Юрий Гальперин - Воздушный казак Вердена Страница 106

Мысленно Казаков возвращался к разговору с английским командующим: ему, русскому человеку, как наемнику предлагали убежище в Лондоне, конечно, убежище, спасение от неминуемой расплаты… А ведь он заслужил кару… Выходит, потеряна солдатская честь, которой он дорожил больше всего на свете, и родина потеряна?..

Возможно, что так приходило к Казакову запоздалое, беспощадное прозрение… Не о том ли свидетельствует летописец, запечатлевший день 1 августа 1919 года: «Капитан Модрах в последний раз пожал Казакову руку и пошел на пристань, чтобы уехать в Архангельск и оттуда пробраться в устье Енисея к Колчаку.

— Я провожу вас на «сопвиче», — сказал Казаков и направился к своему ангару. В ангаре возился у самолета механик.

— Опять обновка? — спросил Казаков, заметив на механике новую кожаную куртку.

— Чужая, англичане подарили перед отъездом…

— Да… — задумался вдруг Казаков, — все здесь чужое. Аэропланы. Ангары… Даже форма на мне… Только вот земля еще наша… Выводи! — сказал он и пошел медленно по аэродрому. По дороге нагнулся, поднял стебелек травы и, кусая его, опустил голову, зашагал еще медленнее, о чем-то напряженно думая, и очнулся только тогда, когда увидел перед собой самолет…

Перед полетом по своему обыкновению перекрестился, проверил рули и, взлетев, начал делать свой обычный круг над аэродромом.

От уплывавшего парохода стелился тонкой змейкой дым.

Казаков поднялся еще выше, как бы желая набрать достаточную высоту и быстро нагнать уплывающий пароход.

Вдруг… разворот, самолет переходит почти в отвесное пикирование… «Сопвич» стрелой мчится к земле и с грохотом врезается в нее около своего ангара… Треск, пыль…

Бежали к разбитому аэроплану люди.

Возле груды обломков с непокрытой головой замер механик. Тут же лежал Казаков. Он был мертв…»

Эти очерки-воспоминания А. Матвеева, написанные в эмиграции, названы очень точно — «Разбитые крылья».

Трагически и бесславно разбил свои крылья русский ас.

В том же 1919 году английский генерал Нокс, военный советник адмирала Колчака, писал своему правительству: «Можно разбить миллионную армию большевиков, но когда 150 миллионов русских не хотят белых, а хотят красных, то бесцельно помогать белым».

Казаков не знал этих мыслей английского генерала, но он был русским и, видимо, сам понял позор неправого дела…

Решительное наступление Красной Армии завершилось освобождением основной базы интервентов и белогвардейцев на Северодвинском направлении — взят Двинской Березник. На аэродром вместе с комиссией по учету захваченных трофеев приехал заместитель начальника авиации 6-й армии Александр Сергеевич Слепян. Хотя большинство аэродромных строений было взорвано, сожжены аэропланы, все же осталось немало ценнейшего имущества: запасные части, детали моторов, ящики с бомбами, целая цистерна настоящего бензина…

Пока члены комиссии изучали трофеи, Слепян беседовал с местными жителями, мобилизованными на обслуживание летной базы. Спросил и о Казакове. Его поминали добром: не обижал людей. Говорили, что был слух, будто к красным перелететь собирался, за это ему англичане и сунули бомбу в самолет. Вот, мол, и погиб. Может быть, и не так было, добавляли другие, но факт, что на похороны Казакова никто из англичан не пришел.

Потом его провели на окраину аэродрома — к могиле с двумя перекрещенными пропеллерами. На белой доске надпись: «Летчик Казаков. Сбил 17 немецких самолетов. Мир праху твоему, герой России». Подошли и другие летчики. Молодые. Со смешанным чувством стояли они у могилы бывшего героя… Это рассказано уже по свидетельству самого красвоенлета Слепяна, дожившего до наших дней, бывшего поручика, полного георгиевского кавалера…

Красные витязи

В конце мая 1918 года Коллегия была преобразована в Главное управление Рабоче-крестьянского Красного Военно-Воздушного Флота (Главвоздухофлот) во главе с Советом в составе начальника и двух комиссаров. Комиссарами назначены Константин Васильевич Акашев и Андрей Васильевич Сергеев. «…Все распоряжения по ВВФ принципиального характера или имеющие решающее значение, — говорилось в приказе № 1,—…действительны при наличии не меньше двух подписей членов Совета… Вопросы, касающиеся материального снабжения, денежной отчетности, заводские и научно-технические относятся к ведению комиссара Акашева».

… Обстановка в стране все напряженнее, особенно на Восточном фронте, где белые рвались к Казани. Именно там, как определил Ленин, «решалась судьба социалистической революции». На Ходынском аэродроме готовятся к отправке на фронт авиагруппа И. Павлова, авиаотряд И. Сатунина. Чем же располагают воздушные бойцы?

Отряд Сатунина грузит на платформы два «ньюпора», «сопвич» и «фарман». Не густо. На остальных платформах — автомобиль «уайт», боезапасы, бочки с горючим. В теплушках люди. Накануне состоялся митинг авиачастей Москвы, на котором выступил Н. И. Подвойский. Призыв один — защитить революцию!

После митинга Подвойский с Акашевым проверили подготовку в боевой группе истребителей Павлова, в ней двенадцать самолетов, это уже серьезная сила.

Акашев просит наркома помочь с горючим, бензин — целая проблема.

— Сделаем все, что можно, Константин Васильевич. Вам тоже надо поторапливаться, дела под Казанью…

— Только бы не прорвались к Свияжску…

Станция Свияжск совсем рядом с Казанью, там и аэродром.

Москва все, что можно, отдает фронту. Из столицы выехали представители Реввоенсовета Республики, чтобы собрать в кулак все силы. Войска, действующие по обеим сторонам Волги, объединяются в 5-ю армию.

Прибыв в Свияжск, Акашев принимает на себя командование авиацией армии.

30 июля прибыла в Свияжск группа Павлова. Сразу началась разгрузка эшелона, сборка аппаратов, и вскоре одиннадцать самолетов стояли на старте в полной боевой готовности. Акашев обсуждает с Павловым план боевых действий. Комиссар Главвоздухофлота продолжает размышлять вслух:

— Белочехи еще и «народную армию» развертывают, мы уже чувствуем, как нажим растет. Такие бои идут… Сейчас Сатунин снова полетел на разведку. Вот что он докладывает… — И Акашев повернул к Павлову лежавшую на столе карту.

— Пока о вас белые толком еще не знают, стоило бы сейчас нанести удар всей группой, да еще из двадцать третьего отряда возьмите три самолета — и прямо на город.

— Согласен, товарищ командующий. Большого ущерба Казани мы не причиним, но беляков растревожим. Неизбежно начнется паника.

— Вот именно, и ударить по центру надо, где штабы, да и казармы там неподалеку. Сатунин вот-вот вернется, он подскажет. Но все боеприпасы не расходуйте, на обратном пути поддержите нашу пехоту, постреляйте по войскам. Летчики надежные?