Н. Холодковский - Карл Бэр. Его жизнь и научная деятельность Страница 10

18 августа 1864 года в С.-Петербургской академии наук состоялось торжественное празднование бэровского юбилея. Явилась масса депутаций, писем, телеграмм; затем последовал торжественный обед с бесчисленными тостами на русском, латинском и немецком языках. Особенно выдающеюся была речь академика Мидцендорфа. Бэр, со своей стороны, отвечал прекрасною речью, полною ума, бодрости и добродушного юмора. Государь Император пожаловал юбиляру пожизненную ежегодную пенсию в 3 тысячи рублей, а при Академии наук была учреждена Бэровская премия за выдающиеся исследования по естественным наукам.

После юбилея Бэр считал свою петербургскую карьеру окончательно завершенною и принял решение перебраться в Дерпт, так как, уехав за границу, он был бы слишком удален от своих детей. Семья Бэра к этому времени сильно сократилась: единственная дочь его Мария вышла замуж в 1850 году за доктора фон Лингена, а из шести его сыновей осталось в живых лишь трое; жена Бэра умерла весною 1864 года. Разные хлопоты с петербургскими делами, приведение в порядок и отправка богатой библиотеки и коллекций Бэра затянула переезд его в Дерпт более чем на два года, так что только в начале лета 1867 года он переселился наконец в родной университетский город.

Престарелый ученый продолжал и здесь, на покое, интересоваться наукою. Он готовил к печати разные свои неопубликованные работы и по возможности следил за успехами знания. ум его был все так же ясен и деятелен, но физические силы стали все более и более изменять ему. В особенности ослабли его глаза, столь зоркие и выносливые в молодости. Правым глазом он почти ничего не видел уже по прибытии в Дерпт; левый глаз также видел плохо, так что Бэр должен был пользоваться услугами чтеца и писца под диктовку. Особенно тягостны были полуслепому старику долгие зимние месяцы, когда так мало света, и без того уже все более ускользавшего от его глаз. Ноябрь был ему всего более ненавистен; по свидетельству одного из его биографов, Бэр писал однажды своей дочери, не теряя добродушного юмора и в этом тяжелом положении, что ноябрь совершенно бесполезен и его следовало бы уничтожить. Зато весна чрезвычайно его радовала; особенно любил старик цветы, за которыми тщательно ухаживал в садике, примыкавшем к его дому.

Дни старого Бэра проходили тихо и однообразно, но были полны содержания. Он вставал, как многие старые люди, довольно рано утром; если это было летом, то он что-нибудь делал в саду, – или же ходил взад и вперед по кабинету, обдумывая то, что собирался диктовать писцу, который являлся в десять часов. Диктование продолжалось до часа дня, затем следовал отдых, а в два часа подавался обед. После обеда Бэр обыкновенно спал, а от пяти до семи часов заставлял читать себе вслух; за вечерним чаем сестра или внуки читали ему газету. По воскресеньям к ним заходили иногда близкие знакомые – профессора Штида и Энгельгардт. Кроме того, вечером по средам у Бэра собиралось общество – кружок дерптских профессоров; велась оживленная беседа, в которой престарелый хозяин принимал деятельное участие; иногда читались рефераты по разным научным вопросам, причем изредка и сам Бэр читал небольшие доклады, продолжавшиеся не более двадцати минут. Несколько раз он отважился даже читать публичные лекции, через что сделался известным всему городу и приобрел себе массу друзей и почитателей.

В 1872 году Дерпт праздновал его восьмидесятый день рождения, а в 1874 году – шестидесятилетие его научной деятельности.

Из литературных работ Бэра, оконченных в этот период его жизни, можно указать в особенности на большую статью «О заслугах Петра Великого в географии», на статьи исторического содержания (о местностях, где путешествовал Одиссей, и об Офире), далее – на ряд статей о дарвинизме. Из этих статей видно, как жив и деятелен был ум этого на вид беспомощного, почти слепого старика: слог их так же ясен, блестящ и оживлен, как и слог статей, написанных им за несколько десятилетий перед тем.

Но смерть подкрадывалась к нему все ближе и ближе; чаще и чаще старик прихварывал, хотя никогда не болел подолгу, не изменял своего образа жизни и даже не отменял своих сред. Менее чем за неделю до своей смерти он принимал еще в среду гостей. В пятницу он простудился, захворал и в понедельник слег, а во вторник 16 ноября 1876 года скончался тихо, без агонии, как будто уснул. Так мирно закончилась эта великая, простая и деятельная жизнь.

В 1886 году (16 ноября) состоялось торжественное открытие памятника, сооруженного Бэру в Дерпте, при этом дерптский профессор Розенберг произнес прекрасную речь о научных заслугах Бэра. Памятник работы академика Опекушина изображает Бэра сидящим в кресле, с развернутою книгою на коленях и со взором, задумчиво устремленным вдаль. Копия этого памятника находится на площадке главной лестницы С.-Петербургской академии наук.

17 февраля 1892 года исполнилось сто лет со дня рождения Бэра. В С.-Петербургской академии наук особого официального празднества по этому поводу не было; Его Высочество президент академии собственноручным письмом поздравил дочь покойного, Марию фон Линген. Академия приветствовала ее через депутацию, а вечером произошло семейное чествование памяти Бэра у внука его, доктора Макса фон Лингена. Дерптский университет почтил память своего почетного члена торжественным собранием Дерптского общества естествоиспытателей, на котором были произнесены речи профессорами Драгендорфом и фон Кеннелем; в Ревельской дворянской школе (Ritter– und Domschule) также было торжественное заседание в память Бэра.

Глава VI

Имя Бэра упоминается в каждом университетском курсе зоологии как имя одного из величайших корифеев науки. Более всего он известен как эмбриолог, но нетрудно показать, что он оказал громадные заслуги и в других морфологических науках; кроме того, он оставил после себя видный след в географии и антропологии, и вообще его научная деятельность поражает своим объемом, глубиною, оригинальностью и многосторонностью. Здесь мы можем дать только краткий обзор этой громадной деятельности. Чтобы правильно оценить творческую деятельность Бэра как носителя новых морфологических идей, лучше всего прибегнуть к эффекту контраста, то есть бросить взгляд на общее состояние науки о животных в ту эпоху, когда Бэр начал свою деятельность.