Владислав Лебедько - Хpоники российской Саньясы. Том 1 Страница 12

— «Кстати, Лену я не допускаю к Игре».

— «Как? Почему? Что случилось?» — неожиданное поведение С.В. было непонятно всем членам группы.

— «Просто потому, что я так решил!» — резко сказал С.В.

Такого от него никто не ожидал. Со всех сторон послышались реплики, возражения, возгласы недоумения, хотя и достаточно робкие, — С.В. все-таки был авторитетом.

И тут взорвался я. Никогда еще до сих пор не смел я повысить голос на авторитетную для меня фигуру, но тут вдруг что-то прорвалось и все невыраженные эмоции, что годами копились по отношению к начальникам, «папам», «старшим», вырвались наружу. Я вскочил из-за стола и, уже стоя, что-то яростно кричал. C.В. не остался в долгу и вот мы вдвоем, на глазах ошарашенной группы ругались и кричали друг на друга. (Вспоминая потом этот случай, я понял, что С.В. «подыгрывал» мне, распаляя мои чувства). Вначале обвинения были голословными и абстрактными — типа «сам дурак», но потом, уже полностью захваченный чувствами я, задыхаясь от «праведного гнева», сказал, обращаясь к группе:

— «Ребята! Он же меня на подлость толкал! Он же предлагал мне Лену выгнать из дома!»

Я замолчал. С.В. тоже молчал. В группе же произошло резкое оживление. Почти час группа бурлила, обсуждая все, что произошло. Раздавались голоса осуждающие и защищающие С.В., осуждающие и защищающие меня. Большинство членов группы было полностью сбито с толку и не понимало, как подобное вообще могло случиться: и С.В. и я предстали в совершенно неожиданном свете.

Наконец, дождавшись паузы, С.В. сказал:

— «Ладно, хватит пустых разговоров, начнем Игру! — тут он повернулся ко мне и глядя мне в глаза, произнес, — Вы, Влад совершили сейчас предательство, но вы можете остаться на Игре сегодня. В дальнейшем Игра для вас закрыта».

То, что происходило со мной в течение следующих трех дней очень трудно описать. Я был раздираем гневом, отчаянием, раскаянием, торжеством и экстазом, и все это почти одновременно. Потом, на утро третьего дня, я проснулся с чувством освобождения и удивительной легкости. С.В. перерезал «пуповину» и вытолкнул меня за привычный образ себя. Теперь я был свободен и самостоятелен, я вылечился и знал, что могу и буду сам решать все сложности и проблемы.

Вскоре после того случая на Игре я расстался с Леной. Несмотря на многочисленные ссоры и трудности (а во многом, как раз благодаря ним) Лена сыграла в моем становлении очень важную роль, не менее важную, чем каждый, о ком я писал до сих пор. Я благодарен ей, и она остается очень дорогим для меня человеком.

С С.В. мы постепенно примирились, хотя никогда больше не было между нами тех теплых отношений, что связывали нас больше года. Он больше не относился ко мне, как к ученику, а я к нему, как к Учителю. Потом, еще около года я ходил на Клуб, мы продолжали ездить загород и в походы. Затем, постепенно группа распалась. Вместе с С.В. осталось лишь два — три человека из пятнадцати — двадцати основных участников Клуба. Я к тому времени уже поступил на «ПсихФак» (где учился в 91–92 г.), — волна новых знакомств, идей, тренингов и семинаров понесла меня к новым граням и рубежам жизни.

Было еще много всего. Самое начало 90-х — хлынул поток литературы, семинаров, вышли из «подполья» многие группы. Тогда хотелось объять сразу все. Еще только поступив на «ПсихФак» (спецфакультет переподготовки), я начал практиковать как психолог — психотерапевт, появилась довольно большая частная практика, группы студентов, множество оригинальных семинаров. Но несмотря на успехи и все возрастающий интерес к психотерапии, как к профессии, я знал, что это еще не все, это не самое главное.

На двухнедельном семинаре в Зеленогорске по вопросам «Йоги и Духовного развития», благодаря Владимиру Антонову и его компании, я, пройдя какие-то катарсические практики, которые почему-то назывались суфийскими, прикоснулся к очень глубокому переживанию, которое иначе как Благодать, пожалуй не назвать. После этого я стал настойчиво искать, уже зная, вернее предвосхищая то, чего я ищу. Так что когда в конце 1991 мне позвонила моя знакомая — Лена Шек (с помощью которой я попал на семинар Антонова и, вообще, познакомился со многими оригинальными людьми) и сказала, что на днях будет занятие, которое проводят очень интересные ребята, и это, по-видимому, как раз то, что мне нужно, я без колебаний отправился туда. Все произошло очень просто. Так я встретил Петра и Школу…

Глава 2. Пётр Мамкин

Шел я к высокому небу не зря.

Спал, укрываясь большими снегами.

Но зато я узнал, — что такое заря

Там за облаками…

Прошло семь лет. Тогда, в девяносто первом, казалось, что все почти что ясно, до разгадки Тайны — рукой подать. Встреча с Петром сулила выбор окончательного направления и — решающий Шаг, — тот, что приведет к разгадке… Семь лет — тысячи Шагов и сотни направлений, а Тайна — как горизонт.

Были ли эти шаги напрасными и пустыми?

— О, нет!

— Пожалуй, нет.

— Не знаю…

— Все, что было — очень банально. Об этом даже скучно писать, да вроде как почти и нечего.

— Это было безумно! Про это просто не найти слов.

— Было очень много всего. Соединить бы все отдельные кусочки и грани того, что пережито, вместе, чтобы вдруг увидеть и осознать все сразу, целиком! Только как?

Проходит время и вдруг оказывается, что жизнь не так проста, как хотелось бы. И не описать ее стройной Теорией Георгия Владимировича, и по Кастанеде не объяснить. Да и стоит ли вообще объяснять-то? Но, черт возьми, как хочется все-таки самому разобраться и постигнуть, — что же было за эти годы и что есть сейчас! Найти тончайшую грань между романтикой и цинизмом, между мистификацией и профанацией, между красивыми сказками и вульгарной психологизацией. Найти эту грань и написать обо всем, потому что нет такого в текстах, — ни в древних, ни в современных. Только не получится. Пустое… Но, попробовать можно.

Как-то в бане, еще в первый год нашего знакомства, Петр рассказал мне одну историю из своей юности. Дело было в геологической экспедиции, в тайге. Неподалеку (по таежным масштабам) от лагеря геологов было одно, как говорили знающие люди, «гиблое» место. По слухам, люди, уходившие в направлении того места, бесследно пропадали, поэтому рекомендовалось туда не соваться. И вот, однажды, очередной рабочий маршрут Петра проходил вблизи этого самого «гиблого» места. Петр никогда не искал «астральных приключений», он просто выполнял свою работу. Он пошел в том направлении и через некоторое время спустился в болотистую низину.