Евгений Белоусов - Повесть военных лет Страница 11

Во второй половине августа 1944 года, когда американские войска вступили на территорию «Верхняя Марна», отряд стал действовать совместно с войсками союзников, в роли пехоты поддерживающей танковые группы.

Немцы практически не оказывали сопротивления и быстро отходили на север. Мы входили в города победителями и население радостно, с национальными флагами, встречало своих партизан-освободителей. Люди сплошной стеной стояли на тротуарах. Нам вручали цветы. Мы, торжествуя, колонной проходили по городу, пели с населением французский гимн — «Марсельезу». Мы, русские не знали слов гимна, но подпевали повторяющиеся куплеты. Мы доходили до центральной площади. Нас фотографировали местные фотографы: и вместе с жителями городка и отдельно, отрядом. Потом горожане приглашали нас в кафе, к себе домой, угощали старинными, выдержанными, многолетними винами, шампанским.

У меня было три больших фотографии, где я сфотографирован вместе с отрядом. Я довёз их до СССР. Эти фотографии конфисковал следователь проверочно-фильтрационного лагеря (ПФЛ) в городе Мостиске Львовской области. Возможно, что они и сейчас лежат в моём деле в архивах КГБ. В городе Благовещенске один мой хороший знакомый, долгое время работавший на руководящих постах в КГБ, сказал мне, что моё «дело» будет следовать за мной всю жизнь, где бы я ни жил в СССР. Но я полвека жил и работал в Эстонской ССР и моё «дело» могли уничтожить при выходе Эстонии из СССР. Тогда КГБ уничтожало свои архивы.

Американцы в течение одного дня прошли департамент «Верхняя Марна» (Houte Marne), в котором действовал отряд «капитана Макса». Немцы бежали, не оказывая сопротивления. А после освобождения этого департамента отряд наш был расформирован. Для нашего отряда война окончилась. Во Франции тогда существовало положение: каждый отряд освобождает от немцев только свой департамент. Французов призывного возраста направили во французскую действующую армию, на фронт. Остальные разъехались по домам.

8. Мирный тыл Франции

Стал вопрос: куда же теперь нас — русских — пять человек? В армию французскую нельзя, мы не являемся гражданами Франции. Отпустить на все четыре стороны тоже нельзя — мы не имеем «вида на жительство». Сначала нас временно оставили при комендатуре города Лангр. А чтобы даром хлеб не ели, нас придали солдатам комендатуры конвоировать пленных немцев на работу. Утром мы забирали их в местном лагере и вели на работу. Они восстановили взорванный месяц назад, нашим же отрядом, железнодорожный мост через канал. Часа в четыре вечера конвоировали их обратно, в лагерь, после чего были свободны. Роли переменились: то меня конвоировали немцы, теперь я конвоировал пленных немцев.

Несколько слов о городе Лангр. Это город-крепость, построенный в средние века. Он расположен на вершине отдельно стоящей горы. Крепостные стены переходят в отвесные обрывы горы. На толстых древних стенах крепости есть несколько смотровых площадок, откуда открывается изумительный вид. Видны далеко-далеко расположенные населённые пункты, леса, реки. На стенах этих площадок горизонтально укреплены полукруглые эмалированные доски. На этих досках стрелками указаны направления на все видимые населённые пункты, их названия и расстояния до них в километрах. Стрелками, также, указаны направления на столицы соседних государств и расстояния до них.

У подножия горы вокзал, там проходит железная дорога. Автомобильная дорога в город поднимается серпантином. От вокзала в город ходит и трамвай, тоже по серпантинной дороге. Между трамвайными рельсами уложена зубчатая рейка, у трамвая же, на колёсной оси, имеется зубчатая шестерня, которая, зацепляясь за рейку, поднимает трамвай на крутом подъёме.

Рядом с железной дорогой проходит судоходный канал «Марна-Сона», который соединяет реку Марну с рекой Соной, по которой можно проехать в Марсель и Средиземное море. Река Марна впадает в реку Сену, протекающую через Париж и впадающую в Ла Манш.

Населения города Лангр не более 10000 человек. Дома все каменные, старинные, ровесники крепости, внутри весьма благоустроенные. Есть район военных четырёхэтажных казарм, построенных из кирпича, это уже в наше время. В 1945 году в них располагались американские войска.

Примерно 15 ноября 1944 года была команда: сдать оружие и следовать на «сборный пункт» для отправки на Родину. Мы сдали пять автоматов и пять пистолетов, а шестой автомат решили не сдавать. Может, пригодится, на всякий случай. Автомат разобрали и вместе с патронами спрятали в наши вещи. В провожатые нам дали вооружённого солдата, фактически, он исполнял роль конвоя. Он должен был доставить нас на сборный пункт и проконтролировать, что нас зарегистрировали.

На сборном пункте нас приняли хорошо. Зачислили в комендантский взвод по охране сборного пункта! Выдали автоматы для несения патрульной службы. Разрешили пользоваться и тем автоматом, что мы принесли с собой. Сборный пункт размещался в большом трёхэтажном здании, за колючей проволокой и с постовыми вышками. Выход в город разрешался только по увольнительной, которая, практически, не выдавалась. На сборном пункте соблюдался военный порядок и дисциплина. Объясняли так: «Вас никто не демобилизовал. Вы являетесь военными на иностранной территории».

Комендантский взвод, в который мы попали нашей пятёркой, жил по своему распорядку. Дежурили на постах по охране пункта, отдыхали. Во время отдыха ходили в город без увольнительных. Всего на сборном пункте было человек двести. В большинстве, это бывшие «власовцы», то есть те, что служили в немецкой армии. Возвращаться на Родину вместе с ними нам было совсем нежелательно, совсем не по пути. Пока там разберутся «кто есть кто». И вообще, будут ли разбираться? Стали задумываться: как нам быть? Как нам, партизанам, отделиться от тех, кто воевал против Родины? Помог случай.

Однажды, когда мы, втроём, ходили по городу, возле нас остановилась легковая машина. Из неё вышел ни кто иной, как наш «капитан Макс» — Поль Картюрон, командир нашего партизанского отряда. Обрадовался он, что увидел нас, обнял нас. Мы тоже обрадовались, так как давно его не видели, думали, ведь, что, вообще, никогда его не увидим. Он стал нас расспрашивать. Что мы здесь делаем? Где живём? Как живём? Мы немного понимали по-французски и, как могли, рассказали ему, что мы сейчас закреплены на сборном пункте, для отправки на Родину. И, главное, что мы там вместе с теми, против кого воевали, и, что это нас очень беспокоит. Он понял нас. Он спросил, не хотели бы мы пожить у него на ферме, поработать по хозяйству? Мы верили ему и, конечно, сразу согласились. Поработаем у него некоторое время, отстанем от «власовцев», а там видно будет. Он посадил нас в свою машину и довёз до сборного пункта. Попрощался. Сказал, что, раз мы согласны у него работать, то он всё уладит и дня через три-четыре приедет за нами.