Владимир Губарев - XX век. Исповеди Страница 12

"В целях более успешного развития работ по урану:

1. Возложить на тт. Первухина М.Г. и Кафтанова С.В. обязанность повседневно руководить работами по урану и оказывать систематическую помощь спецлаборатории атомного ядра Академии наук СССР.

Научное руководство работами по урану возложить на профессора Курчатова И.В.…"

Пожалуй, это первый документ, в котором ясно сказано, кто теперь возглавляет "Атомный проект СССР".

А за несколько дней до принятия этого документа С.В. Кафтанов уточняет:

"В представляемом проекте распоряжения ГОКО предусматривается создание комиссии для повседневного руководства работами по урану. Создание комиссии крайне необходимо, так как до сих пор Академия наук СССР (академик Иоффе) не проявила необходимой оперативности и проведения работ по урану.

В проекте также предусматривается перевод в Москву группы работников спецлаборатории атомного ядра (20-25 человек) для выполнения наиболее ответственной части работ по урану. Перевод этой группы работников в Москву даст возможность более конкретно и систематически наблюдать за работами по урану, кроме того, в Москве будут созданы лучшие технические условия для работы спецлаборатории и условия для обеспечения секретности в работе".

Так появилась лаборатория № 2 - будущий Институт атомной энергии имени И.В. Курчатова.

У Игоря Васильевича появляются мощные союзники, ив первую очередь академик Владимир Иванович Вернадский. Из Борового, где живет, великий ученый обращается к президенту АН СССР:

"Я считаю необходимым немедленно восстановить деятельность Урановой комиссии, имея в виду как возможность использования урана для военных нужд, так и необходимость быстройреконструкции последствий разрушений от гитлеровских варваров, произведенных в нашей стране. Для этого необходимо ввести в жизнь источники новой мощной энергии…"

По сути дела Вернадский говорит о получении электроэнергии с помощью атомного ядра, то есть об атомных электростанциях!

А потом президенту Академии наук он пишет личное письмо, в котором критикует своего коллегу:

"…Я убежден, что будущее принадлежит атомной энергии, и мы должны ясно понимать, где у нас находятся руды урана. Мы топчемся в этом вопросе на месте уже несколько лет. К сожалению, Иоффе не понимает или делает вид, что не понимает, что для использования атомной энергии прежде всего надо найти урановые руды и в достаточном количестве. Я думаю, что в одну летнюю компанию это может быть разрешено. Насколькоя знаю, Ферсман и Хлопин того же мнения".

Неужели академик Иоффе не верил в создание урановой бомбы!?

Страница истории

Диалог с разведкой

Разведчики поставляют материалы из Англии. Документов очень много: каждый шаг английских ученых и военных, касающийся урановой проблемы, известен в Москве.

А может быть, это провокация? Может быть, английская контрразведка затеяла "урановую игру", чтобы направить наших ученых по ложному следу?

Эти вопросы поставлены перед И.В. Курчатовым, заведующим Лабораторией № 2. И от его ответа зависит очень многое. А ответить он должен на "самый верх" - заместителю председателя СНК СССР М.Г. Первухину, который курирует урановую проблему. О сути дела знают только они двое.

И.В. Курчатов внимательно изучает те 14 страниц, что присланы ему. И 7 марта 1943 года он в своей Записке с грифом "Совершенно секретно" отвечает:

"Произведенное мной рассмотрение материала показало, что получение его имеет громадное, неоценимое значение для нашего Государства и науки.

С одной стороны, материал показал серьезность и напряженность научно-исследовательской работы в Англии по проблеме урана, с другой, дал возможность получить весьма важные ориентиры для нашего научного исследования, миновать многие весьма трудоемкие фазы разработки проблемы и узнать о новых научных и технических путях ее разрешения".

Споры о роли разведки и значении материалов, полученных с Запада, для разработки отечественной А-бомбы идут уже добрых четверть века. Мне кажется, оценка труда разведчиков Игорем Васильевичем Курчатовым весьма точная, и в любой дискуссии по этому вопросу она обязательно должна присутствовать, потому что единственным человеком, который в полном объеме знакомился со всеми материалами, полученными с Запада, был Курчатов. Он, и только он!

В заключение своей Записки, оценивающей "качество" разведданных, Курчатов пишет:

"Естественно возникает вопрос о том, отражают ли полученные материалы действительный ход научно-исследовательской работы в Англии, а не являются вымыслом, задачей которого явилось бы дезориентация нашей науки.

Этот вопрос для нас имеет особенно большое значение потому, что по многим важным разделам работы (из-за отсутствия технической базы) мы пока не в состоянии произвести проверку данных, изложенных в материале.

На основании внимательного ознакомления с материалом у меня осталось впечатление, что он отражает истинное положение вещей. Некоторые выводы, даже по весьма важным разделам работы, мне кажутся сомнительными, некоторые из них - малообоснованными, но ответственными за это являются английские ученые, а не доброкачественность информации".

Летом 1943 года Курчатову вручаются разведматериалы, поступившие из США. И из них он узнает о пуске первого реактора. Игорь Васильевич по достоинству оценивает это событие:

"Рассмотренный материал содержит исключительной важности сообщение о пуске в Америке первого уран-графитового котла - сообщение о событии, которое нельзя оценить иначе, как крупнейшее явление в мировой науке и технике".

Нет, медлить уже нельзя, и Игорь Васильевич это прекрасно понимает. Да и возможность действовать у него появилась: он уже официально является научным руководителем проблемы. Он понимает, что решить ее можно только с помощью великих физиков - только они способны познать то, что "нельзя пощупать руками". И Курчатов обращается в правительство:

"1. В начале развития взрыва бомбы из урана большая часть вещества, еще не успевшая принять участия в реакции, будет находиться в особом состоянии почти полной ионизации всех атомов. От этого состояния вещества будет зависеть дальнейшее развитие процессаи разрушительная способность бомбы.

На опыте, даже в ничтожных масштабах, ничего аналогичного этому состоянию вещества не наблюдалось и до осуществления бомбы не может быть наблюдено. Только в звездах предполагается существование такого состояния вещества. Представляется возможным в общих чертах теоретически рассмотреть протекание процесса взрыва в этой стадии. Эта трудная задача могла бы быть поручена профессору Л.Д. Ландау, известному физику-теоретику, специалисту и тонкому знатоку аналогичных вопросов.