Алексей Карпов - Юрий Долгорукий Страница 105

О случившемся Юрию стало известно от черниговских князей — Изяслава Давыдовича и Святослава Ольговича. Смерть киевского князя, как всегда, повлекла за собой изменения в расстановке политических сил. Черниговские князья, возмущенные предательством Святослава Всеволодовича, обратились к Юрию с предложением о заключении союза{305}. Юрий, естественно, согласился. Новый политический блок был направлен против князей «Мстиславова племени».

К тому времени на Русь возвратился сын Юрия Долгорукого Глеб. Будучи, как и другие старшие Юрьевичи, наполовину половцем, он сумел найти общий язык с «дикими» кочевниками и привел в помощь отцу значительные половецкие отряды. Юрий поручил Глебу самостоятельно действовать в Южной Руси. И в те самые дни, когда Ростислав праздновал свое вокняжение в Киеве, Глеб «с множеством половець» подступил к Переяславлю, в котором пребывал Мстислав Изяславич.

Юрий и прежде более всего отстаивал свои «отчие» права именно на этот город. Глебу уже приходилось княжить здесь, и потому он считал Переяславль в полном смысле слова своим городом. Но и Мстислав Изяславич бездействовать не собирался. Он заблаговременно послал весть о сосредоточении половцев у границ своего княжества Ростиславу Мстиславичу, и тот направил ему в помощь своего сына Святослава. Сам же Ростислав двинулся к Пересечену (городу в Киевской земле), где принялся «скупливати дружину».

Под Переяславлем завязалось ожесточенное сражение: дружины Мстислава Изяславича и Святослава Ростиславича «начата битися с ними (с половцами Глеба Юрьевича. — А.К.), выездяче из города, бьяхутся с ними крепко». Половцы к такому повороту событий не были готовы и предпочли отступить: «поидоша прочь от города… бояху бо ся Ростислава и Святослава». Вместе с ними, «не успев же… ничто же», отступил и Глеб. Нигде не задерживаясь, они отошли за реку Сулу, служившую границей между Степью и Переяславской землей. По дороге половцы разорили город Пирятин на реке Удай (притоке Сулы): «овех избиша, а иных в плен поведоша». За Сулой они и остановились, готовясь к новому нападению на Русь.

Победа над Глебом вдохновила нового киевского князя. «Ростислав же то слышав, нача гадати с братьею своею пойти Чернигову на Изяслава на Давыдовича». Целью похода было не допустить объединения черниговских князей с Юрием Долгоруким. О последнем к тому времени стало достоверно известно, что он собирает свои войска в Суздальской земле и готовится выступить к Киеву в союзе с черниговским Изяславом. «Абы ны упередити Дюргя, — рассуждал Ростислав перед дружиной. — Любо и проженем (изгоним. — А.К.), любо примирим к собе». Князь даже не стал заезжать в Киев. Соединившись с племянниками — «сестричичем» Святославом Всеволодовичем и «братаничем» Мстиславом Изяславичем, — а также с торками (которых, правда, пришло немного), он переправился через Днепр у Вышгорода и остановился здесь, «скупливая дружину свою». Была середина зимы 1154/55 года — самый конец декабря или, скорее, начало января. И вот на следующее утро после перехода Днепра в лагерь к князю прибыл гонец из Клева с сокрушительным известием: ночью, под утро, в Киеве умер князь Вячеслав Владимирович. Еще накануне он был «добр и здоров», вечером пировал с дружиной, «и шел спать здоров; якоже легл, тако боле того не въстал, ту и Бог поял».

Ростислав покинул дружину и отправился в Киев. «И тако плакася по отци своем, и проводи его до гроба с честью великою с множьством народа, и положиша у Святыя Софья, идеже лежить Ярослав, прадед его, и Володимир, отець его». На княжеском, «Ярославлем», дворе Ростислав созвал дружину почившего князя, а также его тиунов и ключников. Были принесены сокровища покойного — «порты, и золото, и серебро». Ростислав приказал раздать все по монастырям, и по церквам, «и по затвором, и нищим»; себе же оставил один только крестик, «на благословление». После этого, захватив «прок дружины Вячеславли», князь отправился на ту сторону Днепра, к ожидавшему его войску.

Предстояло решить, что делать дальше. Смерть Вячеслава Владимировича сильно осложнила положение Ростислава в Киеве. Система «дуумвирата», при которой «старейшинство» дяди служило надежным прикрытием реальной власти племянника, была разрушена. Теперь Ростиславу для отстаивания своих прав приходилось опираться исключительно на военную силу. Между тем, в отличие от старшего брата, он не был прирожденным полководцем. («Яз люблю, брате, мир», — как мы помним, говорил он Изяславу.) Но ситуация сложилась парадоксальная — поставленный в непривычные для себя условия, Ростислав выбрал неверную линию поведения, отдав предпочтение нелюбимой войне перед привычным и любимым миром.

Созвав на совет племянников Святослава Всеволодовича и Мстислава Изяславича, а также сына Святослава и своих «мужей», Ростислав Мстиславич «нача думати… хотя пойти Чернигову». Бояре принялись отговаривать князя, предлагая ему сначала заключить новый «ряд» с киевлянами — уже в качестве полновластного князя: «Ты ся еси еще с людми [в] Киеве не утвердил. А поеди лепле в Киев же, с людми утвердися. Да аче стрыи придеть на тя Дюрги, поне ты ся с людми утвердил будеши, годно ти ся с ним умирити, умиришися; пакы ли, а рать зачнеши с ним». Однако князь не внял этому вполне разумному совету. Понимая неизбежность войны с Юрием, он решил все же исполнить намеченное: опередить дядю и вывести из игры его черниговского союзника.

Войска двинулись к Чернигову. Остановились на реке Белоус (Боловес), откуда Ростислав послал к Изяславу Давидовичу с предложением мира. «Целуй нама хрест, — потребовал он от черниговского князя. — Ты в отцине своей Чернигове седи, а мы у Киеве будем». Но Изяслав Давыдович уже изготовился к войне, а потому отверг мирные предложения Ростислава. Он надеялся на союз с Юрием, а конкретнее — на половцев князя Глеба Юрьевича, к которому заблаговременно обратился с просьбой о помощи. «Оже есте на мя пришли, — отвечал он князьям, — а како ми с вами Бог дасть». И действительно, заключать мир с противником, вторгшимся в пределы его княжества, было бы унижением для князя.

Тем временем Глеб Юрьевич со своими половцами подоспел к Чернигову. Объединенная черниговско-половецкая рать выступила из города и также подошла к Белоусу. Здесь и должно было разыграться сражение, в котором решалась судьба Киева. Войска разделяло замерзшее русло реки. Передовые части обеих ратей, «стрельцы», начали перестреливаться через реку, что всегда предшествовало самой битве. Но оказалось, что Ростислав привел слишком мало войск. Князь дрогнул в самый неподходящий момент, когда от его выдержки и хладнокровия зависел успех всего дела. Напуганный численным превосходством половцев, он стал просить у Изяслава Давыдовича мир, причем на этот раз выразил готовность не только уступить ему Киев, но и отказаться от «отчего» Переяславля в пользу Глеба Юрьевича.