Павел Лосев - На берегу великой реки Страница 12

Мальчикам становилось весело. Пользуясь тем, что Александр Николаевич углубился в свои мысли, Коля вытащил из-под парты гусиное перо с ощипанными краями и бросил его вверх. Ловко пущенное, оно полетело к потолку, а оттуда прямо на веснушчатый Андрюшин нос. Зажав ладонью рот, Коля захохотал. Андрюше не больно, но обидно. Так вот же тебе! Перо устремилось обратно, больно кольнув обидчика в ухо.

Углубленный в свои мысли, Александр Николаевич не замечал ничего. Вдруг дверь в классную отворилась. Вошел отец. Он в своей обычной красной фланелевой куртке. Подозрительно глянув из-под густых насупленных бровей на учителя и учеников, негромко кашлянул. Мальчики быстро вскочили со своих мест, вытянув руки по швам.

– Извините, любезнейший Александр Николаевич, – вкрадчиво заговорил отец, потирая ладони, – я всего на одну минутку.

Коля изумился. Отец называл учителя по имени-отчеству. Удивительно! Никогда раньше этого не бывало.

По-хозяйски пододвинув к себе стул, Алексей Сергеевич грузно опустился на него. Стул скрипнул и пошатнулся.

Второго стула в классной нет. Секунду постояв около парты, Александр Николаевич подошел к подоконнику и с независимым видом сел на него. Подоконник низенький, тесный, но это не смущало учителя. Обращаясь к своим ученикам, он обычным своим голосом сказал:

– И вас прошу садиться!

– Еще раз извините великодушно, милейший Александр Николаевич, – мирно рокотал отец, укладывая свои большие волосатые руки на живот. – Явился к вам, как бы сказать, с одним мудреным вопросом. Вы человек просвещенный, образованный, священное писание изучали.

Учитель сидел полусогнувшись, подперев кулаком подбородок. Он никак не мог понять, что означает этот визит, какое неотложное дело привело сейчас отца его учеников сюда?

А Алексей Сергеевич, пожевав губами, с таинственным видом спросил:

– Слыхали о звере-то?

Александр Николаевич удивленно поднял брови:

– О каком звере?

– Не слышали? Ай-ай-ай! – закачал головой Алексей Сергеевич. – Вся губерния только и твердит об этом. Появился, сказывают, в наших краях дикий безбожный зверь. На боку у него антихристово число: 666. И будто видели этого зверя на Шексне, за Рыбной слободой. Как вы думаете, доберется он до Грешнева?

Александр Николаевич снял очки и старательно протер их платком. Коля насторожился: что скажет сейчас учитель? Неужели этот ужасный зверь и в самом деле скоро появится в Грешневе?

– Что я думаю? – не торопясь, ответил учитель. – Я думаю, это досужий вымысел. Насколько мне ведомо, такого дикого зверя за номером 666 в в природе не существует. Смею заверить, что нам пока не угрожает никакая опасность.

– Ну, ну, не говорите так, – тяжело заерзал Алексей Сергеевич, и стул снова заскрипел под ним. – Сатанинская сила любой облик может принять. Это, сказывают, Бонапарта из ада выпустили. Он за свое поражение расквитаться хочет.

Александр Николаевич громко, без стеснения засмеялся:

Вот он каков, Наполеон Бонапарт! Даже на том свете ему неймется!

– Смех тут, господин обучающий, совсем ни к чему, – обиделся Алексей Сергеевич. – А вот ежели объявится этот зверь здесь, так вы небось первым «караул» закричите. От Рыбной слободы до нас – больно недалеко.

Но Александру Николаевичу хоть бы что. Он беспечно ухмылялся, дробно постукивал кончиками пальцев по подоконнику.

А бедный Андрюша совсем скис, того и гляди заплачет.

– Ты не бойся, – тихо уговаривал его Коля. – Слушай, что Александр Николаевич говорит. Никакого зверя нет.

Но Андрюшу убедить трудно.

– А ежели все-таки появится? – шепчет он.

– Пускай появляется. Мы собак на него выпустим. Ясно?

Коля произнес последнее слово так громко, что отец сердито глянул на него:

– Это что такое? Совсем распустился. И чему только вас учат. А ну, марш отсюда! Оба!

Дети испуганно ринулись к двери. В коридоре они уселись на кучу какой-то мягкой рухляди, не решаясь уйти в свою комнату. А вдруг отец потребует их в класс. И потом Александр Николаевич не давал еще заданий на завтра.

Второпях они неплотно закрыли за собой дверь, и теперь до них отчетливо долетали голоса отца и учителя.

– Как сыну священнослужителя, вам полагалось бы знать, что от дьявола завсегда разные пакости исходят, – поучал Алексей Сергеевич.

– Все может быть, все может быть, – однотонно повторял учитель. – В природе много неясного. Есть еще какие-то не раскрытые, сверхъестественные законы.

– Ага! А я что говорю? Сверхъестественные? Значит, и зверь с сатанинским числом может быть. То-то вот и оно!..

Скрипнул стул, послышались тяжелые шаги отца.

– Впрочем, оставим наш бесполезный спор, – снова вкрадчивым голосом заговорил он. – Совсем он ни к чему. Спорят только вода с огнем. Хе-хе-хе! У меня к вам, любезнейший Александр Николаевич, маленькое дельце. Совершенно, понимаете, ерундовая просьбишка. Я бы, конечно, мог и к другим обратиться, но, зная ваши таланты, решил побеспокоить именно вас.

– Мои таланты? – удивился учитель. – Я что-то у себя их не замечал. Впрочем, рад вам служить.

Однако в голосе Александра Николаевича Коля не почувствовал особой радости.

– Вы, вероятно, уже слышали, что у меня случилось несчастье? – скорбным голосом спросил отец.

– Несчастье? К сожалению, я ничего об этом не знаю.

– Представьте, сбежал крепостной человек Степка Петров.

С минуту длилось молчание.

– Но я не понимаю, при чем тут я? – холодно сказал Александр Николаевич.

– Одну минутку, одну минутку! Сейчас все объясню! – заторопился отец. – Как-то попались мне, изволите ли видеть, ваши писания. Совершенно случайно. Смотрю и любуюсь: до чего же у вас почерк роскошный. Загляденье! Каждая буква играет, как алмазная…

– Почерк у меня самый обыкновенный, – сухо прервал учитель.

– Что вы, что вы! Талант! С таким почерком можно большую карьеру сделать, даже на службу в канцелярию генерал-губернатора попасть.

– Увольте, не хочу я в канцелярию!

– Браво, браво! – громко хлопнул в ладоши отец. – Видно птицу по полету. Губернаторской канцелярии мало? В министерство метим? Отлично! Там такие люди тоже нужны. Желаете, окажу вам протекцию? У меня министр – близкий друг. Его сиятельство граф Александр Петрович Лопухов. Гостем в моем доме недавно был. Слыхали?

– И в министерство поступать у меня нет желания.

– Как? И в министерство не хотите? Ну, знаете, не ожидал. Впрочем, ваша воля. Как говорится, потчевать можно, неволить – грех. Да-с, милейший, грех!

Снова наступило молчание. Мальчикам надоело сидеть в углу. Они затеяли возню. Свалившись на пол, Андрюша загремел стоявшим в углу ведром.