100 великих удивительных людей - Михаил Николаевич Кубеев Страница 107

Ханжонков много работал, он умел улавливать настроение публики и ее потребности. Так, в 1911 году он выпустил на экраны свой первый полнометражный фильм патриотического характера «Оборона Севастополя». О героической обороне города во время Крымской войны 1853–1856 годов, его героях, офицерах и солдатах. Чтобы снять такой фильм, пришлось потратить около 40 тысяч рублей. Император Николай II расщедрился и для массовки разрешил участие регулярных войск.

К этому времени уставный капитал общества составлял 500 тысяч рублей, что позволило его компании в 1913 году построить в Москве первый электротеатр, названный «Пегас». Он появился на Триумфальной площади, а с 1915 года стал выходить журнал «Пегас», посвященный событиям в кинематографическим мире России, а также в мире театра, литературы, музыки.

После установления в 1918 году советской власти кинотеатр «Пегас» был национализирован, его передали в ведомство рабочих профсоюзов, он получил новое название «Горн». Кинокомпания Ханжонкова разорилась.

Эти печальные события не могли не отразиться на здоровье страдавшего от ревматизма Александра. Он передвигался на костылях, иногда пользовался инвалидной коляской. Без чужой помощи двигаться ему было уже тяжело. В 1918 года, потеряв все свое имущество, по состоянию здоровья вместе с семьей и остатками рабочего коллектива он переселился в Крым, создал в Ялте свое кинопроизводство, выпускал фильмы. С этого момента там зародилась известная Ялтинская киностудия.

Но в 1920 году продолжалась Гражданская война, Красная армия готовилась захватить Крым, последний оплот белого движения. Ханжонков вместе с женой и детьми вынуждены были отправиться в эмиграцию, уехали в Константинополь, затем переместились в Милан, осели в Вене.

На новых местах Ханжонков пытался наладить кинопроизводство, он тратил деньги на сценарии, на артистов, но ничего не выходило.

Спасение пришло из Советской России, нарком просвещения Анатолий Луначарский предложил известному кинопродюсеру вернуться на родину, обещал возможность снова заняться производством новых фильмов.

Увы, ничего хорошего из этой затеи не вышло. Ханжонков появился в Москве, но в ней он был чужой, ни знакомых, ни условий для предпринимательской деятельности. Его назначили директором одной из студий Пролеткульта. Развернуться не дали, не понимали его идеи и в 1926 году якобы «за перерасход средств и невыполнение плановых обязательств» арестовали и отправили в тюрьму. Отсидел шесть месяцев. Амнистировали в зале суда, но бывшего белого лишили всех прав состояния, сделали нищим. Заниматься кинематографом запретили. Человек и творец в нем были уничтожены.

Он с женой отправился в Ялту, ему выделили там одну комнату. Болезнь прогрессировала, он еле передвигался, никакой помощи ни от кого не ждал. От отчаяния в 1934 году написал письмо председателю Кинофотоуправления СССР. Выразил просьбу обратить внимание на его бедственное положение. Он готов стать полноправным членом советской кинематографии, он готов служить…

Его просьбу рассмотрели, реабилитировали, выделили пенсию в размере 350 рублей. И это был конец. Заниматься кинематографической деятельностью сил и здоровья уже не было. Он принялся писать мемуары, хотел создать летопись российского кинопроизводства…

Книга под названием «Первые годы русской кинематографии» вышла в 1937 году, но… Над ней основательно поработали редакторы, многое выкинули, «переписали» на новый социалистический лад.

Наступил 1941 год. Крым оккупировали германские войска. В Ялте хозяйничали гитлеровцы. Знаменитому кинематографисту Ханжонкову новые власти выделили две комнаты в его когда-то бывшем доме. В немецкой газете «Голос Крыма» появилась статья о Ханжонкове, «который с уверенностью смотрит в новое будущее, в котором он сможет принять участие своим творчеством…».

Красная армия освободила Крым в мае 1944 года, Ханжонкова трогать не стали. Кого трогать, он не мог подниматься со своей коляски, жить ему оставалось считаные месяцы. Умер он 26 сентября 1945 года. Вместе с ним канула в Лету удивительная и почти забытая эпоха начала и развития российского кинематографа.

Британский «авантюрист»

Сомерсет Моэм, 1874–1965 гг

В 1915 году известному британскому писателю, драматургу Уильяму Сомерсету Моэму предложили испытать себя в роли агент секретной службы. Ему сказали, что оружие не поднадобится, в статусе писателя он начнет вести наблюдение. Ему предстоит доставка документов, например, из Швейцарии во Францию и обратно.

«Сколько вы знаете языков?» – «Свободно французский, немецкий, немного испанский, итальянский…» – «Вот и прекрасно, это то, что нам нужно. Ничего не бойтесь, вы способный человек».

Сомерсет Моэм

Его познакомили с кадровым сотрудником британской внешней разведки, который провел с ним краткий курс обучения. И благословил 41-летнего писателя, его направили на оперативную работу в Женеву.

«Жить будете в гостинице – у вас все по правде, не нужно никаких легенд – вы известный писатель, собираете материал для очередной книги. Добьетесь успеха, вас не похвалят, провалите работу, вам не помогут. Дело спасения утопающего… Успеха!»

Зачем понадобилось Моэму такое опасное приключение? У него почти каждый год выходило по роману. Гонораров было более чем достаточно, он даже завел себе секретаря.

Во-первых, влекло любопытство. Хотелось узнать, как это оказаться в шкуре агента «секретной службы его величества», взыграл в нем авантюрист, во-вторых, требовались смена обстановки и новые впечатления, в-третьих, за все это ему обещали хорошо платить.

Он выдержал почти год. Притворяться больше не имело смысла, разведчик из него не получился. Особых операций не проводил, участвовал лишь во встречах с агентами и передавал от них информацию в Центр.

Французский язык он выучил в Париже, родился в 1874 году на территории английского посольства. Его отец был юристом, мать занималась детьми, в семье росло четверо мальчиков, Сомерсет был самым младшим. Он рано потерял родителей, его мать умерла, когда ему исполнилось 8 лет, через два года за ней последовал отец. Мальчики остались сиротами. Пришлось возвращаться домой в Лондон.

Но к кому? Эти три печальных события отразились на его здоровье. Он возвращался на родину, в страну, которую совершенно не знал, не знал английского языка, не знал, с кем будет жить.

Едва приехав в Лондон, от незнакомого окружения, от вида чужих людей, говоривших на незнакомом языке, стал заикаться. Позднее он написал: «Я был мал ростом; вынослив, но не силен физически; я заикался, был застенчив и слаб здоровьем. У меня не было склонности к спорту… я инстинктивно сторонился людей, это мешало мне с ними сходиться».

Его отправили в городок Уитстебл в графстве Кент к дяде, который служил викарием. Жизнь в пустынном местечке протекала скучно, дядя оказался суров и прижимист, его жена София, немка, дочь нюрнбергского банкира, оказывала основное внимание застенчивому десятилетнему подростку.

Учебу