Андре Кастело - Королева Марго Страница 11

— Он наследует все… Если Господь Бог приведет вас дожить до того времени, вашим господином будет король Франции и Наварры.

Проверить истинность собственного предсказания Нострадамусу уже не доведется: через двадцать месяцев он покинет сей бренный мир.

Что же до пророчества, то оно совпало с другим, намного более ранним. Однажды вечером 1559 года, на следующий день после фатального турнира, по просьбе овдовевшей Екатерины — а дело происходило в ее покоях в замке Шомон — Руджиери[10] вызвал в своем магическом зеркале силуэт молодого короля Франциска II, только что взошедшего на трон.

— Сколько он сделает поворотов, — объявил астролог королеве-матери, — столько лет ему и жить.

И силуэт короля Франции, выполнив всего один оборот, исчез с глаз потрясенной Екатерины Медичи, которая упала без чувств. Придя в себя, она увидела в зеркале второго сына, будущего Карла IX, — тринадцать вращений. Анжу, который станет Генрихом III, королем Франции и Польши, совершив пятнадцать оборотов, уступил место Генриху де Бурбону, королю Наварры. Итак, если верить астрологам — а Екатерина верила им безоговорочно, — ангулемская ветвь династии Валуа была обречена… ей на смену шли Бурбоны.

Весной в Бриньоле Маргарита и ее братья впервые увидели китайские апельсиновые деревья, прекрасно прижившиеся в Провансе. А сколько восторгов вызвали пальмы в Йере, где надолго остановился двор! Отсюда он и переехал в Марсель. Нетрудно представить, какую радость королевским «душечкам» доставил ожесточенный морской бой двух галер, который они наблюдали с берега.

И вот наконец достигнута главная цель затянувшегося путешествия: в июне 1565 года на пограничном острове Бидассоа произошла встреча с королевой Испании, старшей сестрой Марго. За шесть лет царствования Елизавета прекрасно усвоила религиозный испанский этикет. Герцог Анжуйский, как престолонаследник, — ведь у Карла IX не было детей, — первым устремился навстречу сестре, которая была старше его на пять лет.

До последней минуты Екатерина надеялась, что Филипп II также прибудет на Пиренеи. Надежда не оправдалась. Почему? Несмотря на упорные слухи о том, что турки готовятся напасть на Испанию, Франция разрешила оттоманскому флоту провести часть зимы в Марселе и Тулоне. Можно представить, какие чувства у короля Испании вызвали попытки Екатерины Медичи добиться сближения двух религий, — а тут еще и покровительство сыновьям Аллаха!

Зал, в котором происходила встреча со старшей сестрой Елизаветой, или, как ее иначе звали, Изабеллой, утопал в цветах, но тринадцатилетняя Маргарита была удручена: королеве Испании воспрещались излияния родственных чувств. Даже королева-мать, не удержавшись, заметила:

— Вы стали совсем испанкой!

— Я действительно стала ею, но для меня это дело долга и чести, — гордо ответила молодая королева.

Было нестерпимо душно. То и дело раздавался грохот — это валились наземь стражники, буквально изжарившиеся в своих доспехах… Вскоре королевская карета отбыла в Байонну, где в честь гостей проходило факельное шествие. Празднества шли беспрерывно, но французов раздражала чопорность идальго, к тому же последние, не таясь, с ненавистью поглядывали на гугенотов при французском дворе. В глазах подданных Филиппа II все, кто исповедовал реформированную религию, были монстрами, которых следовало уничтожать. Первый министр Испании, герцог Альба, сопровождавший свою королеву, отважился на прямой совет Екатерине — очистить двор до последнего протестанта. Нет сил терпеть этих безбожников! Впоследствии Екатерина так и поступила, но в настоящий момент она еще здраво рассуждала о выгодах всеобщего замирения, ведь только так можно избежать страшных братоубийственных войн.

Итак, свидание в Байонне, на которое она возлагала столько надежд, закончилось крахом. Повинуясь воле короля Филиппа, герцог Альба отверг проект бракосочетания юной Маргариты и инфанта дон Карлоса — к превеликой радости Марго, которой чрезвычайно не понравилось, как переменилась старшая сестра.

Чтобы внести оживление в атмосферу встречи, решено было еще увеличить число празднеств и банкетов. Много позже в своих «Мемуарах» Маргарита живо опишет пиршество с танцами, которое, после непременного турнира, ее мать устроила в честь королевы Испании на острове Эгмо-сюр-Одур, который теперь носит имя Лаонс. Посреди острова, заросшего «корабельными соснами», обустроили большую овальную лужайку, а по ее краям — зеленые ниши. В каждой нише установлены были столы для гостей. Королевская семья расположилась на высокой площадке, к которой вели четыре «ступеньки газона», — это уточнение принадлежит Маргарите.

Обслуживали банкет пастушки в атласных золотистых платьях, скроенных по традициям их родных провинций, — хотя им, конечно, в голову не пришло бы в таких прекрасных одеждах пасти овец… Прибыли эти девушки на судне, гремевшем, как музыкальный ящик. «Каждая группа исполняла что-то свое, — рассказывает Маргарита, — пастушки из Пуату танцевали под звуки волынки, провансалки — вольту под цимбалы, бургундки и шампенуазки шли с маленькими гобоями, скрипками и сельскими тамбуринами, бретонки танцевали веселые пасспье и бранль».

После застолья на лужайке возникла «большая светящаяся скала, которую к тому же своей красотой и блеском своих украшений озаряли нимфы, вокруг которых носились сатиры…» К сожалению, ночное представление прервала сильная гроза. «Дождь и буря» рассеяли гостей: «пришлось среди ночи бежать на судно, чтобы найти там укрытие». На следующий день «все рассказывали о ночном приключении и много смеялись». Опять турнир — на этот раз рыцари сражались за Любовь и Добродетель. Все хронисты описали праздник на воде: после охоты на искусственного кита прибыло огромное судно-черепаха, на панцире которого восседали шесть тритонов — на самом деле музыканты. А под конец появился Нептун на колеснице, запряженной морскими коньками из папье-маше.

И все же дворы расстались «холодно», отмечают хронисты. Маргарита простилась со сдержанной Елизаветой, обняв ее с нежностью, которую допускал этикет… больше она никогда не увидит сестру. Жарким днем королевский кортеж пересек Гаронну. На Его Величество тотчас обрушился поток жалоб от католиков, разгневанных надругательством протестантов над фамильной усыпальницей Валуа в кафедральном соборе Ангулема. Короля это известие тоже привело в ярость. Но обе партии, кажется, опять примирились на танцах в Коньяке, в замке Франциска I, и это дало Екатерине повод воскликнуть:

— Если Бог не помутит наш разум, мы будем жить в мире!