Яков Кумок - Губкин Страница 11

…Содержание второго письма было ужасно. На петербургской квартире случился пожар, и от огня, воды и суматохи погибла бесценная коллекция. В книге «Письма кавказского путешественника» вдова Абих приводит отчаянные, порой неистовые и ругательные записи в дневнике ученого; ему виделся злой умысел, происки завистников. Пересказывать не к чему; состояние Германа Вильгельмовича понятно. В сущности, во многом приходилось начинать сначала. Геологу коллекция не память, а фундамент обобщений.

Сванетия…

Лечкум…

Абастуман…

Время отмерялось не годами, а исписанными пикетажными книжками, потому что на титульном листе стояли две даты: начата… кончена…

Абастуман…

Биби-Эйбат…

Слабели ноги, и, вероятно, портился характер. Разругался с издателями. И когда накатила последняя пора «камералить», он выбрал Вену и стал писать книги на немецком языке.

Мушкетов и Шмидт так закончили отзыв: «…Абих своею неутомимою и добросовестною деятельностью почти целой жизни оказал громадную услугу науке и нашему отечеству».

11 ноября 1964 года газета «Бакинский рабочий» опубликовала статью «Нефтяной исполин Азербайджана». Автор ее, научный работник 3. Кравчинский, предлагает поставить памятник… продуктивной толще. Это мощная пачка пород, насыщенных «черным золотом». Из нее добыто без малого миллиард тонн нефти (1/22 всей мировой добычи), составившей славу и гордость Азербайджана. Оригинальная мысль, Надо полагать, она увлечет скульпторов и архитекторов.

Но все ли герои почтены?

Пора бы простить Абиху его нелюдимость.

Задержимся у решеток его памяти.

Глава 9

В ту далекую, глухую, тревожную пору совсем не умели обмазывать цементом стенки скважин, и от этого они осыпались. Абих уверял, что это портит залежь. В связи с этим он отрицательно относился к бурению на нефть. Ошибочная точка зрения. Абиху попадало за нее от промысловиков — на страницах технических журналов (и долго еще после смерти), у каждого свои странности, у каждого ученого свои необъяснимые заблуждения. Но, конечно, никому не могло прийти в голову усомниться в высокой учености Германа Вильгельмовича, она бросалась в глаза. Науку ведут вперед образованные люди, мы это затверживаем на школьной скамье… Однако обойдем ли молчанием любителей? В истории всякой науки и всякого технического дела им принадлежит немалая доля успехов и хлопот.

Если ученым помогает добиваться успеха ученость, то дилетантам, как раз наоборот, необразованность, матерь самоуверенности. «Скажите, как делаются открытия?» — спросили великого физика Альберта Эйнштейна. «Очень просто. Все знают, что это невозможно. Но появляется молодой человек, который этого не знает…»

Конечно же, не обошлось без напористых любителей и в нефтяном деле. Особенно везло почему-то на первых порах отставным полковникам. Да. Пока знатоки спорили, вредно или нет бурить скважины, полковники их (то есть скважины) закладывали. Эдвин Дрейк в 1858 году купил в Пенсильвании двадцать пять акров земли, пригласил некоего Билля с двумя сыновьями, и совместными усилиями они пробурили скважину, давшую нефтяной фонтан и вошедшую в учебники под названием «Первая скважина полковника Дрейка». Откровенно говоря, полковником Дрейка можно величать с большой долей условности. Вообще-то он был кондуктором на железнодорожной линии Нью-Йорк — Нью-Гавен, но, если вы спросите американца, кто у них считается пионером нефтяной разведки, он ответит без колебаний: «Полковник Дрейк». Так уж повелось.

Что касается А. Новосильцева, тут сомнений никаких: он служил уланом и вышел в отставку в чине полковника. Каким-то образом в его распоряжении оказались двести тысяч рублей (надо полагать, получил наследство), и он возгорелся желанием истратить их с выгодой. Выписал из Германии специалистов, доставил их к берегам речушки Кудако, на Кубани, и они укрепили там бурильный станок. Провозившись два года, они добились своего.

Приходится констатировать, что оба полковника, начинавшие так бойко, в конечном счете разорились. Дрейк ослеп и кончил жизнь в приюте. Все же они вошли в историю нефтяного дела, хотя мечтали, кажется, только разбогатеть.

Вспоминая дилетантов в нефтяном деле, как обойти молчанием Михаила Сидорова, смелого и буйного сибирского бизнесмена? Невозможно перечислить все связанные с этим именем приключения, кутежи, драки, судебные процессы и торговые сделки. Куролесить Миша начал еще в гимназии, из которой был исключен за кулачную схватку с учителем. Папаша, архангельский купец, вымолил разрешение на экзамен экстерном, и его наследник получил диплом с правом домашнего преподавания. Диплом сей ни разу ему не пригодился, зато нередко мешал, потому что конкуренты апеллировали к правосудию, мотивируя тем, что право на домашнее преподавание, оговоренное в дипломе, не дает права на промысел. Юный делец не очень разбирался во всех этих тонкостях и двадцати двух лет от роду вынужден был бежать в тайгу от губернаторского гнева за организацию частного банка с каким-то смутным направлением. Вскоре из тайги посыпались во все инстанции жалобы от золотопромышленников на невесть откуда взявшегося соперника, запутавшего их лукавыми махинациями и скорого на размашистую длань. Им удалось от него избавиться, но увез он с собой порядочную толику золотого песка.

Все это было бы нам неинтересно, если бы, разбогатев, Сидоров не проявил деловитость и заботу о процветании северного края. В 1862 году он обратился к правительству с предложением отправить на свой счет на собственных судах большую экспедицию из устья Печоры на Новую Землю. Он соглашался в течение десяти (!) лет содержать на свой счет эту экспедицию и внес тысячу рублей в качестве премии любому автору, который даст описание Новой Земли (между прочим, такую работу — «Новая Земля в географическом, естественноисторическом и промышленном отношениях» — написали в 1866 году Ф.П. Литке, Гельмерсен и др.; геологическая часть этой работы выполнена Гельмерсеном неудовлетворительно и неполно).

В 1864 году лесничий Гладышев, объезжая свой участок по реке Ухте, что впадает в Ижму, обнаружил на траве странные натеки маслянистого вещества. Об этом узнал Сидоров и тут же подал заявку на три участка по одной квадратной версте. Через несколько лет (царские чиновники не торопились) разрешение было получено, и Сидоров послал агента «в центр» за оборудованием. Несколько месяцев ушло на то, чтобы пробурить скважину глубиной пятьдесят два метра; сейчас это двухчасовая работа. На пятьдесят третьем метре сломался бур. Дыра в земле постепенно заполнилась нефтью. Выкачали тысячу пудов. Хозяин запечатал несколько бутылок и отправил их в Петербург; там готовилась какая-то промышленная выставка.