Темные времена. Как речь, сказанная одним премьер-министром, смогла спасти миллионы жизней - Энтони МакКартен Страница 11

Черчилль вошел в состав кабинета министров. Это событие было очень важным, но значимость его померкла рядом с другим, произошедшим за обеденным столом у леди Сент-Хельер.

Черчиллю выпала роль «четырнадцатого счастливчика»: такого гостя приглашают, чтобы за столом не оказалось тринадцать человек. Уинстон повернулся к молодой даме, сидевшей рядом. И эта очаровательная девушка через шесть коротких месяцев стала его женой, с которой он прожил всю жизнь. Девушку звали Клементина Хозьер.

Клементине было двадцать три года. Она была дочерью леди Бланш Хозьер, а вот мнения относительно того, кто был ее отцом, расходятся. Одни считают, что это был Генри Монтегю Хозьер, другие называют ее отцом капитана Уильяма (Бэя) Миддлтона. Есть и те, кто считает ее отцом мужа сестры леди Бланш, Элджернона Фримен-Митфорда, или кого-то еще… Леди Бланш вела довольно свободный образ жизни и имела множество любовников.

Клементина окончила Сорбонну и была весьма востребованной дебютанткой. Дважды объявляли о ее помолвке с сэром Сиднеем Пилом, но оба раза она эту помолвку разорвала.

По простой случайности, можно сказать, из-за суеверия Черчилль получил возможность произвести впечатление на женщину, которая всю жизнь будет помогать ему бороться не только с собственными сомнениями, но и с сомнениями других. Хотя она не была политиком, но по своим качествам и обаянию могла бы соперничать с самыми известными членами Палаты общин. Клементина будет верить в мужа – но и строго выговаривать ему за дурное поведение. Она всю жизнь будет хранить ему верность, и ее станут считать движущей силой его жизни. Она будет заботиться о нем в периоды черной депрессии, забывая на время о собственных демонах. Но, самое главное, она всегда будет ставить его интересы – и интересы страны – выше собственных.

Уинстон и Клементина были счастливой парой. Он нежно называл ее Кошечкой (Ка+), она его – Мопсом или Свином (‘Pug’ or ‘Pig’). Они часто расставались и много писали друг другу. Свои письма они подписывали небольшими изображениями этих животных. Брак Клементины многого потребовал от нее: она стала женой члена парламента и оказалась на виду. Ее родители изменяли друг другу и расстались, когда ей было всего шесть лет. И Клементина твердо решила создать идеальную, стабильную домашнюю среду для собственной семьи – и для Уинстона тоже.

Через несколько месяцев после свадьбы Клементина забеременела. 11 июля 1909 года она родила девочку, которую назвали Дианой. Сколь бы сильным ни было ее стремление к семейной идиллии, роды и материнство дались ей нелегко. Уинстон, тревожась о состоянии жены, поддержал ее желание отдохнуть. Через несколько недель после рождения Дианы Клемми вернулась в деревню к сестре, а новорожденная малышка осталась дома с кормилицей. Справившись со своими тревогами, Клементина быстро вернула себе прежнюю уверенность и воссоединилась с дочерью, а потом вернулась в Лондон.

В это время Уинстону было не до семейной жизни. Став председателем Совета по торговле, он проиграл на выборах в Манчестере – поражение было тем более унизительным, что уступил он консерватору. Черчилль был выбит из седла, но не пал духом. Он вскочил в поезд, ехавший в Шотландию, и выдвинул свою кандидатуру на выборах в Данди: они должны были состояться всего через две недели. Там он одержал уверенную победу. Вздохнув с облегчением от того, что ему обеспечено очень надежное место, Черчилль сосредоточился на воплощении в жизнь своих радикальных планов социальных реформ. Он успешно продвинул законопроект о минимальном уровне оплаты труда и о правах рабочих на обеденный перерыв и другие послабления. Вскоре он предложил организовать систему страхования от безработицы и создать биржу труда. Никогда еще политическая репутация Черчилля не была такой высокой, а его отношения с однопартийцами – такими гармоничными.

Либеральная партия сумела одержать победу на всеобщих выборах 1910 года. Как и ожидалось, Черчилль был переизбран в своем округе Данди. В новом правительстве ему предложили почетный пост министра внутренних дел. В его ведении оказались полиция и система уголовного правосудия, но он не оставил своим вниманием и социальные реформы, сосредоточившись в основном на условиях содержания в тюрьмах и исправительных учреждениях. Он был поражен состоянием низов эдвардианского общества: жуткими трущобами, полным бесправием и нищетой. Того, с чем он столкнулся в этот период, он не мог забыть до конца жизни.

Когда Палата лордов, состоявшая из пэров-консерваторов, блокировала прохождение бюджета, предложенного либералами и направленного на проведение социальных реформ, в дело вмешался новый английский король Георг V. Он наделил премьер-министра Герберта Асквита правом распустить правительство и назначить повторные всеобщие выборы 1910 года. Асквит надеялся, что популярность предложенных его партией реформ поможет либералам получить большинство в Палате и принять парламентский акт, который ограничит власть лордов. Это было хорошо для либералов, но ужасно для Черчилля. В его жизни случился первый из ряда серьезных карьерных кризисов, которые оказали на него сильное влияние.

Тысячи шахтеров из маленького городка Тонипанди, затерянного в долинах Уэльса, объявили забастовку, требуя облегчения условий труда. Ситуация ухудшалась стремительно, начались открытые бунты. Главный констебль региона запросил экстренной помощи у армии. Армия, не проконсультировавшись с министром внутренних дел, направила в Уэльс кавалерию и пехоту для восстановления порядка. Как только Черчилль узнал об этом, он приказал остановить солдат в ближайшем городе Суиндоне. Он знал, что такое кавалерийская атака: если бы конники передавили бастующих шахтеров, это была бы полная катастрофа для него лично. Он отправил в Уэльс офицеров лондонской полиции, но к тому времени, когда они прибыли, беспорядки усилились. Один человек погиб – хотя и просто случайно в давке. От Черчилля требовали разрешить спор, и он отправил в Уэльс дополнительные силы полиции. Хотя и неохотно, но он позволил ввести в регион небольшое количество солдат для предотвращения дальнейшей эскалации конфликта. Войска не должны были вступать в контакт с бастующими. Впрочем, это не помогло. Все уже решили, что Черчилль неспособен справиться с ситуацией. Журналисты клеймили его за то, что он не послал войска сразу же, лейбористы рассказывали о жестоких действиях полиции. Черчилля назначили виновным во всем. История забастовки в Уэльсе тяжким грузом лежала на плечах Уинстона весь XX век.

Когда он вернулся в Лондон, лучше не стало. 18 ноября перед парламентом протестовали суфражистки: законопроект о наделении женщин избирательным правом был отклонен. Как министр внутренних дел Черчилль был обязан подавлять подобные гражданские беспорядки. Буквально на пороге парламента произошли жестокие стычки между протестующими и полицией.