились на вершине горы откуда поодиночке спускались вниз. Первым явился Гонаго49, громадного роста со зверской рожей, известный в бытность свою начальником гарнизона дер. Герасимовки, как редкий ликвидатор и насильник женщин.

На суде, по прочтении приговора, Гонаго, как передают, рыдал до истерики; здесь же перед казнью он набрался мужества. С горы вниз он спустился вприпрыжку и подойдя к Оренбургскому полку произнес даже небольшой спич, где он, нисколько не оправдываясь, наоборот афишировал своими взглядами на женщин, на жизнь и на смерть. В заключение он однако просил убить его без мучений.

Казнить Гонаго, вызвался подросток лет пятнадцати. Не спеша он подошел к Гонаго и решил рассмешить публику. Обещая Гонаго, что он убьет его с одного удара он развернулся шашкой и слегка ударил его по шее плашмя. Гонаго, вообразив себя убитым, повалился на землю, при гомерическом хохоте многочисленных зрителей.

Ординарцы атамана Анненкова (впереди сотник Евстифеев). Лагерь Веселый, Синьзцян, 1920

Атаман Б.В. Анненков со своими ординарцами. Лагерь Веселый, Синьцзян, 1920

Подняться Гонаго не мог, так как был связан по рукам, и вот тут начались его мучения. Мальчишка-палач, был очевидно мастер своего дела. Он начал колоть его шашкой то в живот, то в грудь. Бодрое настроение покинуло Гонаго и он извивался и ревел как бык. Затем началось форменное четвертование. У него были отрублены обе ступни ног, затем руки по локоть, затем опять ноги, потом опять руки. Без рук и ног, облитый кровью Гонаго продолжал жить и кричать. Наконец ему отрубили голову и этим прекратили его жизнь и страдания.

Если Гонаго страдал много, то остальные 5 смертников страдали еще больше, так как принуждены были все это наблюдать и знать, что тоже самое будет и с ними.

Казнь всех шести человек продолжалась около 2 часов. На другой день Оренбургский п[олк] в полном составе ушел из Орлиного гнезда в Китай в д. Джимпань, где присоединился к отряду атамана Дутова.

На этом заканчиваются записки В. Н. Ефремова, и далее в этой же записной книжке идет дописка другим почерком, сделанная видимо кем-то из членов Объединения Лейб-Гвардии Казачьего Его Величества полка. (Р. А., М. И.)

Отец [В.Н. Ефремова] – управляющий Канцелярии Туркестанского генерал-губернатора ген. Самсонов, Мартсон и ген. Куропаткин.

Василий Николаевич Ефремов родился в 1895 г. 30 марта с/с50 в Донской области, Островской станице в хуторе Красном. Учился в Новочеркасской частной гимназии Петрова, а потом с 6 класса в Ташкентской гимназии, которую окончил в 1915 в январе месяце, ускоренный выпуск, сдав аттестат зрелости, после чего поступил в Сотню Николаевского Кавалерийского Училища в Петрограде. Окончил в октябре 1915 ускоренный курс и выпущен в Л[ейб-]Гв[ардии] Казачий полк прапорщиком с прикомандированием. Служил в 3 Штандартной сотне у В. А. Дьякова51, есаула. Осенью 1916 был прикомандирован по желанию к Л[ейб-]Гв[ардии] Егерскому полку, где был недостаток офицеров в виду сильной убыли. После чего продолжал службу в 3 сотне, которой командовал В. Кононов52 до революции 1917. Летом был откомандирован в Штаб Армии (Особой). В сентябре 1917 г. получил отпуск, узнав о смерти отца, и уехал в Ташкент.

За службу в Л. Гв. Егерском полку получил значек полка. Был прикомандирован с подъесаулом Я. Ф. Рыковским53, А. К. Соколов[ым]54 и хорунжим граф[ом] М. В. Муравьев-Амурским55. В Ташкенте участвовал в подпольных белых организациях и принимал участие в Осиповском восстании. Осипов56 б[ывший] офицер и военный комиссар больщевицкий. После подавления восстания Осипова скрывался в Ташкенте. Вскоре после этого бежал в Семиречье под видом пикетажиста ирригационной изыскательской партии, с ней уехал в Семиречье. Во главе партии стоял инженер Иорданский57.