Аллен Даллес - Тайная капитуляция Страница 11

Такое господство СС в конце войны вело, прежде всего, к управлению силами тайной полиции и за счет постоянной угрозы индивидуального наказания. Если раньше генералы были связаны только присягой, то теперь – страхом за свою жизнь: раз Гитлер безжалостно уничтожает роммелей, вицлебенов, канарисов, то почему мне чувствовать себя в безопасности?

Таким образом, ситуация была чревата смертельной опасностью для тех, кто склонялся к достижению мира. Выжившие генералы, из тех, кто теоретически был способен организовать локальные капитуляции, теперь оказались либо беспомощны, либо слишком запуганы. Главная составляющая контроля над Германией, СС, совершенно была той кликой, которую союзники в последнюю очередь могли рассматривать как глашатаев капитуляции и чью ликвидацию и наказание считали одной из первостепенных задач. С учетом такой обстановки в высших нацистских кругах к концу 1944 г. стало очевидно, что немецкие генералы не собираются капитулировать вопреки приказам Гитлера или за его спиной – если бы только это не удалось сделать, не рискуя быть ликвидированным.

Несмотря на такие пессимистические перспективы добиться мира раньше, чем будет убит последний немец, осенью 1944 г. в Берне у нас появилась идея, основанная на убеждении, что остались еще немецкие генералы, которые не верят в обещания Гитлера и которые были бы рады капитулировать, если бы мы смогли обеспечить им достаточную личную безопасность. Центральным моментом нашего плана был поиск таких командиров, налаживания с ними тайного контакта и создания таких условий, при которых их сдача могла быть осуществлена, стремительно и тихо, раньше, чем длинные руки Гитлера и СС смогли бы дотянуться до них самих и до их штабов.

После того как немцы были выбиты из Южной Франции и американские войска вышли к швейцарской границе, наша миссия в Берне установила связь со штабом американской 12-й армейской группы и 7-й армией во Франции. Я имел обыкновение встречаться с начальниками разведки этих частей, генералом Эдвином Л. Сайбертом и полковником (ныне генерал-лейтенантом) Уильямом Квинном, где-нибудь во Франции рядом со швейцарской границей, чтобы передавать им свежую информацию о ситуации в Германии.

Во время одной из таких встреч в Понтарлье, в Юрских горах, Гаверниц, который обычно сопровождал меня на этих встречах, предложил генералу Сайберту нашу идею: попытаться одержать бескровную победу, установив контакты с вражескими генералами. Примерно десять дней спустя мы получили телеграмму из штаба 12-й армейской группы в Люксембурге. Гаверница приглашали приехать, чтобы подробнее обсудить рекомендации, сделанные в Понтарлье.

Ко времени разговора Гаверница с генералом Сайбертом в Люксембурге союзники взяли в плен огромное множество немцев. Многие из них содержались во Франции и Бельгии, а некоторые из наиболее высокопоставленных находились в Англии. Среди них, как мы считали, могли быть горячие антинацисты, которые, получив соответствующие возможности, были способны реально помочь скорейшему завершению войны. Наш план состоял в том, чтобы отыскать таких людей и заручиться их поддержкой в тщательных поисках немецких командиров на Западном фронте, которые могли пожелать сотрудничать в таком предприятии. Кроме того, в нашем плане содержалась схема решения проблемы того, как физически добраться до германских командиров, с которыми можно было бы обсуждать вопрос о капитуляции. Схема предполагала переброску за линию фронта пленных младших офицеров под видом бежавших из плена.

Гаверниц представил эти идеи генералу Сайберту. Вопрос заключался в том, где начать. Было почти невозможно раздобыть надежную информацию о настроениях германских генералов, командовавших различными секторами Западного фронта. Многие из них были смещены и заменены другими офицерами в ходе неотвратимого отступления немцев из Франции и в результате событий 20 июля. Гаверниц в предварительной беседе с генералом Сайбертом в качестве нужного нам человека назвал генерала графа Герхарда фон Шверина. Гаверницу довелось узнать, что Шверин противился развязыванию нацистами войны, и были все основания считать, что он находится где-то на Западном фронте. Это дало делу толчок. Сайберт вспомнил, что совсем недавно слышал это имя. Он приказал нескольким штабным офицерам разобраться в вопросе, и они доложили, что до недавнего времени Шверин командовал 116-й танковой дивизией, дислоцированной в Ахене. Ходили слухи, что он объявил Ахен открытым городом, но каким-то образом был отстранен от командования, после чего город стал ареной жестокой битвы. Получалось, что эти факты совпадали с изначальными предположениями Гаверница в отношении Шверина и заслуживали дальнейшего изучения. Сайберт согласился. Он дал указание подполковнику (ныне полковнику) своего штаба Е.С. «Баду» Ли работать вместе с Гаверницем и направил его в Ахен, находившийся тогда в руках американцев, выяснить обстоятельства этой истории.

В руинах Ахена Гаверниц и Ли расспросили немало чудом выживших немецких жителей и составили общую картину из следующих фактов.

Ахен был первым крупным немецким городом на пути наступающих войск союзников в самой Германии. Возможно, по этой причине Гитлер приказал защищать его до последней капли крови, сделав образцом германской стойкости и продемонстрировав союзникам, что их ждет дальше. Несмотря на его приказы, Шверин оповестил горожан, что намерен отступить без боя и объявить Ахен открытым городом, чтобы спасти его от уничтожения. Он был в состоянии это сделать, потому что нацистские чиновники, напуганные тем, что город вот-вот будет осажден американцами, бежали, так что Шверин полностью контролировал ситуацию.

Жители, которым чуть раньше нацисты приказали эвакуироваться из города, встретили известие о решении Шверина взрывом восторга. Для осуществления намеченного плана Шверин попытался сообщить о своих намерениях командованию американской Первой армии, которая остановилась невдалеке от Ахена. Однако в течение трех дней не было видно никаких признаков наступления американцев, поэтому нацистские бонзы вернулись, арестовали жителей, сотрудничавших со Шверином, и донесли на него военному руководству. В результате Шверину было приказано сдать командование и явиться в штаб его армейского корпуса.

Он так и сделал, но, понимая, какая судьба может быть ему уготована, попросил разрешения вернуться к своим войскам и попрощаться с ними, что ему было позволено. На самом же деле Шверин надеялся задержаться там на несколько дней, пока не подойдут американцы. На следующий день внезапно появился отряд немецкой военной полиции и окружил ферму, на которой располагался штаб Шверина. Полиция явно была намерена арестовать его. Офицеры Шверина заняли на ферме круговую оборону с автоматами в руках. В случае попытки ареста Шверина его войска готовы были открыть огонь. Вся эта история, хотя и завершившаяся столкновением, не имела прецедентов ни на одном из германских фронтов Второй мировой войны.