Александр Тодорский - Год с винтовкой и плугом (25.10.1917—07.11.1918) Страница 12

Прочь руки от Советов! Прочь, буржуазная сволочь, от власти народной!

С оружием в руках защищая Советскую власть, мы не дозволим буржуазии поработить нас.

Прочтя в газетах о гибели товарища Урицкого и о покушении на товарища Ленина, мы заявляем и протестуем против подлых действий из-за угла всей сволочи, которой власть народа, Советы, стоят бельмом на глазу.

Ваше мнение о власти над народом — несбыточная мечта. Народ трудящийся не допустит власти вашей, а что касается подлых убийств из-за угла, мы говорим вам: за каждый единичный террор над нашими представителями и вождями мы ответим врагам народа массовым террором. Председатель П. Малышев, секретарь Я. Пустоварин».

Выстрелы в вождей революции отозвались в сердцах Лопатинцев. Об этом красноречиво говорят резолюции собраний 11 и 15 сентября. Одна из них:

«Признавая политику Народных Комиссаров правильной, мы глубоко возмущаемся убийством из-за угла товарища Урицкого. Вечная память отважному борцу с контрреволюцией. Смерть на посту советских работников заставляет дорожить партией коммунистов, которая отдает своих лучших людей и силы на служение Родине рабочих и бедных крестьян. Шлём вам проклятья, убийцы из-за угла. Вам не удастся поколебать революцию пролетариата путем убийства отдельных лиц. Выражаем наше соболезнование великому вождю товарищу Ленину. Предлагаем Совету Народных Комиссаров применить массовый террор к врагам Советской власти. Узнав о победах наших доблестных красноармейцев и взятии города Казани, шлем приветствие. Желаем успеха».

И другая:

«Одобряем всю политику Советской власти... клеймим убийц из-за угла... и говорим, что за каждого честного работника необходимо создать целый ряд черных могил предателей. Товарищ Володарский, Ленин и другие являются апостолами мировой революции, а убийцы черного капитала своими террористическими актами показали, что они могут выбирать все, что есть наихудшего, лишь бы обезглавить и расстроить ряды революционных работников, а посему довольно слов и человеколюбия к своим врагам. К столбу их, к массовым столбам повсюду и везде».

Мы ограничиваемся здесь приведением только этих решительных заявлений, так как опубликование всех тех резолюций, кои выносились комитетами, организациями и ячейками, заняло бы слишком много места. Но и из этого материала видно, как встрепенулись бойцы при несчастье с любимым вождем.

Каждый бедняк понимал, какой тяжелый урон хотели враги нанести коммунистической партии, защитнице обездоленных.

Созванный на 22 сентября съезд комитетов бедноты уезда прежде всего вынес следующую резолюцию, показав всем, какую позицию занимает беднота в это время.

«Мы, граждане бедняки, собравшиеся на 1-й Уездный съезд Комитетов Бедноты, шлем горячий товарищеский привет дорогому товарищу Ленину и всем борцам, защищающим пролетариат. Чтим память идейных борцов товарищей Володарского и Урицкого, убитых наймитами мирового капитала.

Мы, бедняки, клеймим позором всех тех, кто в собственных интересах добивается порабощения пролетариата, который был все время под гнетом помещиков и капиталистов.

Мы, свободные граждане, стоящие сейчас у власти, не допустим снова порабощения и встанем все как один, если только это от нас потребуется, и по первому зову наших товарищей долг защиты пролетариата выполним и это же будем требовать от каждого гражданина, которому дорога власть Советов, земля и воля.

Да здравствует Совет Народных Комиссаров!

Да здравствует Центральный Исполнительный Комитет Советов Рабочих и Крестьянских Депутатов!

Да здравствует власть Советов и беднейшего класса...»

Товарищу Ленину послана следующая телеграмма:

«Съезд Комитетов Бедноты Весьегонского уезда приветствует в вашем лице Советскую власть, единственную защитницу деревенской бедноты.

Мы объявили войну кулакам и сделаем все, что требуется, для скорой и окончательной победы над ними. Мы вырвем у них хлеб и заставим встать на колени всех врагов Советов перед хозяевами Русской земли — городским пролетариатом и деревенской беднотой».

Претворение в жизнь резолюций и телеграмм прежде всех начала Чрезвычайная комиссия, расстрелявшая двух контрреволюционеров и организовавшая энергичный и стремительный поход туда, где еще «жеманились» кулаки.

Чтобы еще последний раз ударить по кулацким затылкам, выбить остатки спеси у деревенских живоглотов, были командированы отряды комиссии по волостям уезда, которые заставили щедро «раскошелиться» кулаков, и за один напор только с одной Мартыновской волости путем обложения богатеев было взыскано 140 400 рублей. В других волостях кулаки также лазили по подпольям и несли спрятанные до более лучших для них времен «николаевки».

При внимательных обысках по кулацким хоромам было отобрано несколько сотен винтовок и десятки револьверов разнообразных систем.

За Чрезвычайной комиссией воспрянули духом и все, еще немножко неуверенные, не осознавшие ранее своей могучей силы деревенские комитеты бедноты.

Лапы кулаков по всему уезду попались в капканы. Вылетела всякая надежда на изменение существующего строя.

«Не до жиру, быть бы живу» — шептал кулак, отдавая и оружие, и деньги.

А чтобы раз навсегда отбить охоту у контрреволюционеров посягать на жизнь ответственных работников и руководителей партии и восставать против власти Советов, в уездном комитете партии было решено взять от буржуазии, саботирующей интеллигенции и бывшего офицерства заложников, которые бы в случае каких-либо мятежных выступлений в городе ответили в первую очередь своей головой, и Весьегонская тюрьма сразу пополнилась взятым из города и уезда таким «ассортиментом» арестантов, какого она не видела с самого своего существования.

Сели те, кто когда-то при царе Горохе числился попечителем тюрьмы, кто служил молебен и освящал при открытии ее стены, кто никогда ни во сне, ни наяву не думал, что добьется такой «чести».

В кулацком стане «смешались в кучу кони, люди». Как крыловского волка, прижали к стене кулаков всех мастей и оттенков и выдавили из них последнее масло.

Все сколько-нибудь известные и нагрешившие контрреволюционеры разбежались, как крысы, неизвестно куда.

И вот этот-то момент, время жаркой атаки бедноты и полного разгрома вражьего стана, мы считаем последним вздохом старого помещичьего Весьегонска и рождением нового, коммунистического, красного Весьегонска.