Русская пятерка. История о шпионаже, побегах, взятках и смелости - Кит Гейв Страница 11

Полано знал, что в ЧССР, как и в СССР, предпочитают, чтобы их хоккеисты всегда держались стойко и не показывали своих эмоций. Большинство из них такими и были – они хранили все в себе с суровыми лицами и мертвым взглядом. Но Клима был другим. Он постоянно улыбался, все время искал приключений на свою голову. А если не находил, то сам что-нибудь выдумывал.

Но при всем свободолюбии он все же не решился откосить от чехословацкой армии. Именно поэтому он не составил компанию своему лучшему другу Петру Свободе в 1984 году, когда тот сбежал в «Монреаль». Генеральный менеджер клуба Серж Савар настолько блестяще организовал его побег, что хоккейный мир был в шоке, когда «Канадиенс» выбрали Свободу на драфте под общим пятым номером, а секунду спустя он уже поднимался на сцену.

– Мы хотели бежать вместе, – вспоминал Клима, когда уже приехал в Детройт. – Но у меня не получалось, потому что я служил в армии и в самоволку ни за что бы не ушел.

Климе оставалось служить еще два года, когда его задрафтовал «Детройт». Он знал, что в случае дезертирства ему грозит смертная казнь. Как и все, кто раздумывал о побеге навстречу свободе и карьере в НХЛ, он беспокоился за судьбу своей семьи.

Но Полано не думал отступать. Он несколько раз встретился с Климой во время Кубка Канады-1984 – сначала в городе Лондон провинции Онтарио, затем в Баффало, а потом и в Ванкувере. «Крылья» уговорили Климу подписать десятилетний контракт, разделенный надвое. Таким образом клуб оставлял за собой право продлить договор на пять лет, если Петр оправдает их надежды.

Сумма договора была очень серьезная. Климе причиталось порядка 250 тысяч долларов в год, в то время как средняя зарплата в лиге была около 150 тысяч. Десятилетние контракты считались диковинкой для того времени. Но у игрока, который рисковал больше никогда не вернуться на родину, были хоть какие-то гарантии на то, что у него будут средства к существованию.

Однако пройдет еще год, прежде чем Клима, которому уже недолго оставалось до дембеля, наконец даст согласие на побег из Чехословакии в Детройт. К тому моменту Полано уже повысили до помощника генерального менеджера. Его первым большим заданием было продолжать окучивать Климу, в то время как Дэвеллано в нехарактерной для себя манере подписал целую группу игроков для укрепления состава – трех ветеранов НХЛ и пятерых недрафтованных студентов. Терпение владельцев клуба подходило к концу. На тайной встрече с Полано во время Чемпионата мира 1985 года в Праге Клима вновь заявил о своей готовности перейти в «Детройт» и подтвердил, что вскоре начнет заниматься этим вопросом.

В середине августа того же года Полано позвонил его связной в ЧССР и сообщил, что Клима готов к побегу. В составе сборной Чехословакии он отправился в ФРГ – в город Розенхайм, который располагался в пятидесяти минутах езды на юг от Мюнхена, столицы Баварии. Хоккеисты остановились в отеле невдалеке от Нусдорфа. Полано, Джим Лайтс и их переводчик тоже вскоре прибыли в ФРГ. Они встретились с Климой в лесу за отелем.

– Мы понятия не имели, кто к нам выйдет из кустов, – вспоминает Полано. – Было страшно.

Полано и Лайтс призывали Климу бежать с ними в ту же минуту, но он был не совсем к этому готов. Более того, огорошил их новыми требованиями. Во-первых, он хотел, чтобы «Детройт» помог с побегом и его девушке Ирене Зеленак, поскольку был уверен, что больше никогда не вернется на родину. Во-вторых, потребовал пересмотреть условия контракта. Он хотел больше денег. С финансовой частью вопроса «Крылья» разобрались быстро, а вот новость о том, что им придется организовывать еще один побег, к тому же более проблематичный, их совсем не обрадовала.

– Мы твердили ему: «Петр, в Америке полно девушек. Не надо никого с собой тащить», – рассказывает Полано. – Но он настаивал.

После того как Климу заверили в том, что его девушке помогут с побегом, а ему заплатят сколько он просит, форвард дал свое согласие. Договорились, что побег состоится через два дня, в воскресенье. Клима пришел в условленный час в джинсах и футболке, однако в последний момент решил вернуться в свой номер, чтобы взять еще пару вещей – в основном сувениры.

– Это были самые длинные пять минут в моей жизни, – признается Полано.

– Мне никогда не было так страшно, – подтверждает Лайтс. – Сами подумайте, игроков ЧССР во всех поездках сопровождали русские военные. Вокруг них постоянно находились вооруженные люди.

Прошла, как показалось, вечность. И вот глубокой ночью Клима вылез через окошко гостиничного номера и бросился к машине, где его уже ждали сидевший за рулем Лайтс, Полано на пассажирском месте и переводчик на заднем сиденье.

– Это был сумасшедший дом! – восклицает Лайтс.

Будущий перебежчик сел на заднее сиденье взятого напрокат 500-го «Мерседеса», и машина рванула вперед. Клима осмотрел салон.

– Клевая тачка, – сказал он через переводчика. – До какой скорости разгоняется?

Ответ не заставил себя долго ждать. Лайтс пришпорил роскошный седан и мгновенно загнал стрелку спидометра за отметку 190 км/ч, устремившись по автобану – немецкой трассе – без ограничений скорости. Лайтс рассказывает, что ему хотелось как можно быстрее и дальше умчаться от гостиницы сборной ЧССР, где скоро хватятся Климы, когда он не явится на вечернюю поверку в 23:00. Они гнали вглубь Баварии – да так, что только пятки сверкали.

Почти пять недель их троица пряталась по отелям Западной Германии, проводя большую часть времени на юге страны. Полано утверждает, что они побывали в Штутгарте, Франкфурте, Кобленце и многих других городах. Спустя полтора месяца они наконец отважились обратиться в посольство США, хотя опасались, что за ними следят чехословацкие агенты. Благодаря политическому влиянию Майка Илича, у которого тогда были связи в Вашингтоне с правительством Рейгана, иммиграционная служба США предоставила Климе так называемое «разрешение на въезд по гуманитарным соображениям».

Беспокойство Петра росло