Павел Федоров - Генерал Доватор (Книга 1, Глубокий рейд) Страница 10

- Надо сформулировать выводы и послать штабу армии, - задумчиво проговорил Доватор. - Я, пожалуй, продиктую вам... запишите. Напишем коротко и пошлем по радио шифровкой: "Предполагаемая операция кавалерийских дивизий по тылам противника не может быть осуществлена ввиду совершенности стратегии и тактики немецкого командования. Такое мероприятие повлечет за собой окружение и уничтожение конницы. Подробности особым рапортом. Подпись: "За полковника Доватора подполковник Холостяков".

- Но, понимаете ли, это... - начал в замешательстве Холостяков.

- Позвольте! Вы только сейчас говорили. Я ничего не прибавил!

- Да, но писать так нельзя... - смущенно ответил Холостяков.

- Если можно говорить, почему нельзя написать? - Доватор уже не скрывал иронии. - Нет уж, извольте подписать!

- Этого я не могу...

- Не можете? - насмешливо спросил Доватор. - Трудно?..

Порыв ветра надул оконные занавески, как паруса; жалобно скрипнули распахнутые оконные створки.

В штаб вошли Осипов, Наумов и лейтенант Гордиенков. Увидев их, Доватор оживился, повеселел.

- Мы ждали вас через несколько дней, - проговорил Осипов.

- Надо уметь появляться тогда, когда тебя не ждут, - улыбаясь и пожимая Осипову руку, отвечал Доватор. - Я уж и в дивизии побывал, и к тебе в полк наведался, обедал там, коня перековал, а хозяин и ночевать домой не приехал!.. Ах ты, старый косолапый дружище!..

- Обидно, Лев Михайлович, ей-богу, обидно. Значит, пропала целая ночь, а поговорить есть о чем! - с искренним сожалением сказал Осипов.

Алексей Гордиенков крепко обнял Доватора.

Капитан Наумов, внимательно наблюдавший шумную встречу, улыбался, точно радуясь свиданию старых друзей и непринужденному тону полковника. Доватор вопросительно посмотрел на него. Наумов шагнул вперед и отчетливо проговорил:

- Оперативный дежурный капитан Наумов!

- А как вы сюда попали? - пожимая ему руку, спросил Доватор.

Наумов смутился.

- Вы были адъютантом у генерала в штабе фронта?

- Так точно, - ответил Наумов. - С генералом характером не сошлись...

- Люблю откровенность... Да, разные бывают характеры, разные люди... Я три дня назад в резерве спрашиваю одного капитана: "За что получил орден Красного Знамени?" - "За усы!" - "Как за усы? У тебя и усов нет!" - "Зато, говорит, у адъютанта атамана Шкуро такие были - насилу шашкой сбрил". Пришлось этого капитана назначить начальником штаба дивизии. Ответил хорошо... Товарищ подполковник, вы немного подождите, - сказал Доватор, заметив, что Холостяков хочет уйти. - Мне необходимо посмотреть материалы разведки.

Холостяков выдвинул ящик, положил на стол папку и молча отошел в сторону.

Доватор открыл папку. Долго просматривал лежавшие в ней бумаги. Здесь было несколько разведсводок штаба дивизии и целая пачка донесений отдельных разведгрупп. Большинство из них было составлено неряшливо. Попадались противоречивые сведения. Лев Михайлович достал из полевой сумки карту, сверил с ней какую-то бумажку.

- Тут, я вижу, сам аллах не разберется. - Постучал по папке карандашом, спросил: - Кто командир разведэскадрона?

- Я, товарищ полковник! - выступая вперед, ответил Гордиенков.

- В этом районе есть немцы? - задал вопрос Доватор, показывая координаты.

- Точно неизвестно, - ответил Гордиенков. - Туда направлены две группы.

- Когда они должны вернуться?

- Группа номер один должна была вернуться вчера, но почему-то не вернулась...

- А разыскивать послали?

- Сегодня пошла вторая группа, - сказал Холостяков.

- Почему вчера не послали разыскивать? - упрямо допытывался Доватор.

Неловкое молчание.

Лев Михайлович обвел присутствующих взглядом. В его глазах пламенели искорки гнева.

- Вас интересуют живые люди или нет? А может, они уже мертвые? Интересуйтесь судьбой и мертвых людей! Вас спросят. Может быть, некоторые из них ранены, ждут вашей помощи! А мы в это время спорим об "искусной стратегии германского командования"! Извините!..

Он порывисто скинул бурку и бросил ее на диван. Стройный, широкоплечий, с сердито сдвинутыми бровями, он резким движением одернул полы коверкотовой гимнастерки.

- Извините! - повторил он сурово. - Так воевать нельзя!

Все молчали, испытывая неловкость. Каждый чувствовал долю своей вины, а Холостяков в особенности, и каждый думал: "Как же это могло получиться?"

- Гордиенков! Немедленно серию разъездов на розыски. А сам - бери людей и привези мне... - Доватор взглянул на карту, быстро прикинул расстояние, - привези через двенадцать часов точные данные, что делается в поселке Ордынка и в хуторе Коленидово. Если что будет особо важное, немедленно присылай донесение. Понял?

- Так точно! - Алексей, повторив приказание, спросил: - Разрешите выполнять?

Доватор кивнул головой. Вслед за Гордиенковым вышел и капитан Наумов.

В комнате было тихо. Издалека доносился глухой гул артиллерийской стрельбы, слышались дрожащие звуки сигнальной кавалерийской трубы и тревожное конское ржанье.

- Отчего кони ржут? - неожиданно спросил Доватор.

- Овса просят, - проговорил Осипов. - Пятые сутки овса не получаем. Норму перебрали...

Доватор, сдвинув брови, посмотрел на подполковника Холостякова.

В эту самую минуту в штаб вошел коновод Доватора - Сергей. Выражение лица у него было такое, точно он пять минут назад убил человека и теперь пришел к прокурору каяться.

- Товарищ полковник, с Соколом неладно!

- Что такое? - встревоженно спросил Доватор.

- Захромал... не ступает. Кузнец, наверно, заковал. Вот в ихнем полку вчера перетягивали. - Сергей кивнул на Осипова.

- Не может быть! - возразил Осипов. - У меня отличные кузнецы.

- Чего там не может быть! - Доватор гневно глянул на Осипова, словно не кузнец заковал коня, а сам майор. - Это не кузнец, а палач! Где ты только отыскал его! - Круто повернувшись к коноводу, резко спросил: - А ты где был, когда ковали? Чего смотрел? Ты должен следить, как забивают каждый гвоздь! Чему я тебя учил? - И Лев Михайлович вместе с коноводом пошел осмаривать захромавшего коня.

Следом за ним вышел и Осипов, огорченный тем, что коня заковали именно в его полку.

Во дворе, около деревянного сарая, стоял коновод, держа под уздцы накрытого белой попоной рослого, темно-гнедой масти коня. Конь гордо и свободно вскинул небольшую сухую голову. Огромные, глубоко посаженные глаза его смотрели весело и испытующе; казалось, он был менее всего озабочен беспокойством хозяина. По нежной шелковистой коже Сокола, по его мускулистой груди, выпуклым связкам, резко очерченным ноздрям, удлиненным бабкам Осипов опытным взглядом завзятого лошадника оценил породу и должен был признать, что его красавица Легенда при всех ее качествах не имела тех статей, которые имел Сокол. Он был крупней, мускулистей и поразительно длинен в корпусе, что таило в себе огромную силу, выносливость и резвость. Конь стоял на трех ногах, поднимая левую переднюю, чуть-чуть касаясь земли краешком копыта. Он поматывал головой, будто извинялся за неприличную позу, но глаза у него были задорные, ноздри заметно трепетали.